— Тебе следовало бы приехать к ней вчера вечером, — проворчал Вулф.
— Может быть. Она, вероятно, была убита в то время, когда я пытался найти Лона Коэна. Если я должен уйти отсюда, мне следует сделать это как можно быстрее.
— Почему ты должен уходить? Какие новые указания для тебя могут быть у меня?
— Я подумал, что вы, возможно, пожелаете обсудить обстановку.
— Вздор! Обсуждение сейчас ничему уже помочь не может.
— В таком случае я остаюсь здесь.
— Да.
Вулф дал отбой. Я положил трубку телефона, полминуты подумал, вышел из домика, носовым платком вытер ручку двери, по дорожке вернулся к парадному входу в дом и нажал звонок. Дверь мне открыла снова все та же любящая мамаша.
— Извините, что мне опять приходится беспокоить вас, — сказал я, — но мне кажется, что я должен поставить вас в известность. Мисс Огильви, видимо, там нет. Я стучал несколько раз, стучал громко, но никто мне не ответил.
Женщину не встревожило это.
— Она должна быть там, так как еще не приходила завтракать.
— Я стучал долго и громко.
— В таком случае она, вероятно, уехала куда-нибудь. Позади ее домика проходит маленькая улочка, на которой она обычно оставляет свою машину.
— Она уехала без завтрака?
— Возможно. Обычно она не делала этого, но тут могла.
Я решил рискнуть, ибо было крайне маловероятно, чтобы Икс уехал бы на ее машине.
— Какой марки ее машина?
— «Ягуар».
— Тогда он стоит на месте, я видел его. Пожалуй, миссис Огильви, вам следует пойти со мной и самой убедиться, в чем дело. У вашей дочери мог быть сердечный приступ или еще что-нибудь.
— Сердечных приступов у нее не бывает. Ее «келью» я никогда не посещаю… — Женщина поджала губы. — Но, пожалуй, мне действительно следует… Хорошо, пойдемте вместе.
Женщина перешагнула порог и захлопнула дверь за собой, а я посторонился, чтобы пропустить ее вперед. Вышагивая, словно сержант в юбке, она обошла вокруг дома и направилась по тропинке. Дойдя до домика, она уже хотела было взяться за ручку, но передумала и вначале постучала — три раза с промежутками. Не получив ответа, она повернула голову, чтобы взглянуть на меня, а потом распахнула дверь и вошла. Я вошел вслед за ней. Уже через три шага она все увидела и остановилась. Я прошел мимо нее и, подойдя к тому, что лежало на полу, присел на корточки. Прикоснувшись к руке, я расстегнул застежку халата, отвернул его, и взглянул на рану, и затем встал. Мать даже не пошевелилась, а лишь беззвучно двигала губами.
— Она мертва, — сказал я. — Убита ударом ножа в грудь. Убийство совершено уже довольно давно.
— Она все же покончила с собой, — заявила миссис Огильви.
— Нет, она убита кем-то. Около нее нет никакого орудия.
— Оно под ней или где-нибудь здесь еще.
— Нет, это невозможно. Если бы она сама нанесла себе удар ножом, а потом вынула бы нож из раны, вокруг нее было бы много крови, а ее почти нет. Нож был вынут из раны после того, как сердце перестало биться.
— Вы очень осведомлены.
— Во всяком случае, я знаю что-то. Вы сами позвоните в полицию, или я должен буду сделать это?
— Она покончила с собой.
— Нет, она не самоубийца.
— Кто вы такой?
— Я — частный детектив Арчи Гудвин и имею некоторый опыт в расследовании убийств.
— И вы утверждаете, что она убита?
— Да.
— Вы уверены в этом?
— Да.
— Слава богу! — Женщина отвернулась от меня и, увидев стул, опустилась на него, начала было сутулиться, но тут же выпрямилась. — Следовательно, нужно ставить полицию в известность?
— Обязательно. — Я стал к ней лицом. — Полиции могло бы помочь, если бы я по телефону мог дать какую-нибудь информацию. Вы можете ответить на несколько вопросов?
— Если я найду нужным сделать это.
— Когда вы в последний раз видели свою дочь?
— Вчера вечером, когда она из дома отправилась сюда.
— В какое время было это?
— Сразу же после ужина, в половине девятого или, может быть, немного позднее.
— С ней был кто-нибудь?
— Нет.
— Она всегда ночевала здесь?
— Не всегда, но часто. У нее есть своя комната в доме.
— За ужином были какие-нибудь гости?
— Нет, только мой муж, я и она.
— К ней должен был прийти кто-нибудь?
— Не знаю, но я могла и не знать, ибо она вообще редко говорила мне об этом.
— Вы знаете что-нибудь о каком-нибудь письме или телефонном звонке в течение всего вчерашнего дня?
— Нет, но я могла и не знать об этом.
— Кто-нибудь приходил к ней после того, как она ушла из дома, или звонил по телефону ей?
— Нет, дома нет, но кто-то мог прийти к ней сюда.
— И все же кто-то приходил. Но кто? Через улочку за домиком?
— Да. Это обычная городская улица под названием Дипперлейн… Я забыла вашу фамилию. Как вы сказали?
— Гудвин. Арчи Гудвин. Вы слышали, чтобы вчера вечером на этой улочке заработал мотор идя чтобы остановилась машина?
— Нет. — Женщина быстро встала. — Я должна позвонить мужу. К приезду полицейских ему следует быть здесь. Как скоро они могут приехать?
— Минут через десять, а может быть, и скорее. У вас есть какое-нибудь предположение, кто мог убить вашу дочь? Вы подозреваете кого-нибудь в этом?
— Нет. — Женщина повернулась и вышла, все еще вышагивая, как сержант.
Я подошел к телефону, снова обернул руку носовым платком, снял трубку и набрал номер.
Завтрак в тот день — два рубленых бифштекса и стакан молока — мне пришлось съесть в окружной прокуратуре Бронкса, в кабинете помощника прокурора Хеллорана, которого я до сих пор даже никогда не встречал. Обедал же я, если, конечно, два сандвича с солониной в остывший кофе из бумажного стаканчика можно назвать обедом, в окружной прокуратуре графства Нью-Йорк в кабинете помощника прокурора Мандельбаума, которого я знал довольно хорошо по различным встречам в прошлом. Когда же я в конце концов вернулся в наш старый особняк на Тридцать пятой улице, было уже около десяти часов вечера. Фриц предложил мне подогреть фаршированную баранину, уверяя, что она будет съедобна, но я ответил, что слишком устал для еды и, может быть, позднее немножко смогу закусить.
Было уже около одиннадцати, когда я закончил свой доклад Вулфу. Вообще-то говоря, я знал теперь лишь немногим больше, чем после того, как миссис Огильви вышла из домика дочери и я позвонил по телефону СП 7—3100 однако Вулф пытался обнаружить хотя бы какую-нибудь соломинку, чтобы уцепиться за нее. Ему требовалось решительно все, что я знал, видел и слышал в течение моего двенадцатичасового дня, включая допрос в окружной прокуратуре Бронкса, хотя Хеллоран совершенно не знал всей предшествующей истории. Мой шеф заставил меня трижды повторить наш разговор с миссис Огильви. Обычно он почти никогда не требует, чтобы я что-то повторял хотя бы раз, но на этот раз он чуть ли не впал в отчаяние. Даже когда меня было уже не о чем спрашивать он все же спросил, какие выводы сделал я сам.
— Выводы делаете вы, — ответил я, качая головой — а я лишь высказываю предложения. Я предполагаю что сейчас нам ничего не остается, как отказаться от дальнейшего расследования. Мне кажется, что этот фрукт слишком ловок и изворотлив. Я предполагаю что и с Саймоном Джекобсом, и с Джейн Огильви он не оставил для полицейских даже самого крохотного следа. Я предполагаю, что он на несколько шагов впереди нас и не намерен позволить нам догнать его. Я предполагаю, что нам следует основательно подумать, как добраться до Алисы Портер и сделать это своевременно, а не так, как у нас получалось с другими, ну, скажем, после того, как она будет мертвой всего час-другой.
— Я уже думал об этом, — проворчал Вулф.
— Прекрасно! В таком случае она, может быть, еще не успеет остыть.
— Я уже принял некоторые меры. Сол, Фред и Орри ведут наблюдение за ней, так же как мисс Боннер и ее оперативница мисс Корбетт.
— Да?! — удивился я. — С какого же времени?
— Вскоре после того, как ты позвонил сегодня утром. Сейчас там из укрытия ведет наблюдение Орри. Его машина находится поблизости и тоже спрятана. Мисс Корбетт в машине, взятой напрокат, дежурит около того места, где шоссе пересекает грунтовую дорогу. В полночь она уедет, а Сол сменит Орри. В восемь часов утра на дежурство вступят Фред и мисс Боннер. В половине восьмого вечера звонила мисс Корбетт и доложила, что Алиса Портер дома и никто не приходил к ней.
Я удивился еще больше.
— Должен признать, что, когда вы думаете о чем-нибудь, вы действительно думаете. С такими темпами расходов десяти тысяч Ошина хватит ненадолго. Разумеется, я вовсе не хочу сказать, что деньги выбрасываются на ветер. Однако вы, может быть, помните, что, когда он спросил меня, кем из четверых мы намерены заняться в первую очередь, я ответил, что Алиса Портер только что выступила со своей претензией к Эми Винн и, надеясь на получение денег от нее, вероятно, не согласится на сделку. Вам также известно, как она реагировала на мое предложение.
