Офицер кивнул.
Мейсон подождал, пока зрители не покинули зал заседаний, и повернулся к Дженис Вайнрайт:
— Вы сказали, что разговаривали с Морли Тейлманом четвертого утром, после разговора со мной. Согласно показаниям свидетелей обвинения, к этому моменту он был уже часа четыре как мертв. Мне необходимо было расшатать их теорию, хотя, возможно, с точки зрения некоторых присяжных я был излишне суров с доктором.
— Я понимаю, — сказала она.
— Это, однако, не значит, что вы говорили правду.
— Мистер Мейсон, я говорю правду.
— Я вам верю, лишь потому, что это мой долг. Как ваш адвокат я обязан принять вашу версию и помочь вам. Но показания свидетельствуют против вас, особенно косвенные улики.
— И тем не менее я повторяю: я не была там. Я не видела мистера Тейлмана с того момента, как он уехал из конторы третьего днем.
— Знаете, Дженис, меня не покидает чувство, что вы лжете, и если это так, то вы попадете прямым ходом в газовую камеру.
— Я ничего не могу сделать. Я сказала правду.
— В таком случае запомните: мне приказано представить Суду записи, сделанные у меня в кабинете. У них теперь есть номера двадцатидолларовых купюр, которые были в чемодане. Если им удастся связать вас хоть с одной из этих бумажек, вам приговорят.
— Я прекрасно понимаю это, но они никак не могут связать меня с этими деньгами. Я до них даже не дотрагивалась. Я сделала все точно, как вы велели. Положила деньги в камеру хранения и отправила ключ по почте. Больше я к этой секции и близко не подходила. Вы же знаете, что я не могла взять деньги, потому что ключ от чемодана был у вас.
— У меня был один ключ. Но ничто не мешало вам заказать еще дюжину ключей от этого чемодана.
— Я этого не делала.
— Это вы так говорите.
— Я говорю правду.
— Но ваша машина несомненно была на месте убийства. Совпадение слепков не может быть случайным.
— Я туда не ездила.
— Хорошо, — согласился Мейсон. — Значит, кто-то хотел бросить на вас подозрение и воспользовался вашей машиной. Но это очень маловероятно. Давайте вернемся к четвертому числу. Было объявлено об исчезновении мистера Тейлмана. У вас в конторе сидел полицейский детектив. Где в это время была ваша машина?
— На стоянке возле офиса.
— Потом вы поехали домой, — продолжал Мейсон. — Во всяком случае вы сказали, что звонили мне из дома.
— Да.
— А потом?
— Потом позвонил мистер Тейлман.
— Что он сказал?
— Он велел мне взять денег из сейфа и первым же вечерним рейсом отправиться в Лас-Вегас, чтобы встретить его первую жену, которая приедет поездом. Карлотта не любит летать.
— И что вы сделали?
— Взяла деньги из сейфа.
— Сколько?
— Он велел взять двести пятьдесят долларов.
— А сколько там было?
— Он старался, чтобы там всегда было не меньше пятисот долларов.
— И вы взяли двести пятьдесят на поездку?
— Да. Я следовала инструкции.
— Но вы же дали мне двести пятьдесят долларов как гонорар в Лас-Вегасе.
Она секунду колебалась, потом произнесла:
— Это тоже было в соответствии с инструкцией. Он велел дать вам двести пятьдесят долларов.
— Вы взяли двести пятьдесят на поездку и двести пятьдесят для меня. Это пятьсот. Оставались ли еще деньги в сейфе?
— Нет.
— Вы взяли все?
— Да.
— Обвинение непременно обратит внимание на этот факт. Сразу же после смерти мистера Тейлмана вы выгребаете из его сейфа все до до последней бумажки.
— Я сделала только то, что он велел, — сказала она, чуть ли не плача.
— Куда вы отправились после этого?
— В салон красоты.
— Как долго вы там пробыли?
— Часов пять.
— Вы поехали туда на машине?
— Салон рядом с моим домом.
— Где находилась ваша машина?
— В переулке около дома.
— Когда вы увидели свою машину после посещения салона красоты?
— Четвертого?
— Да.
— В половине шестого, когда поехала в аэропорт.
— Вам придется рассказать это, и тогда вы попались… Послушайте, Дженис, если у вас был роман с мистером Тейлманом, скажите мне об этом, и скажите прямо сейчас. Если вы поехали в Палмдейл на свидание с ним…
— Мистер Мейсон, я же говорю вам, что этого не было. И я знаю, что мистер Тейлман звонил мне не оттуда. Там нет телефона. Ближайший телефон находится в двух милях.
— А может ли быть, что вас обманули, что кто-то изображал мистера Тейлмана?
— Ни при каких обстоятельствах, — твердо ответила она, — я знаю голос мистера Тейлмана.
— Дженис, это просто невозможное стечение обстоятельств, — сказал Мейсон, покачав головой. — Как только вы начнете давать показания, вас просто разорвут на куски.
— Но все, что я говорю — правда!
— Хорошо, пусть будет так. Но мне все-таки кажется, что вы от меня что-то скрываете. У меня такое чувство, что вы пытаетесь меня обмануть. Ну что ж, вам же от этого будет хуже.
— Вы мне не доверяете, — сказала она и расплакалась.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее и сказал:
— Я не понимаю вас, Дженис, но я все равно буду представлять ваши интересы перед присяжными.
— Я бы хотела, чтобы вы мне больше доверяли.
— Я бы тоже этого хотел, но факты против вас. Вы должны были приехать на место преступления до дождя и уехать после дождя.
— Я не была там! Не была! Не была! — крикнула она.
— Ну хорошо, Дженис, как хотите, — пожал плечами Мейсон. — Но я не могу позволить вам давать такие показания. Для вас лучше сидеть молча. Обвинение само должно доказывать вашу вину.
— Мне можно так сделать? — спросила она. — Можно не давать показаний?
— Вы боитесь?
— Да. Я не хочу, чтобы они спрашивали, как я отношусь к мистеру Тейлману.
— Закон дает вам право промолчать, — подтвердил Мейсон. — Обвинение должно доказывать вашу вину. Но могу поделиться с вами кое-какими соображениями. Если они найдут доказательства, а вы откажетесь от дачи показаний, вас наверняка обвинят в предумышленном убийстве. Вы молоды и красивы, много лет преданно служили своему хозяину, поэтому вам, возможно, заменят газовую камеру на пожизненное заключение, но вас несомненно обвинят в предумышленном убийстве.
— Я ничего не могу поделать, — всхлипнула она.
— Черт возьми! Боюсь, что я тоже.
Возвратившись в свой кабинет Мейсон с мрачным принялся вышагивать по кабинету.
Делла Стрит, привыкшая к его настроениям, сидела за своим столом и обеспокоенно наблюдала за ним.
— Что случится, если ты не позволишь ей давать показания?
— Тогда ее почти наверняка осудят, — ответил Мейсон. — А если я позволю давать показания, то осудят обязательно. Она явно была влюблена в Тейлмана, и до его второй женитьбы они, очевидно, провели вместе несколько выходных. Дженис пытается скрыть свои чувства и несомненно хотела бы сохранить эти встречи в тайне. Если ее начнут допрашивать, то ее репутация будет погублена в глазах присяжных. А если у нее найдут хоть одну банкноту из тех, что были в чемодане, ее песенка спета.
— Естественно, — согласилась Делла.
— В этом деле слишком многое говорит о шантаже, — продолжал Мейсон. — Не было никакой необходимости посыпать Тейлману два письма: одно домой, другое в контору. Если Тейлман велел секретарше не вскрывать писем от А. Б. Видала, зачем бросать письмо в корзину для бумаг, где она его наверняка увидит? Письмо… В нем просто предлагалось приготовить деньги. Там не говорилось ни о чемодане, ни о камере хранения. Дженис сейчас считает, что весь этот шантаж — выдумка Тейлмана, чтобы получить большую сумму наличными для какой-то сделки. Но Тейлман мертв, он ничего не может рассказать. Когда за него начнет говорить Дженис, ее будут слушать с откровенным подозрением. Когда она попытается защитить себя словами Тейлмана, присяжные ей не поверят… И кому-то удастся улизнуть с двумястами тысячами долларов в двадцатидолларовых купюрах.
— Во всем этом нет логики, — покачала головой Делла Стрит.
— Должна быть, — заявил Мейсон. — Нужно изложить присяжным логичную версию случившегося. Более того, версия должна быть стройной и убедительной, чтобы обвинители не смогли ее разрушить. На сегодняшний день складывается впечатление, что никакого шантажиста вообще не было. Тейлман придумал какую-то хитрость, чтобы сделать вид, что его шантажируют, но я не могу этого доказать. Как только Дженис Вайнрайт начнет давать показания, она погибла… Если они найдут хоть одну двадцатидолларовую бумажку из тех денег, что были в чемодане, ее отправят в газовую камеру.
— Ты все время твердишь об этом, шеф. Ты думаешь, они могут у нее оказаться?
— Боюсь, что да. Понимаешь, Делла, она взяла из сейфа пятьсот долларов. Представьте, что вся история с шантажистом — выдумка Тейлмана, чтобы получить наличные из банка. Вполне возможно, что деньги, положенные в сейф, он достал из того чемодана. Черт возьми, Делла, в этом деле кое-какие детали просто не имеют логического объяснения!
