Доктор беспокойно заерзал на свидетельском месте.
— Не уверен, правильно ли вы интерпретируете мои высказывания.
Мейсон открыл свой портфель, достал из него журнал и сказал:
— Может быть, вы хотите, доктор, чтобы я освежил вашу память?
— Нет, не надо. Я вспомнил, что действительно говорил нечто подобное.
— Почему же сейчас вы стараетесь преувеличить значение «ригор мортис» для установления времени наступления смерти и свести до минимума значение фактора температуры тела?
— Я не делаю ничего подобного! — возмущенно запротестовал доктор.
— Вы установили время смерти по двум факторам, которые, как вы утверждаете, являются надежными для судебно-медицинского эксперта: трупные пятна и «ригор мортис». А как насчет температуры, доктор? Вы измеряли температуру?
— Не измерял.
— Не измеряли?
— Когда я увидел покойного, он было полностью одет, а единственный способ измерить температуру тела… Ну, одним словом, тело в этот момент должно быть полностью раздето.
— Когда тело увозили, оно было полностью одето?
— Да.
— А после того как оно было раздето, температура измерялась?
— Очевидно, нет, — признал доктор. — Произошла какая-то путаница. Кто-то решил, что измерил я, а я решил, что это сделал кто-то другой. Во всяком случае температуру не измерили.
— Итак, — продолжал Мейсон, — вы пытаетесь установить время наступления смерти только с помощью двух факторов: трупных пятен и «ригор мортис», трупного окоченения. В своей статье вы утверждаете, однако, что окоченение наименее надежный фактор, поскольку на него оказывают большое влияние внешние условия, а трупные пятна вы там даже не упомянули.
— Да, действительно, не упомянул…
— Кто-то ошибся, не измерил температуру тела, а вы, чтобы ваши показания выглядели убедительно, упомянули трупные пятна, как надежный фактор определения момента смерти? Разве в данных обстоятельствах трупные пятна являются надежным показателем?
— Вношу протест, — вмешался Раскин. — Вопрос некорректен.
— Что же в нем некорректного? — спросил судья Сеймур.
— Он выставляет свидетеля в невыгодном свете.
— Очевидно, вы полагаете, что ответ свидетеля будет утвердительным? — заметил судья Сеймур.
— Это же совершенно ясно из хода допроса, — сказал Раскин. — Я уверен, что доктор Джаспер старался быть беспристрастным…
— В данный момент, — вмешался Мейсон, — у помощника прокурора нет никакой необходимости защищать свидетеля. Пусть он займется этим на судебном процессе.
— Я считаю, возражение обвинения следует отклонить, — решил судья Сеймур. — Отвечайте на вопрос, доктор Джаспер.
Доктор переступил с ноги на ногу и произнес:
— Я старался давать показания как можно более добросовестно. Мое мнение таково: смерть наступила между полуночью и пятью утра. Я сообщил, какие факторы принимал во внимание.
— Отрицаете ли вы, что употребляли термин «трупные пятна» только с целью произвести впечатление на присяжных?
— Я употребил этот термин потому, что он был уместен в данном случае.
— Но согласно вашим же собственным показаниям, они только показывали, что смерть наступила более пяти часов назад. Это тоже кое-что, но как могло случиться, что вы даже не упомянули о трупных пятнах в своей статье?
— Возможно, просто не подумал об этом.
— Вы хотите сказать, что писали свою статью не думая?
— Я же не должен был включать в нее все.
— Вы упустили это из виду?
— Я бы этого не сказал.
— Может быть, вы чувствовали, что, если упомянете о трупных пятнах в статье в таком авторитетном журнале, ваши коллеги, хорошо знакомые с предметом, высмеют вас?
— Об этом не пишется в статьях подобного рода.
— Об этом не пишется в статье, — подхватил Мейсон, — которая являлась попыткой охватить все научные факторы, способствующие определению момента смерти?
— Да.
— Так почему же вы говорите об этом в Суде?
— Потому, что это тоже фактор. Признаю, не очень существенный. Но были и другие факторы.
— Ах вот как, были и другие! Я попросил вас перечислить их, и вы назвали только «ригор мортис» и трупные пятна.
— Это медицинские факторы, но были и другие, повлиявшие на мое заключение.
— Например?
— Физические.
— Что вы имеете в виду?
— Фактор времени.
— Что вы имеете в виду под фактором времени?
— Например, грозу.
— Теперь я начинаю понимать суть ваших показаний. Вы видели следы автомашины на мокрой земле, вам сообщили, в какое время прошла гроза, и вы установили время наступления смерти в основном по этим факторам. А теперь, когда вас вызвали для дачи показаний, вы пытаетесь как-то обосновать свое заключение, основанное на посторонней информации, подкрепляя его профессиональным жаргоном.
— Неправда!
— Но основными факторами для установления времени смерти для вас оказались не медицинские.
— Они помогли мне прийти к определенному заключению.
— Вы не специалист в этом деле?
— У меня есть глаза.
— Поэтому вы установили время смерти, принимая во внимание то, что назвали немедицинскими факторами?
— Я бы сказал так: косвенные доказательства ясно показывали, что смерть наступила до начала грозы. Поскольку с медицинской стороны этого ничто не опровергало, я и пришел к такому заключению.
— Ну, теперь мы подходим к сути. Доктор, я хочу быть честным с вами, но и вы будьте честны со мной. Вы действительно установили время смерти на основании косвенных доказательств, потому что с медицинской точки зрения этому ничто не противоречило; вы заявили под присягой, что смерть наступила между полуночью и пятью часами утра. Так?
— Так, — ответил доктор Джаспер. — Несмотря на вашу попытку исказить мои показания, факт остается фактом: смерть наступила между полуночью и пятью часами утра.
— Вы это заключаете скорее в силу вещественных косвенных доказательств, чем медицинских факторов?
— Всех вместе взятых.
— Отдельно взятые медицинские факторы не дают возможности точно установить время смерти?
— Нет.
— Другими словами, на ваше мнение в первую очередь повлияли не медицинские факторы, медицинские лишь подтвердили его?
— Если вы так ставите вопрос, да.
— Да, я ставлю вопрос именно так, — заявил Мейсон. — У меня больше нет вопросов.
— У обвинения тоже нет вопросов, — сказал Раскин.
Доктор Джаспер вернулся на свое место.
Помощник прокурора объявил следующего свидетеля:
— Миссис Карлотта Тейлман.
Карлотта Тейлман подошла к свидетельскому месту и принесла присягу.
— Вы бывшая жена покойного? — спросил Раскин.
— Да.
— Четвертого числа вы приехали из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас, штат Невада?
— Да.
— Почему вы отправились в Лас-Вегас?
— Я предполагала встретиться там со своим бывшим мужем. У меня были основания полагать, что он хочет купить акции, которые достались мне при разводе.
— Вы обсуждали этот вопрос с вашим бывшим мужем, миссис Тейлман?
— Не с ним лично. Я сказала человеку, который, как я считала, представлял его интересы, что приеду в Лас-Вегас, но не желаю иметь никаких дел с посредниками. Я хотела иметь дело с покупателем, кто бы он ни был.
— В Лас-Вегасе вас встретила обвиняемая?
— Да.
— Перекрестный допрос, пожалуйста, — объявил Раскин.
— Почему вы выбрали Лас-Вегас, миссис Тейлман? — спросил Мейсон.
— Потому что была уверена, что имею дело с агентом моего бывшего мужа. Именно в Лас-Вегасе был разрушен наш брак, и я решила… Я хотела получить удовлетворение, встретившись с ним именно там.
— Сейчас ваш вес значительно меньше, чем во время развода, не так ли? Вы занялись собой, чтобы… скажем, вернуться в строй. Это так, миссис Тейлман?
— Совершенно верно, — ответила она. — Я знала своего бывшего мужа, о, я знала его очень хорошо! Если бы он встретил меня в Лас-Вегасе, я дала бы этой потаскушке попробовать ее собственного снадобья…
— Извините, — перебил ее судья Сеймур. — Прошу не переходить на оскорбления, миссис Тейлман.
— Я просто отвечаю на вопрос, — сказала она. — Простите, Ваша Честь.
— Я прекрасно понимаю ваши чувства, — поклонился Мейсон. — У меня больше нет вопросов, миссис Тейлман. Благодарю вас.
— Джентльмены, наступило время перерыва, — объявил судья Сеймур. — Мне не хотелось прерывать допрос свидетеля. Следующее заседание Суда завтра утром в девять тридцать. Присяжным не разрешается высказывать какие-либо мнения по делу, обсуждать его между собой или позволять обсуждать его в их присутствии. Подсудимая остается под стражей. Суд удаляется до девяти тридцати завтрашнего утра.
Мейсон повернулся к офицеру охраны:
— Я хотел бы поговорить со своей подзащитной, прежде чем ее уведут.
Офицер кивнул.
