– Итак, я вышла от окружного прокурора, и вы меня ждали. Для чего?
– Чтобы вас увидеть.
– Зачем?
– Сравнить наши впечатления.
– О чем?
– О том, как могло орудие убийства попасть ко мне в машину, пока она была припаркована у дома Каллингдона.
– Я ничего об этом не знаю.
– Подумайте еще.
– Дональд, я говорю вам правду: я действительно не знаю.
– Мне не нравится, когда из меня делают козла отпущения, – сказал я. – И когда мне что-то не нравится, я стараюсь с этим разобраться.
– Говорю же вам, я ничего об этом не знаю.
– Давайте посмотрим на вещи иначе. Вы отправились к Каллингдону. Вы были очень напуганы. Вам нужен был свидетель. Вы выбрали меня и наплели мне бог знает что о том, как вы нашли тело Стенберри. Потом вы направились к Римли, и я не стал вас там дожидаться, как вы и предполагали. Мне пришлось пройти пешком полдесятка кварталов, прежде чем я поймал такси, которое довезло меня до дома 906 по Саут-Грейлорд-авеню. Там я взял свою машину и поехал на ней в свое агентство, поговорил с партнером, а затем отправился к Арчи Стенберри.
– Ну? – поторопила она, когда я остановился.
– У Римли было полно времени, для того чтобы подложить ко мне в машину этот топорик.
– Вы действительно считаете, что он поехал туда и засунул эту штуку…
– Не говорите глупостей. Он просто снял телефонную трубку и сказал кому-то: «Машина Дональда Лэма стоит у дома 906 на Саут-Грейлорд-авеню. Было бы замечательно, если бы полиция обнаружила в ней орудие убийства, так как он был с Билли Прю, когда было обнаружено тело. Полиция решит, что он в этом замешан…»
– Вздор! – прервала она меня.
– Я знаю, такую штуку нетрудно проделать.
– Если бы вы немного подумали своей головой, то сообразили бы, что Питтман Римли никогда в жизни такого не сделал бы. Ведь как только вы будете втянуты в это дело, полиция начнет проявлять внимание и ко мне. Именно поэтому-то меня и вызвали в офис окружного прокурора и там терзали. Я вначале не могла понять причину, а теперь понимаю, что вы просто меня одурачили.
Я подъехал к тротуару и остановился. Это была тихая деловая улица, где не было оживленного движения и ярких огней. Маленькие одноэтажные магазинчики все уже были закрыты.
– Дальше мне придется идти пешком? – спросила она.
– Нет, просто мне надо вам кое-что сказать.
– Давайте говорите.
– Когда я впервые пришел во «Встречи у Римли», вы велели мне уйти оттуда. Но я не ушел. Затем официант пригласил меня в офис самого Римли. Тот тоже велел мне уйти и больше не приходить.
– Давайте расскажите мне что-нибудь, чего я еще не знаю.
– Наручные часы Римли шли на час вперед. Каминные часы в его кабинете тоже.
Она сидела совершенно неподвижно. Я не слышал даже ее дыхания.
– Это для вас новость?
Она не шевельнулась.
– Мы нашли труп Руфуса Стенберри в вашей ванной, и часы на его руке показывали время на час назад.
– И какой же вывод, мистер Умник, вы из этого сделали? – спросила она, стараясь перевести все в шутку, но это ей плохо удалось.
– Из этого я делаю вывод, что Римли создавал для себя алиби. Он специально переставил свои наручные и каминные часы на час вперед. Вполне возможно, что незадолго перед тем Стенберри пошел в туалет и снял часы, чтобы помыть руки, а служителю в туалете было приказано переставить их стрелки на час вперед.
– На час вперед? – сказала она без всякого выражения.
– Именно это я и сказал.
– Но вы только что сказали, что, когда мы нашли тело, его часы опаздывали на час.
– Что, мне поставить все точки над «i»?
– Раз уж вы начали ставить все по местам, закончите это так же виртуозно.
– Римли готовил себе безукоризненное алиби. Стенберри зашел к нему в кабинет уже после того, как его часы были переставлены. Римли как бы случайно обратил его внимание на время. Стенберри не думал, что уже так поздно, но он сверил свои часы с часами Римли на камине, а потом, чтобы еще больше его убедить, Римли показал ему свои наручные часы. Ну а с этого момента, как говорится, слишком много кухарок стали портить бульон.
– Что вы имеете в виду?
– Когда вы обнаружили тело Стенберри, то уже знали, что его часы идут на час вперед. Вы не знали, сколько же времени на самом деле, так как у вас нет наручных часов. Вы просто посчитали само собой разумеющимся, что наручные часы Стенберри идут на час вперед, поэтому переставили их на час назад. Но кто-то еще, кто тоже об этом знал, уже успел перевести их на час назад.
Она долго молчала. Так долго, что я решил проверить, не в обмороке ли она.
– Ну?
– Мне нечего вам сказать, во всяком случае, вам.
Я завел мотор.
– Куда мы едем?
– Домой к Берте Кул.
– А что там у Берты Кул?
– Сержант Фрэнк Селлерс из отдела по расследованию убийств.
– И что вы собираетесь сделать?
– Собираюсь рассказать ему все, что я рассказал вам, а дальше пусть он сам с вами беседует. Я и так чересчур долго выставлял себя дураком.
Она переваривала это еще десять кварталов, потом протянула руку и повернула ключ зажигания.
– Ладно, – сказала она, – остановитесь.
– Будете говорить?
– Да.
Я подъехал к тротуару, остановил машину, откинулся на спинку сиденья и сказал:
– Ну, вперед.
– Если они узнают, что я вам это рассказала, они меня убьют.
– В противном случае вас арестуют за убийство первой степени.
– А вы можете быть твердым, когда захотите.
И в этот момент я почувствовал приближение нового приступа дрожи, как будто холодный туман пронизывал меня до костей, и успел только угрожающе произнести:
– Я такой же твердый и холодный, как тюремная решетка.
– Ладно, – примирительно сказала она. – Что вы хотите узнать?
– Все.
– Дональд, я не могу рассказать вам все. Я расскажу только то, что касается лично меня. Этого достаточно, чтобы вы поняли, что я вас не подставляла. Но я не могу говорить о том, что касается других людей.
– Вы расскажете мне все прямо здесь, и немедленно, в противном случае вас ждет допрос третьей степени у сержанта Селлерса. Решайте сами.
– Это нечестно, – сказала она.
– С моей стороны это честно.
– Нечестно так поступать со мной.
– Подумайте сами. Я уже неоднократно подставлял из-за вас свою голову, и мне это надоело. Пора вам платить по моим счетам. Начинайте прямо сейчас.
– Я могу выйти из машины и уйти. Вы не посмеете удержать меня силой.
– Попытайтесь, посмотрим, что из этого получится.
Меня опять затрясло, но, поглощенная своими собственными проблемами, она этого не замечала. Посидев молча секунд десять, она спросила:
– Как вы думаете, каким образом Руфус Стенберри получил свое состояние?
– Вам лучше знать.
– Шантажом.
– Продолжайте.
– Очень долго мы этого не знали.
– Кто это «мы»?
– Питтман Римли.
– И что же произошло, когда он это обнаружил?
– Он заволновался.
– Расскажите мне о шантаже.
– Это не был обычный шантаж. Он был умен как дьявол. Он делал все очень тонко и красиво – знаете, такие мелочи, которые приносят большие деньги.
– Например, с миссис Крейл?
– Совершенно верно. Он не стал трогать ее из-за ерунды, а дождался, пока она вышла замуж и разбогатела. И он проделал все так, что у нее не осталось пути назад. Он собирался продать ей здание за цену втрое выше настоящей.
– Неплохой бизнес, если разобраться.
– Он его хорошо наладил. Он устраивал все так, что никто ничего не мог поделать. Чаще всего его жертвы не были с ним даже знакомы. Он мог шантажировать людей, которых никогда в жизни не видел.
– Как же так?
– Он создал своего рода организацию – настоящую секретную службу, которая поставляла ему информацию. Но его хитрость состояла в том, что он мог держать при себе эту информацию месяцы и даже годы, пока не наступал подходящий момент. И тогда в доме жертвы раздавался телефонный звонок – всего один звонок.
– И что же ей говорили?
– Так, небольшая угроза и предложение заплатить наличными его дорогому племяннику Арчи. После этого могло быть послано одно или два анонимных письма, но чаще всего первый звонок оказывал такое страшное действие на жертву, что с остальной частью работы мог справиться и Арчи.
– Когда я пришел, глаза Арчи опухли от слез, – заметил я. – Полагаю, он разломил сигарету и положил по крупинке табака в каждый глаз. Я сам видел у него на туалетном столике разломанную сигарету и помог ему вынуть соринку из глаза.
Билли ничего не ответила.
– На стене в спальне Арчи висела ваша фотография.
– Он снял ее? – быстро спросила она.
– Да, снял. Он сказал, что подкупил вашего фотографа… Это была ваша рекламная фотография.
– Ему сперва следовало бы сказать «шантажируя». Арчи просто недоумок. А вот у его дядюшки были мозги, и он был опасен.
– И на каком же этапе присоединился Римли? Только не говорите мне, что тоже шантажировали, – это просто смешно.
