– Знаю, – кивнула Сара. – Люди, полностью убежденные в своей правоте, всегда вызывают недоверие. Однако, мсье Пуаро, эту улику не назовешь надежной. Мне кажется…
Пуаро вновь договорил за нее:
– Вам кажется, что мне не следовало браться за это расследование?
Сара посмотрела ему прямо в глаза:
– Откровенно говоря, да. Вы уверены, мсье Пуаро, что не побеспокоите людей зря?
Пуаро улыбнулся:
– У семьи горе, а Эркюль Пуаро вздумал развлечься, играя в детектива?
– Я не хотела вас оскорбить, но похоже на то.
– Следовательно, вы на стороне семьи Бойнтон, мадемуазель?
– Пожалуй. Они много страдали и заслужили, чтобы их оставили в покое.
– А неприятной и деспотичной la maman лучше было умереть?
– Когда вы так говорите… – Сара оборвала фразу и покраснела. – Я согласна, что такие соображения не стоит принимать во внимание.
– Однако вы их принимаете, мадемуазель, а я – нет! Мне все равно, была ли жертва святой или чудовищем. Факт остается фактом – человеческое существо лишили жизни, а я всегда говорю, что не одобряю убийства.
– Убийства? – резко переспросила Сара. – Но доказательство более чем сомнительное! Сам доктор Жерар не уверен в своих словах!
– Есть и другие доказательства, мадемуазель, – спокойно сказал Пуаро.
– Какие?
– След от укола шприцем на запястье покойной. И слова, которые я услышал ночью в Иерусалиме, закрывая окно. Повторить вам эти слова, мадемуазель? Извольте. Я слышал, как мистер Реймонд Бойнтон произнес: «Ты ведь понимаешь, не так ли, что ее придется убить?»
Он увидел, как краска медленно сбежала с лица Сары.
– И надо же, чтобы эти слова услышали именно вы! – воскликнула она.
– Такое случается. Теперь вы понимаете, почему я настаиваю на расследовании?
– Думаю, вы правы, – медленно произнесла Сара.
– И вы поможете мне?
– Разумеется.
Ее голос был абсолютно бесстрастным, а глаза смотрели холодно.
Пуаро поклонился:
– Благодарю вас, мадемуазель. А теперь я прошу вас рассказать мне своими словами все, что вы помните о том дне.
Сара задумалась.
– Утром я отправилась на экскурсию. Никто из Бойнтонов с нами не пошел. Я увидела их за ленчем – они уже заканчивали есть, когда мы вернулись. Миссис Бойнтон вроде бы пребывала в необычайно хорошем настроении.
– Насколько я понимаю, как правило, она не была дружелюбной?
– Отнюдь, – с легкой гримасой ответила Сара.
Она рассказала, как миссис Бойнтон отпустила свою семью на прогулку.
– Это тоже было необычным?
– Да. Она старалась держать их при себе.
– Вы думаете, что она внезапно ощутила раскаяние – что у нее был, так сказать, un bon moment?[42]
– Нет, – твердо сказала Сара.
– Тогда что же вы подумали?
– Я была озадачена. Подозревала, что это игра в кошки-мышки.
– Объяснитесь, мадемуазель.
– Кошка развлекается, отпуская мышку и ловя ее снова. У миссис Бойнтон была похожая психика. Я подумала, что она готовит очередную пакость.
– Что случилось потом?
– Бойнтоны ушли на прогулку…
– Все?
– Нет, младшая – Джиневра – осталась в лагере. Мать велела ей отдохнуть.
– А сама она этого хотела?
– Нет, но это не имело значения. Она сделала то, что ей приказали. Остальные ушли, а мы с доктором Жераром присоединились к ним…
– Когда?
– Около половины четвертого.
– Где тогда была миссис Бойнтон?
– Надин – ее невестка – усадила ее на стул возле пещеры.
– Продолжайте.
– Мы прогуливались вместе, а потом доктор Жерар вернулся в лагерь. Он уже некоторое время выглядел нездоровым, и я видела, что у него жар. Я хотела вернуться вместе с ним, но он не пожелал и слышать об этом.
– Сколько тогда было времени?
– Полагаю, около четырех.
– А остальные?
– Мы пошли дальше.
– Все вместе?
– Сначала да. Потом мы разделились. – Сара быстро добавила, словно предвидя следующий вопрос: – Надин Бойнтон и мистер Коуп пошли в одну сторону, а Кэрол, Леннокс, Реймонд и я – в другую.
– И продолжали идти вчетвером?
– Ну… нет. Реймонд и я отошли от остальных. Мы сидели на валуне и наслаждались пейзажем. Потом он ушел, а я задержалась на какое-то время. Посмотрев на часы, я увидела, что уже половина шестого, и решила вернуться. В лагерь я добралась к шести. Солнце уже садилось.
– По пути вы прошли мимо миссис Бойнтон?
– Я заметила, что она все еще сидит на стуле у пещеры.
– Вам не показалось странным, что она не двигается?
– Нет, потому что я видела ее сидящей так накануне вечером, когда мы прибыли в лагерь.
– Понятно. Continuez[43].
– Я вошла в шатер. Остальные уже были там – кроме доктора Жерара. Я пошла умыться, а потом вернулась. Как раз подали обед, и один из слуг пошел предупредить миссис Бойнтон, но прибежал назад и сказал, что она заболела. Я поспешила к ней. Миссис Бойнтон сидела на стуле в той же позе, но когда я к ней прикоснулась, то сразу поняла, что она мертва.
– И у вас не возникло никаких сомнений, что она умерла своей смертью?
– Абсолютно никаких. Я слышала, что у нее плохо с сердцем, хотя никакое конкретное заболевание не было упомянуто.
– Вы подумали, что она умерла, сидя на стуле?
– Да.
– Не позвав на помощь?
– Такое иногда случается. Она могла даже умереть во сне. Возможно, она дремала. В любом случае весь лагерь спал во второй половине дня. Никто бы ее не услышал – разве только она бы позвала очень громко.
– У вас сложилось мнение насчет того, как давно ее не стало?
– Ну, я об этом не думала. Она явно была мертва уже некоторое время.
– А поточнее?
– Больше часа. Возможно, гораздо больше. Жар, исходивший от раскаленных камней, не позволил телу быстро остыть.
– Больше часа? Вам известно, мадемуазель Кинг, что мистер Реймонд Бойнтон говорил с ней всего за полчаса до того, и она была жива и здорова?
Сара отвела взгляд и покачала головой:
– Должно быть, он ошибся. Наверное, это было раньше.
– Нет, мадемуазель.
Она снова посмотрела на него, и Пуаро вновь обратил внимание на решительную складку ее рта.
– Конечно, я молода и не имею достаточного опыта, но я уверена, что миссис Бойнтон была мертва минимум час, когда я осматривала ее тело.
– Такова ваша история и вы намерены ее придерживаться? Тогда можете объяснить, почему мистер Бойнтон сказал, что за полчаса до этого его мать была жива?
– Понятия не имею. Вероятно, у них весьма смутное представление о времени. Эта семья очень нервная.
– А сколько раз вы разговаривали с ними, мадемуазель?
Сара нахмурилась:
– Могу ответить точно. Я говорила с Реймондом Бойнтоном в коридоре спального вагона поезда, направлявшегося в Иерусалим. Я дважды беседовала с Кэрол Бойнтон – один раз в мечети Омара, а другой в моем номере ночью. Следующим утром я разговаривала с миссис Леннокс Бойнтон. Это все – если не считать нашей совместной прогулки в день смерти миссис Бойнтон.
– А с ней самой вы ни разу не разговаривали?
Сара покраснела:
– Я обменялась с миссис Бойнтон несколькими словами в день ее отъезда из Иерусалима. – После паузы она добавила: – Фактически я вела себя как последняя дура.
– Вот как?
Это так походило на допрос, что Сара нехотя поведала о разговоре.
Пуаро выглядел заинтересованным.
– В этом деле очень важна психика миссис Бойнтон, – сказал он. – А вы – сторонний и непредубежденный наблюдатель. Вот почему ваш отчет о ней для меня так существен.
Сара не ответила. Ее все еще кидало в жар при воспоминании об этом инциденте.
– Благодарю вас, мадемуазель. Теперь я побеседую с другими свидетелями.
Сара поднялась.
– Простите, мсье Пуаро, но не могла бы я кое-что предложить?..
– Разумеется.
– Почему бы не отложить все это, пока не будут известны результаты вскрытия и вы не узнаете, справедливы ли ваши подозрения? По-моему, вы ставите телегу впереди лошади.
Пуаро красноречиво взмахнул рукой.
– Таков метод Эркюля Пуаро! – провозгласил он.
Поджав губы, Сара вышла из комнаты.
Леди Уэстхолм вошла с уверенностью трансатлантического лайнера, подплывающего к причалу.
Мисс Амабел Прайс, подобно маленькому суденышку, следовала в кильватере лайнера и села подальше от стола.
– Разумеется, мсье Пуаро, – прогудела леди Уэстхолм, – я буду рада помочь вам всем, что в моих силах. Я всегда считала, что в делах подобного рода каждый обязан исполнять свой общественный долг…
Она еще некоторое время распространялась об общественном долге, пока Пуаро не удалось вставить вопрос.
– Я хорошо помню тот день, – ответила леди Уэстхолм. – Мисс Прайс и я сделаем все возможное, чтобы помочь вам.
– О да! – почти с восторгом подтвердила мисс Прайс. – Какая трагедия! Умереть в мгновение ока!
– Если бы вы рассказали мне, что именно произошло…
– Конечно! – кивнула леди Уэстхолм. – После ленча я решила немного отдохнуть – утренняя экскурсия была довольно утомительной. Не то чтобы я действительно устала – со мной такое случается редко. Я не знаю, что такое усталость. Когда часто выступаешь перед публикой, на такие вещи не обращаешь внимания… Я просто предложила небольшую сиесту, и мисс Прайс согласилась со мной.
