– Но все же хотите обратиться к полиции, да?
– Да, конечно.
– Но тогда полиция будет знать столько же, сколько знаете вы, – сказал я.
– Ну а почему бы и нет?
– Мне ничего не известно о том, зачем вам или кому-то еще понадобилась Роберта Фенн, но, думаю, какая-то причина за этим кроется.
– Бизнесмены не имеют привычки тратить большие деньги на поиски человека только для того, чтобы предложить ему подписаться на журнал, – ответил Хейл.
– Вы, возможно, не понимаете, к чему я клоню.
– Объясните мне, пожалуйста.
– Допустим, бизнесмен ищет Роберту Фенн. Она, несомненно, нужна ему для того, чтобы сделала или сказала ему что-то. Возможно, он хочет кое-что выяснить. Вот револьвер 38-го калибра и несколько старых газетных вырезок. Отнеси вы их в полицию – никогда не отыщете Роберту Фенн, во всяком случае, не будете иметь возможность поговорить с ней. Сейчас полицейские считают Роберту второй жертвой убийцы или думают, что она испугалась и сбежала. Есть, конечно, предположение, что это она застрелила Нострэндера, но отсутствуют бесспорные доказательства. Если вы обратитесь в полицию, то на свет божий извлекут то старое дело. И тогда власти Калифорнии собьются с ног, разыскивая ее. Фотография мисс Фенн будет напечатана в каждой газете, объявления о ее розыске развесят во всех почтовых отделениях, разошлют каждому полицейскому офицеру в стране. У нее на хвосте окажется одновременно полиция и Луизианы, и Калифорнии. Узнав об этом, она постарается понадежнее спрятаться. Какой шанс найти девушку прежде, чем ее обнаружит полиция того или другого штата, как вы думаете, останется у нас? Мы найдем ее лишь тогда, когда она окажется в тюрьме. И какой вам от этого прок?
Хейл внимательно смотрел на меня несколько секунд, время от времени моргая, и резко подтолкнул ко мне револьвер.
– Ладно, Лэм, возьмите его.
– Нет, я просто детектив, нанятый, чтобы отыскать Роберту Фенн для неизвестного мне клиента. Это вы главное действующее лицо, которое определяет ход событий.
– В таком случае у меня, как у адвоката с хорошей репутацией, только один выход – обратиться в полицию.
Я поднялся с пола и отряхнул брюки.
– О’кей. Мне только хотелось, чтобы вы поняли ситуацию.
Я был на полпути к двери, когда он окликнул меня:
– Лэм, пожалуй, мне следует еще немного поразмыслить. – Я ничего не ответил, и он продолжил: – Вы понимаете, что это довольно серьезное дело – обвинить человека в преступлении. Я… я… обдумаю все. – Я снова промолчал. – В конце концов, – сказал он, – я допускаю, что это то самое оружие, с помощью которого было совершено убийство в Калифорнии. Но это не более чем мое предположение. Думаю, было бы разумно провести более тщательное расследование. Сейчас у нас действительно нет ничего, что мы могли бы сообщить полиции. Ну, нашли несколько газетных вырезок и револьвер, которые были спрятаны в старом секретере. Так ведь тысячи людей держат у себя револьверы, а вырезки вообще могут не представлять никакой ценности.
– Приняли решение?
– Какое?
– Убедились в том, что вам необходимо сделать то, что вы хотите сделать?
– Прекратите, Лэм! Я не стану этого делать. Просто взвешиваю все за и против.
– Когда взвесите окончательно, дайте мне знать, – сказал я и снова повернулся к двери.
На этот раз он позвал меня до того, как я успел сделать три шага.
– Лэм!
Я оглянулся:
– Что на этот раз?
Хейл перестал хитрить.
– Забудьте об этом, – сказал он. – Мы не будем ничего сообщать полиции.
– А что вы намерены делать с револьвером?
– Положу туда, где мы его нашли.
– И что дальше?
– Позднее, если понадобится, мы вновь его найдем.
– Ну вы и хитрец! – сказал я.
Он кивнул и расплылся в сияющей улыбке:
– Чем дольше общаюсь с вами, Лэм, тем больше уважения к вам испытываю. Теперь хочу попросить вас сделать кое-что для меня.
– Что именно?
– Как я понимаю, у полиции есть свидетель, который может указать точное время, когда был убит Нострэндер. Тот, кто слышал выстрел. Кажется, это была молодая женщина. Я хотел бы знать, не могли бы вы устроить так, чтобы я с ней встретился? Не в качестве человека, собирающего информацию, а якобы случайно?
– Это легко устроить, – сообщил я. – Ждите у входа в бар Джека О’Лири около девяти сегодня вечером. Я уже подготовил почву.
– Ну и ну! Вот это продуктивность! Похоже, вы предугадываете каждую мою мысль, Лэм. Право, это так!
– В девять часов сегодня вечером, перед входом в бар Джека О’Лири, – повторил я и вышел.
На лестнице я взглянул на часы. В Калифорнии было на два часа меньше.
Я послал в агентство телеграмму: «Говард Чандлер Крейг убит шестого июня тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Возможность ознакомиться с делом здесь. Обеспечьте все подробности. Особенно необходимо выяснить привычки и подробности личной жизни убитого».
– Какое своеобразное место! – сказал Хейл. – Оно точно такое же, как все ночные клубы Нового Орлеана, во всяком случае Французского квартала.
Подошел официант:
– Вам нужен столик?
Я кивнул.
Мы последовали за ним к столику, который он нам указал, и сели.
– Мэрилин Уинтон работает здесь? – спросил меня Хейл.
– Да. Вон она – девушка в атласном платье кремового цвета.
– Великолепная фигура! – отметил адвокат одобрительно.
– Угу.
– Интересно, можно ли устроить, ну, вы понимаете, чтобы нам удалось поговорить с ней?
– Она подойдет к нам.
– Почему вы так думаете?
– Мне подсказывает интуиция.
У Мэрилин был достаточно большой опыт, и поэтому, когда мужские глаза стали буравить ее спину, она инстинктивно обернулась, улыбнулась нам, а затем подошла.
Я встал и поприветствовал ее:
– Хэлло, Мэрилин! А это мой друг, мистер Хейл.
– Здравствуйте, мистер Хейл. – И она протянула ему руку.
Хейл поднялся, ослепительно улыбнулся ей, и при этом лицо у него было как у ребенка, который смотрит сквозь стекло витрины на Санта-Клауса за два дня до Рождества.
– Вы не присядете? – предложил он.
– Спасибо.
Не успели мы ее усадить, как подошел официант, чтобы принять заказ.
– Виски с чистой водой, – попросила она.
– Джин и кока-колу, – заказал я.
Хейл сжал губы, размышляя.
– Дайте подумать. У вас есть действительно хороший коньяк?
Я ответил за официанта:
– Раз вы в Новом Орлеане, то почему не попробовать новоорлеанский напиток? Джин и севен-ап, джин и кока-колу, ром с кока-колой или бурбон и севен-ап?
– Джин и кока-колу? – спросил он так, будто я предложил ему попробовать коктейль из хлорной извести. – Вы хотите сказать, что их смешивают?
– Принесите ему один из этих напитков, – сказал я официанту.
Официант отошел, а Мэрилин обратилась ко мне:
– Почему вы в прошлый раз сбежали от меня?
– Кто вам это сказал?
– Одна маленькая птичка прощебетала, и, кроме того, знаете ли, у меня самой есть глаза!
– О да! Глаза у вас есть!
Она рассмеялась:
– Как вас зовут?
– Дональд.
– В следующий раз не поступайте так – сначала заинтриговать девушку, а потом сбежать!
– Вы уже знакомы с мисс Уинтон? – спросил Хейл.
– Нет, – ответил я, – только хотел с ней познакомиться, но как-то не получилось.
– Робость мешает успеху! – пошутила Мэрилин. – Не позволяйте обстоятельствам руководить вами, Дональд.
Официант принес наши напитки. Хейл заплатил за них. Он поднял свой стакан с выражением плохо скрываемого недоверия, готового проявиться, как только первая капля жидкости попадет ему на язык. Потом я увидел удивление на его лице. Он сделал второй глоток и воскликнул:
– Боже мой, Лэм, да это здорово!
– Я же вам говорил.
– Мне это нравится! Восхитительный напиток. Гораздо лучше обычного шотландского виски с содовой. Великолепный вкус и без чрезмерной сладости.
Мэрилин, потягивая свой холодный чай, сказала:
– А мне нравится виски с чистой водой. Очень приятный напиток, особенно если вы много пьете.
Хейл казался шокированным.
– А вы пьете много?
– Время от времени.
Его глаза внимательно оглядели девушку, ища свидетельства разгульного образа жизни.
– Сигарету? – спросил ее я.
– Пожалуйста.
Я дал ей сигарету. Хейл вынул сигару. Мы закурили.
– Откуда вы, мальчики? – спросила Мэрилин.
– Мой друг из Нью-Йорка, – ответил я за Хейла.
– О! Это, наверное, такой город! Я там никогда не бывала. Мне даже боязно туда поехать.
– Почему? – спросил Хейл.
– Не знаю. Большие города внушают мне страх. Мне кажется, что я бы там непременно заблудилась.
Хейл решил представить себя в роли космополита и сказал:
– Мне кажется, находиться в Нью-Йорке очень просто. В Чикаго или Сент-Луисе гораздо труднее.
– Все они слишком велики для меня.
– Если вы когда-нибудь приедете в Нью-Йорк, известите меня, и я позабочусь о том, чтобы вы не заблудились!
– Или чтобы меня не похитили, – сказала она, улыбаясь глазами.
