Неожиданно Нэш спросил:
— А что вы сами думаете о том письме, которое получила миссис Симмингтон?
Элси ответила с возмущением:
— О, по-моему, это была мерзость.., настоящая мерзость!
— Да, конечно, но я не это имею в виду. Была ли в нем какая-то правда?
Ответ Элси прозвучал уверенно:
— «Нет, я не верю в это. Миссис Симмингтон была очень восприимчива.., болезненно восприимчива, ей даже приходилось принимать всякие лекарства от нервов. И у нее были большие.., ну, большие странности. — Элси покраснела, — Такая мерзость должна была быть для нее страшным ударом.
Чуть помолчав, Нэш спросил:
— Вы и сами получали подобные письма, мисс Холланд?
— Нет, не получала.
— Вы уверены? Пожалуйста, — он поднял руку, — не спешите с ответом. Невелика радость получить такое письмо, это я знаю. Люди часто предпочитают отрицать, что это и с ними случилось. Но в данном случае очень важно, чтобы мы знали об этом. Не смущайтесь, нам ведь известно, что все эти письма — сплошная ложь.
— Но я правда не получала таких писем, инспектор. Честное слово! Ничего подобного не было.
Она чуть не плакала, и ее «нет» звучало впрямь убедительно.
Когда Элси снова вернулась к детям, Нэш подошел к окну и, глядя наружу, проговорил:
— Вот тебе и на! Говорит, что не получала никаких анонимок, и похоже, что говорит правду.
— Она не лжет. Уверен, что не лжет.
— Гм, — буркнул Нэш. — Чертовски хотел бы знать, почему она их не получала.
— Это красивая девушка, не так ли?
— Более чем красивая.
— И то верно. Прямо скажем — красавица. К тому же молодая. Для той, кто пишет анонимки, — цель лучше некуда. Почему же именно ее эта женщина пощадила?
Я только пожал плечами.
— Знаете, это любопытно. Надо будет сказать Грейвсу — он ведь спрашивал, знаем ли мы кого-то, определенно не получавшего анонимок.
— Это уже второй человек, — сказал я. — Вспомните, что Эмили Бартон тоже их не получала.
Нэш негромко засмеялся.
— Не всему верьте, что слышите, мистер Бертон. Мисс Эмили получила анонимку — и не одну!
— Откуда вы знаете?
— От ее верного дракона, у которого она сейчас живет, — ее бывшей горничной и кухарки, Флоренс Элфорд. Вот та-то высказала все, что думает! Требовала, чтобы мы живьем содрали кожу с той, кто это пишет, как только поймаем ее.
— Зачем же мисс Эмили утверждала, что не получала никаких писем?
— Да как вам сказать. Особо нежными выражениями эти письма не изобиловали, а мисс Бартон всю жизнь избегала всего грубого и непристойного.
— Что было в ее письме?
— Обычные вещи, в ее случае просто смешные. Помимо всего прочего, обвинение в том, что мисс Эмили отравила мать и большую часть сестер.
Я спросил недоверчиво:
— Надеюсь, вы не считаете, что эта опасная сумасшедшая ходит между нами, а мы так и не поймаем ее на крючок?
— Поймаем, — угрюмо ответил Нэш. — Напишет на одно письмо больше, чем следовало бы.
— Помилуй бог, не хотите же вы сказать, что она будет продолжать свою ядовитую писанину — особенно теперь!
Нэш посмотрел на меня.
— Будет, конечно же, будет. Понимаете, теперь она уже не может перестать, это стало манией. Письма будут приходить и дальше, в этом можете не сомневаться.
Прежде чем уйти от Симмингтонов, я пошел посмотреть, как там Миген. Она была в саду и выглядела уже нормально. Меня она встретила даже довольно весело.
Я предложил ей снова побыть у нас несколько дней, но она, мгновенье поколебавшись, покачала головой.
— Это очень мило с вашей стороны, но я, пожалуй, останусь здесь. В конце концов, это.., ну, это ж мой дом. И я могу немного помочь мальчикам.
— Хорошо, — сказал я, — как хотите.
— Ну, так я лучше останусь дома. А мне можно будет… можно будет…
— Что? — спросил я.
— Если случится что-нибудь плохое, можно будет позвонить вам, чтобы вы пришли?
Меня это тронуло.
— Разумеется. Только что же может случиться плохого?
— Не знаю, — она неуверенно посмотрела на меня. — Здесь все время творится что-то неладное, вам не ка жегся?
— Ну, и хватит уже! — сказал я. — И больше чтоб не смели находить никаких трупов. Совсем неподходящее для вас занятие.
Она мимолетно улыбнулась мне.
— Что нет, то нет. Совсем вышибло меня из седла. Не очень мне хотелось оставлять ее там, но в конце концов, как она и сказала, это был ее дом. К тому же я, предполагал, что Элси Холланд будет теперь чувствовать ответственность и за нее.
Мы с Нэшем отправились в «Розмарин». Пока я рассказывал Джоан о своих утренних переживаниях, Нэш побеседовал с мисс Партридж. Вскоре он присоединился к нам, но лицо его выглядело не слишком довольным.
— Мало толку. Судя по тому, что она говорит, Агнес сказала только, что ее что-то беспокоит, что она не знает, что делать, и хотела бы посоветоваться с мисс Партридж.
— Мисс Партридж об этом кому-нибудь упоминала? — спросила Джоан.
Нэш с досадой кивнул.
— Да, сказала миссис Эмори, вашей уборщице, что-то в том духе, что некоторые девушки просят совета у своих старших знакомых, а не подумают о том, что могли бы и сами решить свои проблемы! Ну, и о том, что Агнес в общем-то девушка милая и умеет себя вести, хотя пороха, конечно, не выдумает.
— Себя-то мисс Партридж ценит высоко, — пробормотала Джоан. — А миссис Эмори, надо полагать, разнесла это по всему городку?
— Разумеется, мисс Бертон.
— Меня все время удивляет одна вещь, — отозвался я. — Почему автор анонимок включил в число своих адресатов мою сестру и меня? Мы здесь чужие — никто не мог питать против нас зла.
— Вы не учитываете склад ума таких людей: будь то Петр или Павел — им все мешают. Можно сказать, что их ненависть обращена против всего человечества.
— По-моему, — заметила Джоан, — именно это имела в виду и миссис Калтроп.
Нэш вопросительно посмотрел на нее, но Джоан не стала подробнее объяснять свои слова, и он заговорил дальше:
— Не знаю, мисс Бертон, хорошо ли вы присмотрелись к конверту, в котором пришла анонимка к вам. Если да, вы, быть может, заметили, что первоначально он был адресован мисс Бартон, а потом «а» было перебито на «е».
Если бы мы еще тогда сумели правильно объяснить это обстоятельство, у нас был бы ключ ко всей загадке. Но никто из нас не приписал ему особого значения.
Нэш ушел, и мы с Джоан остались одни. Она сразу же спросила:
— Ты не думаешь, что мое письмо было и впрямь предназначено для мисс Эмили?
— Вряд ли оно бы тогда начиналось: «Ты, крашеная стерва», — возразил я, и Джоан не могла со мной не согласиться.
Потом она предложила мне сходить вниз, в городок.
— Послушаешь, что говорят люди. Сегодня вряд ли найдется человек, у которого эта история не была бы на языке.
Я пригласил было ее пойти вместе, но, к моему удивлению, Джоан отказалась. Сказала, что пойдет в сад и поищет там чего-нибудь вкусненького. Я остановился в дверях и сказал, понизив голос:
— Надеюсь, мисс Партридж не имеет ничего общего с этими письмами.
— Мисс Партридж?
В голосе Джоан звучало такое изумление, что мне стало стыдно. Я продолжал извиняющимся тоном:
— Так просто стукнуло в голову. Все-таки она немножко брюзга.., и вообще со странностями.., у таких людей случается религиозная мания.
— Но при чем тут религиозная мания?.. Грейвс, по твоим же словам, утверждает совсем другое.
— Ну ладно, сексуальная мания. Насколько я понимаю, они ходят рука об руку. Мисс Партридж — женщина с подавленными инстинктами, ограниченная условностями, да еще целые годы провела тут с массой старух.
— Что тебя навело на такую мысль?
— Послушай, — проговорил я медленно, — о том, что ей сказала Агнес, мы знаем только от самой же мисс Партридж. А что, если Агнес спросила, почему это мисс Партридж неделю назад приносила им письмо, и та ответила, что зайдет к ней после обеда и все объяснит
— А потом, чтобы затереть следы, пришла к нам и попросила разрешения пригласить девушку?
— Да.
— Но ведь мисс Партридж вчера никуда не уходила.
— Этого ты не знаешь. Вспомни — нас ведь не было дома.
— Да, правда. В общем-то, это возможно, — Джоан, судя по всему, со всех сторон обмозговывала мою идею, — и все же не думаю, что так оно и было на самом деле. Не верится мне, что мисс Партридж сумела так ловко замести следы: не оставить отпечатков пальцев и все такое прочее. Тут уже одной хитрости недостаточно — нужны и знания. Вряд ли они у нее есть. Послушай… — Джоан чуть поколебалась и негромко спросила:
— Они абсолютно уверены, что за всем этим кроется женщина?
— Не думаешь же ты, что мужчина? — воскликнул я недоверчиво.
— Нет.., необычный мужчина.., мужчина особого сорта. Конкретно я имею в виду мистера Пая.
— Значит, ты решила остановиться на Пае?
— А тебе не кажется, что такая возможность существует? Он принадлежит к типу людей, которые могут чувствовать себя одинокими.., и несчастными.., и озлобленными. Над ним ведь чуть не все подсмеиваются. Разве не может быть, что он втайне ненавидит всех нормальных, счастливых людей и получает извращенное, «артистическое» удовольствие от того, что делает?
