– Она мне не очень понравилась тогда, – ответил я. – Думаю, это ее разозлило. Я все время смотрел на вас, когда она была со мной.
– О!
– А вы с Эмори вроде хорошо поладили?
– Да, прекрасно. А что?
– Просто спросил, после того как вы заговорили о пожилых мужчинах и о том, что стремитесь к молодости.
Она усмехнулась и сказала:
– Ну, он несколько другой. Такой странный… Я бы сказала, старомодный. Мне он напоминает отца. А чем он занимается?
– Он адвокат из Нью-Йорка.
– О, адвокат! И процветающий?
– Да, похоже, раз может позволить себе швыряться деньгами. И он не из тех крутых, которые знают всякие уловки. Специализируется на официальных завещаниях. А вообще-то он немного наивный.
– Странно, но мне кажется, что в его жизни есть что-то такое… Ну вы понимаете, о чем я, – его окружает атмосфера неудачи. Может быть, несчастливый брак? Домашние неприятности?
– Вряд ли. У меня сложилось впечатление, что он богатый вдовец.
– О!
– Вот он идет, – сказал я. – Посмотрите, как двигается. Ступает явно слишком осторожно.
– Еще один джин с кока-колой – и его ноги просто перестанут касаться пола, – рассмеялась Мэрилин. – Смотрите, Дональд, – вдруг сказала она торопливо, – помните девушку, о которой я только что вам говорила?
– Вы имеете в виду Розалинд?
– Да.
– Ну и что?
– Постарайтесь найти возможность поговорить с ней. Она от вас без ума. Вы, возможно, не понимаете, но, если девушка в таком месте, как это, увлекается мужчиной так, как она увлеклась вами, ее очень задевает, если вы приходите и сидите весь вечер с другой. Скажите ей что-нибудь приятное, ладно?
– Ну конечно. Только она вряд ли запомнила меня.
– Запомнила вас! Да говорю же вам, она по вас с ума сходит. О, вы вернулись, Эмори! Как раз вовремя, чтобы выпить. Джо сейчас принесет. Как вы себя чувствуете?
– На миллион долларов! – ответил Хейл.
– Вон Розалинд. Она здорово играет в шары. Готова биться об заклад, что она когда-нибудь разорится, играя в них в дневные часы, когда у нас затишье. – И Мэрилин выразительно посмотрела на меня, улыбаясь.
– Извините меня, – сказал я и направился к аттракциону. Краем глаза я видел, как Мэрилин сделала знак Розалинд.
Я бросал уже третий шар, когда заметил, что Розалинд стоит рядом со мной.
– Что ты сделал с ней? – спросила она.
– А что?
– Она позволила мне заняться тобой.
– Я дал ей понять, что с ней там сидит денежный мешок, – ответил я.
– Это правда?
– Возможно.
– Он твой приятель?
– В некотором роде, а что?
– Да ничего, просто спрашиваю.
Я закончил игру, опустил монету в щель и нажал на рукоятку.
– Хочешь попробовать? – спросил я Розалинд.
Она начала бросать шары. Джо подошел и со значением посмотрел на меня.
– Пару напитков, – приказал я. – Что ты будешь пить?
– То же, что всегда. Этот парень, Джо, все понимает. Не занимайся ерундой, просто принеси мне холодного чая. Тебе заплатят.
– А вам что? – спросил меня Джо, ухмыляясь.
– Джин и севен-ап.
Мы с Розалинд выпили, и она спросила:
– Ты возвращаешься к ним за столик?
– Возможно.
– Мэрилин хочет, чтобы я оставалась с тобой.
– Почему бы и нет? Пойдем, познакомишься с Эмори.
– Ты не сердишься?
– Из-за чего?
– Ну, из-за Мэрилин. Ты ведь на самом деле не увлекся ею, нет?
– Идем, присоединимся к компании, – ухмыльнулся я.
– Ты надул Мэрилин?
– Почему ты так решила?
– Несколько минут назад она метала в меня стрелы, когда ей показалось, что я заигрываю с тобой. А теперь вдруг подает мне знак, чтобы я продолжала.
– Обстоятельства изменились.
– Дональд, – заметила девушка, – ты загадочный человек. Скажи, что тебе нужно?
– Ничего такого, что может тебе повредить.
Она взглянула на меня и сказала:
– Готова поклясться, что ты не поступишь с девушкой нечестно.
Я ничего не ответил. Мы подошли к столику.
Мэрилин небрежно произнесла:
– О, привет, Розалинд. Это Эмори – мой приятель. Мистер Эмори… Смит.
– Здравствуйте, мистер Смит, – сказала Розалинд.
Хейл встал и поклонился. Я пододвинул Розалинд стул. Мы уселись.
Мэрилин сказала, обращаясь к Хейлу:
– Мне не нравится говорить об этом. Давайте сменим тему.
– О чем это вам не нравится разговаривать? – поинтересовался я.
– О том, что произошло сегодня утром, – ответил за Мэрилин Хейл.
– А что произошло утром?
– Мэрилин слышала выстрел, которым был убит адвокат. Помнишь, ты читал об этом в газетах?
– О!
– Она возвращалась домой около трех часов утра…
– В два часа тридцать минут, – поправила его Мэрилин.
Хейл нахмурился:
– Как? Ведь вы же сказали мне, что это было между двумя тридцатью и тремя.
– Нет, я посмотрела на часы. Это произошло через одну-две секунды после двух тридцати.
– Вы посмотрели на ваши наручные часы?
– Да.
Он протянул руку, взял ее за кисть и взглянул на усыпанные бриллиантиками часики.
– Бог мой, какая прелесть!
– Правда?
– Думаю, тот, кто сделал вам такой подарок, очень вас любил.
Мэрилин расстегнула браслет, и Хейл стал вертеть часы в пальцах.
– Очень красивые часы, – восхищенно приговаривал он, – очень, очень красивые!
Я сказал, обращаясь к Розалинд:
– Ну что еще здесь делать? Здесь ведь не танцуют?
– Нет, но будет представление.
– Когда?
– Начнется с минуты на минуту.
– Вон Джо смотрит на твой пустой стакан, Розалинд, – рассмеялась Мэрилин.
– Еще минута, и он сможет посмотреть и на мой, – подхватил Хейл. Он допил свой напиток и, щелкнув пальцами, окликнул официанта: – Эй, Джо!
Официант не заставил себя ждать.
– Наполнить тем же самым? – спросил он.
– Да, тем же самым, – сказал Хейл, все еще вертя в руках часы Мэрилин.
Джо принес выпивку. В зале приглушили свет.
– Начинается представление. Вам понравится, – сказала Мэрилин.
Посетители заскрипели стульями, устраиваясь поудобнее. Вышла девушка с профилем египтянки, в коротких штанишках, расписанных иероглифами, и разукрашенном таким же образом бюстгальтере. Она села, скрестив ноги, на полу и стала сгибать под углом руки, выставляя локти. Публика зааплодировала. Следом выскочил чрезвычайно оживленный мужчина и произнес в микрофон несколько сомнительных острот. Выступила со своим номером стриптизерша, закончив его посреди голубой кучки сброшенной на пол одежды. Она вызвала бурную овацию. В круг вернулась египетская танцовщица в платье цвета травы и с искусственным цветком гибискуса в волосах. Парень, который произносил монолог в микрофон, наигрывал мелодию, а она исполнила новые вариации гавайского танца «хула». Когда свет снова зажегся, Хейл передал Мэрилин ее часики, которыми забавлялся во время представления.
– Это все? – спросил я.
– Нет, что вы, – ответили девушки. – Через минуту-другую представление продолжится, а пока мы можем попросить наполнить наши стаканы.
Джо наполнил их. Хейл послал мне через стол улыбку человека, умудренного опытом.
– Прекрасно проводим время, – сказал он. – Лучшие в мире девушки и лучшие в мире напитки! Когда вернусь в Нью-Йорк, соберу всех своих друзей и угощу их напитками, которые употребляют в Новом Орлеане. От них и в самом деле не пьянеешь, а просто начинаешь себя отлично чувствовать.
– Верно, – поддержал его я.
Мэрилин снова надела свои часики. Через одну-две секунды она посмотрела на меня, затем на Розалинд, вытерла свое запястье салфеткой и сказала:
– Ну разве мы не получаем удовольствия?
Начался второй акт представления. Мужчина, который аккомпанировал, вышел в вечернем костюме и исполнил несколько танцев с египтянкой. Стриптизерша показала публике танец с веером.
Снова зажегся свет, и Джо оказался около нас.
– Сколько здесь разных Джо? – спросил я у Мэрилин.
– Только один, а что?
– Мне кажется, их двое.
– Вы видите двух? – обеспокоенно спросил Хейл.
– Нет, я вижу одного, но второй, похоже, там у бара смешивает напитки. Один человек не может оборачиваться с такой скоростью.
Джо посмотрел на меня с полуулыбкой на губах, выражавшей независимость и некоторое презрение.
Хейл начал смеяться и смеялся все громче и громче. Я испугался, как бы он не свалился со стула.
Мэрилин махнула рукой.
– Всем повторить то же самое!
Я резко отодвинул свой стул.
– Все, отправляюсь домой!
– Послушай, Дональд, но ты только что пришел! – попыталась удержать меня Розалинд.
Я взял ее руку и задержал в своей достаточно надолго, для того чтобы передать несколько долларовых бумажек.
– Извини, неважно себя чувствую. Последний стакан не пошел мне на пользу.
Хейл разразился хохотом.
– Надо было заказать джин с колой, – сказал он. – Этот напиток можно пить всю ночь. Великолепная вещь. Поднимает настроение, но не делает пьяным. Вы, молодежь, слабаки! Другое дело – мы, верно, Мэрилин?
Он распустил губы в ухмылке, а под его блестевшими от алкоголя глазами набрякли мешки.
