– Когда у тебя будет свободное время, поговори об этом с Перри.
Дрейк в очень хорошем настроении вошел в кабинет.
– Привет, Перри. Ловко ты придумал эту штуку с сумкой. Я чуть не умер от смеха! Когда она обратилась к полицейскому, я думал, что не миновать скандала.
– О чем это вы говорите? – спросила Делла.
– Твой босс стал таскать дамские сумки, – объяснил Дрейк.
– Проходи сюда и закрой поплотнее дверь. Я не хочу, чтобы вся контора слушала твою болтовню.
– Если Пол решил обсуждать мою фигуру, то я лучше уйду, – сказала Делла и захлопнула за собой дверь.
– О чем это вы? – спросил Мейсон.
– Ты когда-нибудь обращал внимание на то, какие ножки у твоего секретаря?
– Заткнись, ради бога! Надо работать!
– Пожалуйста, я разве против? Но я не знаю, что за работа.
Не отвечая, Мейсон снял трубку внутреннего телефона и сказал:
– Герти, я хочу, чтобы ты позвонила доктору Финли И. Вильмонту. Ты найдешь его в конторе. Его сестра скажет тебе, что он принимает пациентов и не может подойти к телефону. Скажи ей, что звонит Перри Мейсон и что это очень важно. Я хочу поговорить лично с доктором Вильмонтом.
– Хорошо. Вы будете ждать?
– Нет. Позвони мне, когда доктор будет у телефона.
Мейсон положил трубку и сказал Дрейку:
– Эта маленькая чертовка одурачила меня.
– Делла? – удивленно спросил Дрейк.
– Какая к черту Делла, – сказал Мейсон. – Адель Гастингс!
– Я думал, что она готова есть из твоих рук.
– Нет, – ответил Мейсон, – я просто угостил ее выпивкой. Она выпила целый стакан.
– Ты вел себя так, будто кто-то залез к тебе под одеяло и жужжит там.
– Кто-то и заполз…
– Ну так и сделал бы так, чтобы оно не жужжало.
– Этого я не хотел. Предпочитаю выжидать.
– Что ты хочешь от меня?
– У тебя есть адрес этого бухгалтера Дома общества призрения?
– Да.
– Кто он, где живет и что представляет собой?
– Артамон Э. Фрил. «Монтуэй-Румз». Около шестидесяти лет. Серьезная, невзрачная, как мышь, личность. Совершенно невыразительный. Помести его в группу из трех человек, и ты совершенно не сможешь найти его в толпе. Не выделяется, как сигаретный пепел на сером ковре в туманное серое утро.
– Откуда у тебя такое ощущение?
– Не знаю, просто чувствую это, Перри.
На столе Мейсона зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос доктора Вильмонта:
– Да, Перри, в чем дело?
– Мне нужен донор, доктор. На целую пинту.
– Какого типа? – спросил доктор.
– Типа, который умеет держать язык за зубами, – ответил Мейсон.
– Это я знаю. Я имею в виду группу крови.
– Мне нужна человеческая кровь. Вот все, что я прошу.
Доктор Вильмонт колебался.
– Это довольно необычно. Ты же не можешь делать переливание крови, не зная группы крови донора и пациента. Ты…
– У меня нет никакого пациента, – сказал Мейсон. – Мне просто нужен донор.
– Но что ты хочешь делать с кровью?
– Налить ее в бутылку и забыть об этом, – ответил Мейсон.
– Когда она тебе нужна?
– Мне нужна свежая кровь. Я дам тебе знать, где и когда она мне понадобится. У тебя же есть доноры?
Доктор Вильмонт колебался.
– Допустим, я сумею объяснить это необходимостью лабораторных опытов. Ты сможешь удержать меня в стороне от твоих дел, Перри?
– Угу.
– Зачем тебе кровь?
– Для проведения криминалистического эксперимента.
– О’кей, прекрасно, я попробую.
– Я позвоню тебе позже, – сказал Мейсон. – Ты приготовься и держи донора под рукой.
Мейсон повесил трубку и повернулся к Дрейку:
– О’кей, Дрейк, поехали.
– Куда?
– В «Монтуэй-Румз», – ответил Мейсон.
– На твоей машине или на моей?
– На твоей.
– Сейчас?
– Да, немедленно.
Хорошее настроение Дрейка постепенно таяло под влиянием мрачной серьезности юриста. Они ехали молча до самого места.
– Вот этот дом, Перри, – сказал Дрейк. – Ты будешь груб с ним?
– Я бываю груб со всеми, кто не говорит в открытую. Вылезай, пошли.
Они вышли из машины и вошли в меблированные комнаты. У стола консьержа никого не было.
– Он на втором этаже, – сказал Дрейк. – Номер комнаты я знаю.
Они поднялись по лестнице и пошли длинным, мрачным коридором, устланным потертыми коврами. У одной двери Дрейк остановился.
Мейсон постучал.
– Кто там? – послышался из-за двери пронзительный голос.
– Мейсон.
– В чем дело? – На этот раз голос звучал тише.
– Принес новости.
Щелкнул ключ. Дверь открылась, и показался мужчина в очках. Его голова едва доходила до плеча Мейсона.
– Какие новости? – спросил он.
– Плохие, – отозвался Мейсон и вошел.
Дрейк последовал за ним. Мейсон кивнул ему, и Дрейк уселся в кресло. Фрил с газетой в руках удивленно разглядывал их.
– Не думаю, чтобы я знал вас.
– Узнаете, – сказал Мейсон. – Садитесь.
Фрил сел на постель. Комната была маленькая и убогая. Железная кровать, тощий матрац, зеркало. Слева умывальник. Два кресла. Рваный ковер. Стенной шкаф. Литографии на стенах.
Из-под кровати виднелись края чемодана и портфеля. Поношенное твидовое пальто висело на спинке кровати. На другой спинке висело сложенное пополам покрывало.
Фрил нервно отложил газету. В мрачной тишине комнаты шелест ее прозвучал как удар грома.
– В чем дело? – спросил он.
– Вы сами знаете, – прищурился Мейсон, разглядывая человечка.
– Я понятия не имею, что привело вас сюда и о чем вы хотите поговорить.
– Ваша фамилия Фрил?
– Да.
– Вы были бухгалтером и казначеем Дома общества призрения в Уэлфейре несколько лет назад?
– Да, – испуганно пролепетал Фрил.
– Что вы здесь делаете?
– Ищу работу.
Мейсон усмехнулся.
– Попробую еще раз, – сказал он. – Попробуйте и вы еще раз. Только говорите правду. Сейчас самое время.
– Я не знаю, кто вы. И не знаю, какое право вы имеете на всякие измышления.
– Я имею право предъявить обвинение, – сказал Мейсон.
Человек вздрогнул и неожиданно принял наглый вид.
– Но не против меня, – сказал он.
– Нет, – серьезно и с сарказмом сказал Мейсон. – Конечно нет.
Мейсон неожиданно ткнул пальцем в щеку Фрила.
– Я могу, например, – сказал он, – обвинить вас в убийстве Альберта Тидгинса.
Маленький мужчина как ужаленный подскочил на кровати.
– Меня? – хрипло вскричал он.
– Вас.
Мейсон закурил. В комнате стало тихо. Только под Фрилом поскрипывала кровать.
– Вы из полиции? – спросил он.
– Этот человек – детектив. – Мейсон указал на Дрейка и после паузы добавил: – Частный. Он работает по делу Тидгинса.
– Что ему нужно от меня?
– Когда вы в последний раз видели Тидгинса живым?
– Я не знаю, о ком вы говорите.
– Вы хотите сказать, что вы не знали Тидгинса?
– Нет, – вяло сказал Фрил. – Я не знаю, кто это.
– Вы читали о нем в газетах, – сказал Мейсон.
– Ах вот оно что! Вы имеете в виду человека, которого нашли убитым?
– Да.
– Я читал о нем, но даже не связал эту информацию с его именем.
– Ну так его имя связано с вами.
Фрил испуганно дернулся и на дюйм подвинулся к краю постели.
– Послушайте, – сказал он, – вы не имели права врываться сюда.
– Бросьте, – перебил его Мейсон, – лучше отвечайте на вопросы. Когда вы в последний раз видели Тидгинса живым?
– Я никогда не видел его. Я не был знаком с ним.
– Вы уверены в этом?
– Да.
Мейсон только рассмеялся в ответ. Он выдержал паузу и неожиданно спросил:
– Когда вы в последний раз видели миссис Тамп?
– Кого?
– Тамп.
– Послушайте, – высоким голосом заговорил Фрил, – я никого не убивал. Я… У меня действительно есть кое-какие дела с миссис Тамп, но я…
– А как насчет Тидгинса?
– Я не знаю его, – испуганно сказал Фрил.
– Подумайте еще раз, – сказал Мейсон. – Хорошенько подумайте.
– Ну, один раз я виделся с ним. Совершенно случайно. Он… он искал меня.
– В самом деле?
– Ну да.
– Когда это было?
– О, я не знаю. Неделю или десять дней назад.
– А вы сами не искали его?
– Нет.
– А миссис Тамп вы искали?
– Ну… Как вы назвали себя?
– Мейсон.
– Вы Перри Мейсон, адвокат?
– Да.
– Вы представляете Бирл Гейлорд?
– Вам это сказала миссис Тамп?
– Да.
– Что еще она вам сказала?
– Сказала, что вы позаботитесь о деньгах Бирл.
– Что вам известно о Бирл?
Фрил оперся спиной о спинку кровати:
– Поверьте, мистер Мейсон, я не принимал участия в этом обмане. В многочисленных нарушениях виноват Дом общества призрения. Вы знаете, как бывает в детских домах. Семейная пара хочет усыновить ребенка. Обычно спрос на таких, чьи родители известны. Иногда ждут год или больше, пока не удовлетворят их просьбу… Но дети – это такое дело, что люди не могут долго ждать. У них ведь нет собственных детей, и они готовы платить. А общество этим пользуется. Много раз потом матери пытались узнать о судьбе своих детей, но даже квитанции не помогали. По крайней мере в девяноста девяти случаях из ста мать не может найти своего ребенка.
