Детектив у двери оставался с закрытыми глазами, а двое у лестницы даже не шевельнулись.
— Уйдешь по-хорошему, как пай-мальчик, или хочешь получить в зубы? — осведомился Пинк.
Фиц расхохотался и взмахнул кулаком. Пинк отступил в сторону, слегка согнув левую руку. Он ощущал исходящие от журналиста пары алкоголя — Фиц явно был навеселе.
— Эй, вы, прекратите, — сказал один из детективов у лестницы. — Выясняйте отношения на улице.
Пинк схватил Фица за брюки и поволок его к лестнице.
* * *
Вэл вошла в гостиную и села на пол у ног Риса, прижавшись щекой к его колену.
— Думаю, времени у нас мало, — тихо сказал Рис. — Вэл, слушай меня...
— Да, папа?
— Глюке скоро вернется. — Он покосился на детектива в дверном проеме. — Может, через пять минут, а может, через час. Но в любом случае с ордером на мой арест.
Вэл вздрогнула:
— Но он не должен так поступать! Ты же не убивал — не мог этого сделать! Ты был здесь, когда...
— Тише, Вэл, не то тебя услышат. — Рис наклонился и зашептал ей на ухо: — Об этом я и хотел с тобой поговорить. Ни полиция, ни кто другой не должны знать о моем алиби.
Вэл приложила руку ко лбу. У нее путались мысли.
— Мне ничего не грозит, — продолжал Рис. — Мибс Остин в любое время подтвердит, что я находился в вестибюле «Ла Салль», когда убили Спета. Понимаешь?
— Да, — кивнула Вэл.
— Существует важная причина, по которой я должен позволить Глюке арестовать меня, котенок... Не шуми, иначе услышит детектив.
Вэл отпрянула, чувствуя, что внутри у нее все дрожит. Ее кидало то в жар, то в холод.
— Но я не...
Рис обнял ее за плечи.
— По-моему, мне грозит беда с другой стороны, — снова зашептал он. — Я все как следует обдумал. Кто-то этим вечером подложил пальто и шпагу к нам в шкаф и предупредил инспектора, чтобы он приехал сюда. Тот, кто это сделал, хочет, чтобы меня обвинили в убийстве.
— Нет! — вскрикнула Вэл.
— Это единственное разумное объяснение. Выходит, этот человек не только ненавидел Солли, но и ненавидит меня. Он убил Спета и мстит мне, сваливая на меня свое преступление.
— Нет!
— Да, котенок. А если я сейчас заявлю о своем алиби и полиция прекратит меня подозревать, что произойдет? Маньяк, проделывающий все это, увидит, что его подтасовка провалилась, и еще сильнее захочет отомстить. Поняв, что не сможет убить меня с помощью закона, он постарается сделать это сам. Однажды он уже совершил убийство — почему бы ему не пойти на это снова? Неужели ты не понимаешь, что в тюрьме мне будет безопаснее, чем здесь? К тому же есть еще одна причина. — Рис сделал паузу. — Это Уолтер. Если я сейчас заявлю о своем алиби, его сразу же заподозрят.
«Уолтер! Так вот что за этим кроется», — подумала Вэл.
— Полиция узнает, что он надевал мое пальто. У него был мотив для мести отцу, который исключил его из завещания. Они выяснят, что Уолтер был в доме Спета во время преступления, и докопаются до всего, если мы сообщим им о моем алиби.
— Но как...
— Разве ты не видишь, котенок? — терпеливо продолжал Рис. — Мое алиби зависит от показаний мисс Остин. Она может подтвердить, что во время убийства я был в вестибюле отеля, но ей также известно, что это связано с телефонным звонком в дом Спета. И она сама говорила с Уолтером. Полиция это выяснит с помощью нескольких вопросов. Нам нужно проследить, чтобы ее не допрашивали.
— Нет, — сказала Вэл, — я не позволю тебе так поступить. Ты должен заявить о своем алиби. Тебе нельзя жертвовать собой...
— Уолтер не убивал своего отца, Вэл. Он не убийца, но у меня есть защита, а у него нет. Неужели ты не понимаешь?
«Понимаю. Понимаю, что я меньше букашки. А ты такой большой, сильный... »
Рис приподнял ее голову за подбородок.
— Вэл, ты должна довериться мне.
Она снова задрожала. Ее язык словно прилип к гортани.
— Есть еще кое-что. Думаю, мне известен след, который может куда-то привести. Пока я буду в тюрьме прикрывать Уолтера, тебе придется идти по этому следу, Вэл. Мы должны узнать, кто убил Спета, прежде чем заговорим! Слушай внимательно. Только этим утром...
— Ну вот и все, Жарден, — сказал инспектор Глюке.
* * *
Вэл вскочила. Рис сидел неподвижно.
В комнате вместе с Глюке находились трое детективов; один из них сурово смотрел на Пинка, который машинально притопывал ногой, словно в такт неслышимой музыке.
— Так скоро? — со слабой улыбкой спросил Рис.
— Дактилоскопист ждал меня внизу, — ответил инспектор. — Вам интересны результаты? На вашем пальто пятна крови. На рапире в числе отпечатков пальцев имеются и ваши. Бронсон, который тоже приехал со мной, утверждает, что кончик рапиры покрыт кровью и смесью мелассы с цианидом. У вас есть что сказать, Жарден?
— Пинк, принеси, пожалуйста, мои пальто и шляпу, — попросил Рис, вставая.
Пинк, спотыкаясь, вышел в прихожую. Рис обнял Валери.
— Увидимся завтра, — шепнул он ей на ухо. — Помнишь наш старый код? Возможно, нам не удастся поговорить. След может оказаться важным. До свидания, Вэл. Вечером побеседуй с Мибс Остин.
— До свидания. — Вэл едва шевелила пересохшими губами.
— Спасибо, Пинк, — повернувшись, поблагодарил Рис. — Позаботься о Вэл.
Пинк что-то пробормотал. Рис поцеловал Вэл в холодную щеку и отошел. Пинк помог ему надеть пальто и подал шляпу.
— Пошли, — сказал инспектор Глюке.
Два детектива взяли Риса за локти и вывели из квартиры.
— С вами двумя побеседуем позже, — бросив инспектор Пинку и Вэл. Он кивнул третьему детективу, и они вышли следом за остальными.
Пинк неподвижно стоял в центре гостиной, судорожно моргая, как будто солнце било ему в глаза.
Вэл подошла к двери и посмотрела, как Рис устало бредет по коридору к лифту между двумя детективами.
Он не делал этого! У него есть алиби!
Она едва не прокричала это им вслед.
Тюрьма. Грязная камера. Отпечатки пальцев. Обвинение. Картотека преступников. Репортеры. Надзиратели. Суд. Убийство...
Только не это...
К лифту сейчас должен был идти Уолтер. Если бы она заговорила, так оно и было бы. Но она этого не сделала...
Уолтер или папа? Папа или Уолтер? Это несправедливо. Она не может выбрать между ними. Но ведь у папы есть алиби! Он не делал этого! Остановитесь!
Никто не остановился, и лифт начал спускаться, оставив коридор холодным и пустым.
Валери плохо спала в ночь с понедельника на вторник. Апартаменты казались темными, холодными и полными таинственных шепотов. Она металась в кровати с открытыми глазами и заснула, когда за окнами уже начало светать.
В семь утра Пинк постучал в дверь, и Вэл поднялась, чтобы впустить его. Когда позднее она вышла из спальни в старом спортивном костюме из твида, он уже приготовил завтрак. Они молча поели, после чего Вэл вымыла посуду, а Пинк, чьи широкие плечи, казалось, поникли навсегда, спустился за утренними газетами.
Когда Вэл скребла щеткой кастрюли, ей пришло в голову, что последние слова она произнесла вслух вчера вечером и это были слова прощания. Теперь это выглядело мрачным пророчеством. Вэл сказала «привет» сковородке и чуть не уронила ее, испугавшись звука собственного голоса.
Вернувшись с газетами, Пинк застал Вэл припудривающей подозрительно красный нос.
Разумеется, пресса успела отреагировать на происшедшее. Рис выглядел на скверной фотографии как враг общества номер один. Газеты пестрели заголовками: «Спортсмен задержан как важный свидетель», «Ван Эври намекает на арест по обвинению в убийстве», «Партнер Спета отказывается говорить». На первой полосе сообщалось: «Рис Жарден, сорокадевятилетний бывший миллионер, широко известный в высшем обществе Голливуда, этим утром задержан как важный свидетель по делу о вчерашнем убийстве Соломона Спета, делового партнера Жардена в злополучном гидроэлектрическом предприятии «Огипи».
Вэл отшвырнула газету.
— Я не хочу это читать.
— Почему он не наймет адвоката?! — воскликнул Пинк. — Здесь говорится, что Рис открывает рот только для того, чтобы заявить о своей невиновности. Он что, спятил?
Прозвенел звонок, и Пинк открыл дверь. Он попытался тут же закрыть ее, но с таким же успехом можно было сопротивляться Тихому океану. Мгновение — и Пинк исчез среди мелькания рук, ног, камер и вспышек.
Вэл бросилась в спальню и закрыла дверь.
— Вон отсюда, вонючки! — орал Пинк. — Наемные паразиты капиталистической прессы! Сейчас же убирайтесь!
— Где шкаф, в котором нашли шпагу?
— Где лежало пальто из верблюжьей шерсти?
— Уберите с дороги эту обезьяну!
— Мисс Жарде-е-ен! Как насчет заявления? «Дочь бросается на защиту отца»...
