Так вот не мы были здесь зачинщиками, Стайлс. Это Минафи и его компания раздували пламя ненависти. Они посеяли семена, а не мы. И они пожали бурю.
Генерал помолчал, высоко вскинув и склонив набок голову. Он ждал, недоверчиво подумал Питер, аплодисментов невидимой аудитории. Это была речь, которую он произнес или собирался произнести в каком-то другом месте.
— Вот уже во второй раз за сегодняшний вечер вы предупредили меня, что будет небезопасно пытаться привлечь к судебной ответственности убийцу в этом городе, Уидмарк, — сказал Питер. — Если вы правы, то храни нас всех Господь.
Уидмарк покачал головой:
— Это просто непостижимо — то, как вы мыслите, Стайлс. Все вы. В вас яд измены. Вы с вашими маршами, вашими протестами и вашей пропагандой уничтожили законность и правопорядок и при этом кричите о законности и правопорядке, когда мы защищаем себя от вас.
Казалось, ему пришлось совершить усилие, чтобы распрямить свои массивные плечи.
— Я благодарю вас в последний раз за те крупицы порядочности, которые вы выказали по отношению к Эйприл. Но я знаю, что вы — враг, Стайлс, и я буду сражаться с вами всеми имеющимися в моем распоряжении средствами, если вы замахнетесь на те вещи, в которые я верю.
Он, не останавливаясь, прошел мимо Питера в коридор, захлопнув за собой дверь. Экстремизм? Дикий экстремизм, но пугающий своей неистовостью. Генерал и его друзья будут драться без всяких правил, не обременяя себя никакими законами. Возможно, подумал Питер, генерал — безумный мессия, но есть другие, такие, как Уолш, которые будут использовать армию генерала как средство удовлетворения обычной жажды насилия.
Зазвонил телефон на туалетном столике.
Четкий холодный голос донесся по проводу:
— Питер?
— Да.
— Это Грейс Минафи. Мы только что узнали про Чарли Биллоуза. — В ее голосе не было даже отзвука чувства.
— Мне жаль, — сказал Питер.
— Погребальная служба и похороны Сэма состоятся утром, — сказала она. Она словно говорила о незнакомом человеке. — Как только они закончат, я приеду в Уинфилд, чтобы вам помогать.
— Не нужно, — резко сказал Питер. — Скажите мне, где будет проходить служба, и я встречусь с вами там. Биллоуз говорил мне, что у него много документов по АИА. Я хотел бы их заполучить.
— Я вам их привезу, — сказала она. — Вы нужны там. Сэм бы понял.
— Это не подходящее место для вас, Грейс. Тут все дышит злобой к Сэму и его друзьям.
— Неужели вы действительно думаете, что я побегу от этих бесчувственных ублюдков? — очень спокойно спросила она.
Около полуночи Питер спустился по лестнице к конторке в вестибюле. Звонок Грейс Минафи встревожил его. Он не хотел, чтобы она приезжала в Уинфилд. Город вышел из-под контроля. Присутствие Грейс здесь могло вновь подогреть страсти и, возможно, поставить в опасное положение ее лично. Он чувствовал, что это важно — убедить ее, что она не сможет оказать никакой реальной помощи.
Портье за конторкой заулыбался, когда Питер направился к нему; улыбка, которая подразумевала понятную только им двоим шутку.
— Я сожалею о случившемся, мистер Стайлс, — сказал он.
— Неужели? — удивился Питер. — Я думал об этом. Уолш и его друзья вошли в мой номер при помощи запасного ключа. Они не выломали дверь.
— Это нарушение правил — когда в вашем номере не зарегистрировавшаяся женщина, — сказал портье. — Вы видели, что с Уолшем был местный констебль.
— У меня не было шанса что-либо разглядеть, — сказал Питер. — Вы сказали им, что в моем номере находится женщина?
Гаденькая улыбка портье стала еще шире.
— Не надо было ей пользоваться такими соблазнительными духами, — сказал он. — Я смекнул, что с вами дамочка, когда принес вам выпивку.
— Вряд ли можно винить вас за то, что вы холуйствуете перед генералом и его дружками, — сказал Питер. — Что-либо другое кажется немыслимым в этом счастливом маленьком поселке. Ну что ж, вы можете доложить им, что я отправляюсь в университет на весь остаток ночи. Я вернусь завтра, когда — точно не знаю.
Улыбка портье угасла.
— Ваш номер понадобится нам утром, в контрольное время, — сказал он.
На скулах Питера заиграли желваки.
— Мне сказали, что я могу жить в этом номере неограниченное время.
— Ошибочка вышла, — сказал портье. — Мы упустили из виду, что номер был заранее забронирован.
— Тогда дайте мне другой номер.
— Свободных номеров нет, мистер Стайлс.
— Вы лжец, — очень спокойно сказал Питер.
— Мне жаль, мистер Стайлс, но дело обстоит именно так. Если вы не выпишетесь к одиннадцати утра, нам придется упаковать ваши вещи и держать их у себя до вашего возвращения.
— Кто владелец этого заведения? — спросил Питер.
— Корпорация «Уинфилд-Армс».
— Можете не продолжать, — сказал Питер. — Один из членов совета директоров — генерал Хэмптон Уидмарк.
— Насколько я знаю, да, — вкрадчиво подтвердил портье.
— А где в городе вы бы посоветовали поискать комнату?
Улыбка портье угасла.
— Я бы не посоветовал, — сказал он и облизал губы. — Я ничего не имею против вас лично, мистер Стайлс. Мы тут находимся в несколько взвинченном состояния, и в настоящее время в городе не слишком жалуют заезжих ищеек.
— Мне это уже дали понять, — сказал Питер. — Подготовьте мой счет. Я съезжаю сейчас.
Он вернулся в номер и принялся собирать вещи. Он знал, что его гнев, закипающий у него в душе, плохой советчик. Местные власти явно приготовились сделать так, чтобы дело Минафи — Олдена Смита благополучно рассыпалось. Его спишут в архив, представив как результат массовых беспорядков, в которых нельзя обвинить ни одного отдельно взятого человека. Убийство Чарли Биллоуза было кое-чем иным.
Но его тоже замнут, списав на «случайное» ограбление, совершенное «неопознанными лицами». Питер мог во все горло кричать с крыш, что он уверен: Пэт Уолш убил Олдена Смита, а впоследствии Биллоуза. Он мог показывать на разукрашенное лицо Уолша в доказательство того, что тот дрался с Чарли, — и будет со смехом выпровожен из зала суда, когда свидетели заявят под присягой, что он сам ответствен за полученные Уолшем травмы.
У него не было никаких весомых улик, никаких доказательств того, в истинности чего он не сомневался. Пока таких улик нет, вообще невозможно заставить полицию делать что-нибудь, кроме как притворяться, что она ведет поиски действовавшего на авось грабителя, который предположительно убил Биллоуза. Сложится совершенно тупиковая ситуация, если только насилие не получит настолько широкую огласку, что полиция не сможет его игнорировать.
Питер снес своей чемодан к конторке и оплатил счет.
Он больше не разговаривал с портье. Он вышел на освещенную луной автомобильную стоянку и бросил свой чемодан на заднее сиденье белого «ягуара». Это была дивная ночь с почти дневным серебристым светом. Город выглядел таким тихим, таким безмятежным — совершенно неубедительный фон для насилия.
Потом Питер увидел, как какая-то тень движется за большим кустом вечнозеленого растения.
— Стайлс? — прошептал хриплый голос.
И тень облеклась плотью. Питер узнал округлую, эльфоподобную фигуру Дэниела Сотерна, редактора местной газеты. Он подошел к Питеру, посасывая свою забившуюся трубку.
— Черт знает что, — сказал он, подходя к Питеру.
— Удивительно — при том, что вы газетчик, вас днем с огнем не сыскать, когда по-настоящему пахнет жареным, — ворчливо заметил Питер. — Сегодня вечером произошло убийство, но и там вы блистательно отсутствовали. Некоторое время назад в моем номере была настоящая потеха, но вас там не было. Похоже, репортаж с места событий — это не ваш конек.
Маленький толстый человечек приподнял ногу и выбил трубку о каблук ботинка.
— Я издаю еженедельник, Стайлс, — сказал он. — У меня уйма времени на сбор фактов.
— Из вторых рук, — сказал Питер.
Глаза Сотерна изучали лицо Питера.
— А они крепко намяли вам бока, — беззлобно констатировал он.
— И убили моего друга Биллоуза, — добавил Питер.
— Случайный налетчик, как я разумею, — сказал Сотерн.
— Ничего вы не разумеете, — возразил Питер. — Что мне не нравится в вас, приятель, так это то, что вы не публикуете того, что знаете. Вы печатаете то, что вам велят.
— Я понимаю, почему вы беситесь, — сказал Сотерн. — Если вам станет легче от того, что вы наорете на меня, так валяйте — орите. Они гонят вас из вашего номера?
— Собирались выгнать завтра утром, — сказал Питер. — Я предпочел съехать сейчас.
— Я и рад бы вас приютить.
— Но вы не можете?
— Совершенно верно, я не могу.
— Ох и тошно вам, наверное, глядеть на себя в зеркало, — сказал Питер. — Человек без убеждений и мужества.
— Я этого заслуживаю, — спокойно сказал Сотерн. — Как я мог бы помочь вам, если бы захотел?
— Вы могли бы выяснить, где находился Пэт Уолш в тот момент, когда моего друга Биллоуза забили насмерть, — сказал Питер.
