Я нахмурился:
— Но, если Агнес подозревала эту женщину…
— Не подозревала, — перебил меня Нэш. — Так далеко она не заходила. Скажем, ей то, что она видела, показалось «чудным». Соображала она не очень быстро, и у нее было лишь неясное ощущение, что что-то не в порядке. Наверняка она не подозревала, что стоит перед женщиной, способной на убийство.
— А вам подобная мысль приходила в голову? — спросил я.
Нэш покачал головой и проговорил с нажимом:
— А мне-то следовало об этом подумать. Понимаете, это самоубийство напугало ее, довело до паники. А от страха, мистер Бертон, человек способен на что угодно. Да, страх. Это мы должны были предвидеть. Страх.., в мозгу ненормального человека…
— Видите ли, — сказал инспектор, и слова его бросили на все какой-то особый, жуткий свет, — мы имеем тут дело с человеком, которого люди уважают и высоко ценят, с человеком, принадлежащим к лучшему обществу.
Затем Нэш заявил, что пойдет еще разок поговорить с Розой. Я немного робко спросил: нельзя ли и мне пойти вместе с ним. К моему удивлению он от всего сердца ответил:
— Рад буду, если это можно так назвать, сотрудничать с вами, мистер Бертон.
— Звучит подозрительно! — сказал я. — Когда в книжках детектив приветствует чью-то помощь, это обычно и бывает убийца.
Нэш коротко рассмеялся.
— Вы не из того типа людей, которые пишут анонимки, мистер Бертон, — ответил он и добавил:
— Честно говоря, вы можете быть нам полезны.
— С удовольствием, хоть и не знаю чем.
— Вы здесь чужой, у вас нет предвзятого мнения о здешних людях. И в то же время у вас есть возможность узнать кое-что путем, так сказать, светских бесед.
— Убийца принадлежит к хорошему обществу, — пробормотал я.
— Вот именно.
— Значит, я должен искать в своем кругу?
— Имеете что-нибудь против?
Я задумался.
— Нет, — ответил я наконец, — честно говоря, не имею. Если это сумасшедшая, которая довела до самоубийства беззащитную женщину и размозжила голову несчастной служанке, я ничего не имею против пусть даже неприятной работы, лишь бы отправить ее за решетку.
— Разумно, сэр. Разрешите только сказать вам, что особа, которую мы ищем, опасна. Опасна, как гремучая змея, кобра и гадюка, вместе взятые.
У меня мороз прошел по коже. Я сказал:
— Надо полагать, нам нужно спешить?
— Разумеется. Не думайте, что мы бездельничали. Что нет, то нет. Мы работали и шли по нескольким следам одновременно, — угрюмо проговорил Нэш.
Я представил себе тонкую, широко раскинутую паутину…
Нэш хотел выслушать Розу еще раз, потому что, как он сказал мне, ее рассказ и так уже имел две версии, а чем больше этих версий будет, тем больше вероятность, что там окажется и пара зернышек правды.
Мы застали Розу, когда она мыла посуду после завтрака, но она мгновенно оставила это занятие, закатила глаза, прижала руку к сердцу и заявила, что сейчас она совершенно ни на что не способна.
Нэш был терпелив, но непреклонен. Сначала он успокаивал ее, потом заговорил резким тоном, а потом пользовался обоими методами попеременно.
Роза не без удовольствия рассказала во всех деталях, как на прошлой неделе Агнес ходила, трясясь от страха, и шептала: «Ни о чем меня не спрашивай!» — когда Роза пыталась добиться, в чем дело. — Если бы она сказала, это и моя смерть была бы! — закончила Роза и снова обратила очи к небу.
— Агнес никак не намекала, что ее беспокоит?
— Нет, говорила только, что боится за свою жизнь. Инспектор Нэш вздохнул и взялся за дело с другого конца: начал дотошно расспрашивать, что делала сама Роза вчера во второй половине дня.
Вкратце слова Розы сводились к тому, что она села на автобус, уходящий в 14.30, провела вечер у своих родственников и вернулась автобусом, отъезжающим из Нетер Микфорд в 20.40. Все это было приукрашено исключительно дурным предчувствием, весь вечер преследовавшим Розу, комментариями ее сестры на сей счет и сообщением, что она была не в силах проглотить даже кусочек тминной булочки.
Из кухни мы прошли к Элси Холланд, проверявшей уроки у детей.
Элси была, как всегда, приветлива и готова пойти навстречу. Поднявшись с места, она сказала ребятам:
— Ну, Колин, сложите вместе с Брайеном вот эти три столбца, а когда я вернусь, скажете мне результат. — И провела нас в детскую спальню.
— Здесь вас устраивает? Мне кажется, лучше не говорить ни о чем при детях.
— Спасибо, мисс Холланд. Скажите одно только: вы абсолютно уверены, что Агнес никогда не упоминала вам о том, что ее беспокоит — после смерти миссис Симмингтон, я имею в виду?
— Нет, не упоминала. Знаете, это была очень спокойная девушка, не любившая слишком много болтать языком.
— В отличие от кухарки, а?
— Да, у Розы язык, как на шарнирах. Иногда приходится напоминать ей, чтобы она занималась своими делами.
— Ну, а теперь расскажите нам поподробнее все, что было здесь вчера во второй половине дня, хорошо? Все, что только сможете припомнить.
— Значит так.., пообедали мы, как обычно, в час дня и довольно быстро. Я не разрешаю мальчикам копаться за едой. Так! Мистер Симмингтон пошел снова в контору, а я помогла Агнес приготовить стол к ужину… Мальчики побегали по саду, пока я не была готова и не пошла с ними на прогулку.
— Куда вы направились?
— К речке, по полевой дороге — ребята хотели немного порыбачить. Я забыла дома приманку и пришлось вернуться за нею.
— В котором это было часу?
— Сейчас, сейчас... мы вышли что-нибудь минут без двадцати три — примерно так. Миген хотела пойти с нами, а потом передумала и поехала на велосипеде. Она сейчас его прямо из рук не выпускает.
— Я имел в виду: который час был, когда вы вернулись за приманкой? Вы вошли в дом?
— Нет, приманка стояла в баночке во дворе. А который час был, я точно не знаю — думаю, что без десяти три, а может, на пару минут больше или меньше.
— Вы видели Миген или Агнес?
— Миген, я думаю, уже уехала, и Агнес я тоже не видела. Никого не видела.
— Потом вы пошли на рыбалку?
— Да, вдоль речки. Поймать мы ничего не поймали — там вообще редко что попадается, но ребятам это нравится. Брайен набегался так, что мне пришлось чуть не на руках его тащить домой.
— По средам вы всегда сами готовите чай?
— Да. Для мистера Симмингтона все уже приготовлено в гостиной, и, когда он приходит, мне остается только налить ему чай. Я пью чай вместе с детьми у них в комнате — Миген, разумеется, тоже с нами. У нас наверху есть и чашки и все, что нужно.
— В котором часу вы вернулись?
— Без десяти пять. Я отвела ребят наверх и начала разливать чай. В пять пришел мистер Симмингтон и я спустилась вниз, чтобы приготовить чай и ему, но он сказал, что выпьет вместе с нами. Мальчики были так рады! Потом мы играли в дурачка. Так ужасно, когда думаешь об этом сейчас, — ведь бедная Агнес лежала все это время в чулане под лестницей.
— Этим чуланом часто пользуются?
— О нет, там складывают только разный хлам. Шляпы и пальто висят в стенном шкафу — справа от дверей, когда войдете. В тот чулан месяцами, пожалуй, никто не заглядывает.
— Ясно. Вернувшись, вы не заметили ничего необычного, отклоняющегося от нормы?
Элси широко раскрыла свои голубые глаза.
— О нет, инспектор, ничего. Все было, как всегда. Вот это-то и ужасно.
— А неделю назад?
— Вы имеете в виду тот день, когда миссис Симмингтон…
— Да.
— Ох, это было ужасно… ужасно!
— Да, да, я знаю. Тогда вас тоже не было дома?
— О да. Мы с мальчиками после обеда всегда идем на прогулку, если, конечно, хорошая погода, а уроками занимаемся с утра. Тогда мы ходили на вересковое поле и чуть не опоздали домой. Когда мы подходили к воротам, было уже без десяти пять, и я увидела на другом конце улицы мистера Симмингтона, возвращающегося из, конторы — а у меня и вода на чай еще не была поставлена.
— Наверх к миссис Симмингтон вы не пошли?
— Нет, этого я никогда не делала. Она всегда после обеда отдыхала. У нее случались приступы невралгии — чаще всего после еды. Доктор Гриффит прописал ей какие-то порошки. Обычно она ложилась и старалась уснуть.
— Значит, почту наверх ей никто не приносил? — небрежным тоном спросил Нэш.
— Вечернюю почту? Нет. Возвращаясь домой, я всегда заглядываю в ящик и кладу письма на столик в холле. Но миссис Симмингтон часто сама спускалась вниз и вынимала их из ящика. Она ведь не все время спала — обычно около четырех она уже бывала на ногах.
— Вам не показалось, что что-то неладно, когда в тот день она все еще не встала?
— Нет, мне это и в голову не пришло. Мистер Симмингтон как раз вешал пальто в холле, я извинилась перед ним: «Чай еще не готов, но вода уже закипает», он кивнул и позвал: «Мона! Мона!», а когда миссис Симмингтон не ответила, пошел наверх в ее спальню. Для него это должно было быть страшным шоком! Он позвал меня, я прибежала, и он сказал мне: «Уведите детей!», а потом позвонил доктору Гриффиту. Мы совершенно забыли о чайнике — у него даже дно прогорело. Боже, это действительно было ужасно! А ведь еще за обедом она была такой спокойной и веселой!
