– С одной стороны, все могло сработать как вы планировали, – задумчиво сказал я, – но с другой – это могла быть идеальная подставка для убийства, только…
Неожиданно она придвинулась ко мне и обняла меня за шею, прижавшись ко мне лицом. Удивленный, я попытался освободиться, но она с силой притянула меня к себе и прошептала в ухо:
– Скорее. Из-за угла вывернула патрульная машина. Сделайте вид, что вы меня целуете. Если они поймают нас вместе сидящими в машине, они…
Ей не надо было больше ничего объяснять. Я стал целовать ее.
– Не так платонически, черт возьми, – пробормотала она.
Я покрепче прижал ее к себе. Ее полные губы приоткрылись, и она прижалась ко мне всем телом. Я услышал, как рядом остановилась машина.
– Мы же не в воскресной школе, – прошептала она.
Я прибавил страсти. В лицо мне ударил луч света. Грубый голос произнес:
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Я отпустил Билли Прю и заморгал от яркого света.
– Что это такое, черт побери? Это же деловая улица.
Билли Прю быстро глянула на него, потом закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Луч света от фонаря обежал машину.
– Дайте мне на вас взглянуть, – сказал коп.
Я повернул лицо к яркому свету. Он разглядел следы помады на моем лице, взлохмаченные волосы, сбившийся набок галстук и сказал:
– Ладно, убирайтесь отсюда к чертовой матери, а в другой раз езжайте в мотель.
Заведя мотор, я дал полный газ, и мы уехали.
– Вот это да! – сказала Билли Прю. – Мы едва не попались.
– Ты быстро нашлась, – заметил я.
– Пришлось. Господи, Дональд, тебе что, всегда нужно столько времени, чтобы раскачаться?
Только я собрался ей ответить, как вдруг почувствовал приступ дрожи, и то потрясение, которое я испытал, когда Билли начала целовать меня, чуть не свалило меня с ног. Я попытался остановить машину, но прежде чем смог что-то сделать, та начала выписывать кренделя по всей улице.
– Черт возьми, что с тобой?
– Тропики превратили мою кровь в простую воду, а ты… ты заставила ее закипеть.
С большим трудом я остановил машину, и Билли пересела за руль.
– Послушай, – сказала она, – тебе надо немедленно лечь в постель. Где ты живешь?
– Только не в мою квартиру. Туда нам нельзя.
– Почему?
– За ней наблюдают люди Фрэнка Селлерса.
Она ничего не сказала и завела двигатель.
– Куда? – спросил я.
– Ты же слышал, что нам посоветовал коп.
Я смутно различал белые огни на галерее и ряд маленьких, аккуратно оштукатуренных бунгало. Я слышал, как Билли говорит: «Мой муж… он болен… вернулся из тропиков… спасибо… Дайте еще одеяла… да, двойной номер».
В мое сознание проник звук льющейся воды. Потом я обнаружил себя в постели завернутым в горячее полотенце. Это немного успокоило мои скачущие нервы, и подергивания мышц прекратились. Надо мной склонилась Билли Прю.
– Теперь спи.
– Я должен раздеться.
– Ты уже раздет, глупенький.
Я закрыл глаза. Тепло обволокло меня, и я внезапно погрузился в сон.
Проснулся я от яркого света солнца, заливавшего кровать, и почувствовал аромат свежего кофе. Я протер глаза. Дверь тихо отворилась, и на пороге появилась Билли. Она сразу успокоилась, увидев, что я уже проснулся.
– Привет, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь?
– По-моему, прекрасно. Господи! Как я отключился вчера вечером!
– Ничего страшного с тобой не произошло, просто слабость и обморок.
– Где ты взяла кофе?
– Я ходила за покупками. Через квартал отсюда есть магазин.
– Который сейчас час?
– Откуда мне знать, черт возьми, у меня же нет часов. Если помнишь, ты сам мне вчера указал на это, когда пытался повесить на меня убийство.
Мгновенно в моей памяти всплыли все проблемы, связанные с убийством Стенберри.
– Мне нужно позвонить в офис, – сказал я.
– Прежде всего ты должен поесть, – заявила она. – Ванная в твоем распоряжении, но долго не задерживайся, потому что я приготовлю вафли.
Билли вернулась на кухню, а я отправился насладиться горячей ванной. Потом оделся, причесался и вышел на кухню. Я был ужасно голоден.
Билли посмотрела на меня задумчивыми глазами:
– Ты хороший парень, Дональд.
– Что я сделал на этот раз?
– Что в тебе есть от джентльмена, так это то, что ты не делаешь тех вещей, которых ты не делаешь, – улыбнулась она.
– Как мы здесь записаны? – спросил я.
Она ничего не ответила, просто смотрела на меня и улыбалась. Я съел совсем немного, как вдруг мой желудок опять свело так, что я даже не смог проглотить куска. Я отодвинул от себя тарелку.
– Выйди на террасу и посиди на солнышке, – сказала Билли. – Если женщина, которая здесь распоряжается, заговорит с тобой, не смущайся. У нас не было никакого багажа, и она думает, что мы живем в грехе, но у нее сын тоже служит на флоте.
Я вышел и уселся на солнышке. Мотель был расположен за городом, и передо мной почти до самого горизонта расстилалась долина, а дальше цепочка покрытых снегом вершин выделялась на фоне голубого неба. Я устроился поудобнее и расслабился. Вскоре ко мне подошла управляющая мотелем и представилась. Она рассказала о сыне, который плавал на миноносце где-то в Тихом океане. Я сказал ей, что тоже служил на миноносце и, вполне возможно, встречал ее сына, мог даже разговаривать с ним, не зная его имени. Она посидела рядом со мной в оранжево-желтых лучах, и мы помолчали, оба погруженные в свои мысли.
Через некоторое время вышла Билли Прю и села рядом. Вскоре она напомнила, что нам пора ехать. Хозяйка тоже поднялась и извинилась, сказав, что ей надо идти. Она явно не хотела нас слушать, лишний раз демонстрируя, что у нас нет багажа.
Билли села за руль моей машины, и мы поехали в сторону города.
– Сигарету? – спросил я.
– Только не когда я за рулем, Дональд.
– Ах да, совсем забыл.
Мы уже подъезжали ко «Встречам у Римли», когда она внезапно спросила:
– О чем ты собираешься доложить своему приятелю, сержанту Селлерсу, из того, что я тебе рассказала?
– Ни о чем.
Она подъехала к тротуару и затормозила. Мягкие пальцы нежно, но сильно сжали мою руку.
– Ты хороший парень, Дональд, даже несмотря на то, что…
– Несмотря на что? – спросил я.
Она открыла дверцу машины:
– Несмотря на то, что ты разговариваешь во сне. Пока, Дональд.
Было уже половина первого, когда я поставил машину на стоянку возле нашего агентства и поднялся к себе. Элси Бранд уже ушла обедать. Из кабинета Берты раздался скрип кресла, потом ее тяжелые шаги. Дверь распахнулась. Берта Кул стояла на пороге, глядя на меня с выражением холодной злобы.
– Ты! – закричала она.
– Точно.
– Что б тебя черт побрал! Что ты о себе воображаешь? На кого ты похож? Вчера я думала, что ты совсем измотался. Ты был похож на привидение! Я надрываюсь, готовлю для него омлеты, а он шляется неизвестно где!
– Ты хочешь ссориться обязательно в приемной, так, чтобы нас слышали клиенты? – спросил я, усаживаясь в кресло и беря в руки утреннюю газету.
– Ты мерзкий, неблагодарный и хладнокровный наглец! Берта потратила восьмидолларовую бутылку виски на этого болвана из полиции, чтобы тебе помочь, а ты…
– Люди ходят по коридору и могу услышать, Берта. Может быть, за дверью стоит наш будущий клиент…
Берта заорала еще громче:
– Мне наплевать, сколько там клиентов стоит за нашей дверью! Я хочу высказать тебе все, и тебе придется это выслушать! Если ты думаешь, что можешь вернуться сюда просто так и…
На дверном стекле появилась тень чьей-то фигуры, и я молча указал на нее Берте. Она с явным усилием взяла себя в руки.
Кто-то попытался открыть дверь, поворачивая ручку. Набрав полную грудь воздуха, Берта произнесла:
– Посмотри, кто там, дружок.
Отложив газету, я пересек комнату и открыл дверь. Передо мной стоял мужчина средних лет, с длинным костистым носом, высоким лбом и широкими скулами. За стеклами его очков хитро поблескивали серые глаза.
– Миссис Берта Кул? – спросил он.
Манеры Берты сразу резко изменились.
– Да. Чем могу вам помочь?
– Прежде всего разрешите мне представиться. Я Фрэнк Л. Глимсон, старший партнер адвокатской конторы «Косгейт и Глимсон». А теперь, миссис Кул, мне хотелось бы, чтобы вы кое-что для меня сделали.
Он вытащил из кармана какую-то бумагу и протянул Берте. Та машинально взяла ее и сказала:
– Мистер Глимсон, мы выполняем очень много поручений адвокатских фирм. Мы даже специализируемся в этой области. Дональд, убери газету. Мистер Глимсон, это Дональд Лэм, мой партнер. Он служил на флоте. Только что вернулся, но уже целиком погрузился в работу. Итак, чего же вы желаете? Что это за бумага? – С этими словами Берта развернула документ. – Что-что? Зажарьте меня, как устрицу! Что это, черт вас побери!
Глимсон поднял руку:
– Одну минутку, миссис Кул, одну минутку. Позвольте мне все объяснить.
– К дьяволу ваши объяснения! – вопила Берта. – Это повестка в суд по делу «Миссис Ролланд Б. Лидфилд против Эстер Уитсон и Берты Кул». Что вы хотите, черт возьми, этим сказать?
