— Мне так думается, — сказал он, — ровно в тех местах, где отпечатки. Там пятно крови от головы, а тут — от туловища.
Фокс склонился над пятнами с линейкой.
— Между ними двадцать три дюйма.
— Как лежало тело? — спросил Аллейн и добавил: — Только точно!
— Он вроде как скрючился, сударь. На левом боку. Калачиком. Колени — к подбородку.
— А голова?
— Брр! — поморщился Кэри. — Голова была наоборот…
— Вы хотите сказать — к туловищу была повернута не шея, а темя?
— Вот-вот, сэр. И на ней завязан этот дурацкий мешок с маской…
— Я вот подумал, — робко встрял сержант Обби. — А может статься, они стронули его сами, ну, после?
— Во время танца?
— Ну да, сударь. Может ведь такое статься.
— А что, во время последнего танца, уже после сцены отрубания головы, Сыновья заходили за плиту?
Последовало молчание. Старший офицер и сержант тупо смотрели друг на друга.
— Да вроде как нет — правда же, сержант? — развел руками Кэри.
— Я тоже такого не припомню.
— А остальные двое — так называемая Бетти и Конек?
— Эти везде лазили, — громовым басом отвечал Кэри.
— Так… Если они заходили сюда, — пробубнил себе под нос Аллейн, — то обязательно бы его заметили… Какого цвета была одежда старика?
— Ну, такая… светлая. Да они и не отказываются, мистер Аллейн. Говорят — видели.
— Угу… — подтвердил Фокс.
— Ну ладно, Томпсон, заканчивайте с этим. Накройте все как было. Когда он закончит, возьмем пробы пятен, Фокс. А пока посмотрим, что там за стеной.
Кэри провел его под арку.
— Здесь они дожидались начала представления, — пояснил он.
Место было довольно открытое — что-то вроде поля, плавно переходящего в склон холма, на гребне которого виднелась всклокоченная рощица. Внизу снег уже почти растаял, а ближе к вершине лежал плотными сугробами. Сразу за аркой чернели следы от костра, причем от кострища тянулась выгоревшая полоска длиной около пятнадцати футов.
— А это что? — Аллейн указал тростью на сильно опаленный бочонок, которым заканчивалась полоска. — Похоже на кадку со смолой…
— Так и есть, сэр. Это для Конька.
— И она попала в огонь.
— Может статься, ее перевернули мистер Ральф с Эрни, когда резвились. Они как раз тут пробегали. Помню еще, пламя так ярко вспыхнуло и затрещало…
— А может, ее бросили туда специально, для развлечения?
— Или чтобы погреться? Поддержать костер? Может, просто шалил кто…
— Эрни, например, — ровным голосом сказал Аллейн, и Кэри согласно закивал. — А это? — продолжал старший инспектор. — Посмотрите, Кэри.
Неподалеку от костра, в чудом уцелевшем кустарнике они увидели почерневшую от огня деревянную рукоятку, а затем такое же черное стальное лезвие.
— Это коса, — сказал Аллейн.
3
— Вот это и есть Кузнецова Роща, — объявил Кэри. — Кузница стоит здесь уже почти четыреста лет и на людской памяти всегда принадлежала Андерсенам.
— Не очень прибыльное дело в наши-то дни, — заметил Фокс.
— Это точно. Хотя старик не брезговал и сапожным делом — обслуживал весь Мардиан и окрестности в придачу. У Криса еще и диплом механика — возился понемногу с автомобилями. Крупная нефтяная компания предлагала им свое содействие, если они согласятся оборудовать здесь станцию обслуживания машин. Симми-Дик все рвался ее возглавить. Парни были вроде бы не против, но Лицедей не соглашался ни за какие деньги. Здесь ведь собираются прокладывать шоссе.
— Они все здесь работают? — спросил Аллейн. — Очевидно, нет?
— Нет, конечно же. Дэн, старший, и близнецы — Энди и Нэт — занимаются своим делом. У них фермы. В кузнице помогают только Крис и Эрни. А вот и машина доктора Оттерли. Я попросил его приехать сюда и парням сказал, чтобы были на месте. А мистер Ральф и Симми-Дик в два будут ждать в гостинице. Если вы не против.
Аллейн был не против. Доктор Оттерли уже поджидал их возле гостиницы. Свою твидовую шляпу он надвинул почти до самого носа, а руки спрятал глубоко в карманы пальто. Не дожидаясь, пока его представят, он сам подошел к окошку полицейской машины.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Рад, что вы благополучно добрались. Доброе утро, Кэри. Думаю, вы тоже рады.
— Чертовски приятно познакомиться, — отозвался Аллейн. — Не часто случается, что офицеры полиции и медики выступают почти что главными свидетелями в таком преступлении.
— Вот это вы хорошо подметили — «почти что» главными, — сказал доктор Оттерли и добавил: — Полагаю, вы хотите взглянуть на тело.
— Если можно.
— Мне пойти с вами?
— Думаю, да. А вы как считаете, Кэри?
Они зашли в кузницу. Света там не было, огонь, как видно, сегодня тоже не разжигали, воняло железом и конским потом. Кэри вывел их через заднюю дверь во двор. Их глазам предстал покосившийся домишко и пристроенный к нему сарай с навесом.
— Он жил в этой лачуге? — спросил Аллейн.
— Нет, только Крис и Эрн. Сам он спал в каморке при кузнице. Они только обедали тут вместе.
— Братья сейчас дома, — объявил доктор Оттерли. — Ждут вас.
— Прекрасно, — отозвался Аллейн. — Долго мы себя ждать не заставим. Что ж, открывайте сарай, Кэри.
С видимым удовольствием полицейский взломал печать, которую сам же поставил на двойные двери сарая, и раздвинул их настолько, чтобы можно было пройти внутрь.
В темноте, среди всякого хлама, было расчищено немного места и сооружен импровизированный настил из ящиков и старой двери, покрытый сверху холстиной.
Лицедей лежал под белой простыней. Когда доктор Оттерли откинул ее, все невольно отпрянули — настолько нелепо среди всех этих привычных атрибутов смерти смотрелся грязный клоунский наряд. Белый воротник с оборками был помят и испачкан кровью — кто-то поднял его повыше, видимо, чтобы скрыть шею. На лбу, на носу, на скулах и подбородке чернели пятна.
— Это от жженой пробки, — пояснил доктор Оттерли. — Маска была испачкана изнутри — Эрни надевал ее прямо на черный грим, когда думал, что будет играть Шута.
Лицо покойника казалось совершенно непричастным ко всем этим безобразиям. Глаза были закрыты, рот широко открыт. Старческие, все рубцах и морщинах, руки плотно сцеплены на груди. На одежде тут и там темнели пятна крови, а на стене, прямо над ним, на деревянных крючках были развешаны костюмы остальных артистов. Щелкун, раскрытая пасть которого словно передразнивала гримасу покойника. Огромный кринолин Бетти. Рубахи и связки колокольчиков Пятерых Сыновей. Над кринолином за тесемки была прицеплена печальная маска Лицедея. Аллейн заметил кровавые пятна не только в том месте, где она завязывалась на шее, но и в области темени. По его мнению, это было примечательно. Рядом на большом гвозде висела шапка, сделанная из кроличьей шкурки.
Кэри, который предпочел остаться у двери, пояснил:
— Все их костюмы мы тоже решили запереть здесь, сэр. А мечи вон в том мешке, на лавке.
— Прекрасно, — кивнул Аллейн, — Можно приступать, Фокс.
Фокс, стараясь не делать своими огромными лапищами слишком резких движений, осторожно стянул воротник с шеи мертвеца.
— Одним ударом, — послышался голос доктора Оттерли.
— Причем справа налево по диагонали, вам так не кажется? — добавил Аллейн.
— Пожалуй… — удивленно протянул доктор Оттерли. — Похоже, вы, парни, свое дело знаете.
— Должен вам сказать, что такое везение случается не часто. По всему, удар пришелся между воротником и затянутыми тесемками маски. А как вам кажется — он стоял в это время или лежал?
— Спросите об этом министра внутренних дел — может, он знает. Но если бедняга стоял, то, по-моему, ударил его человек немногим выше его ростом.
— Допустим. Был ли такой среди исполнителей?
— Нет. Все они под шесть футов.
— Угу… Что ж, давайте посмотрим на этот секач, Братец Лис.
Фокс подошел к лавке.
— Секач завернут отдельно, — заметил Кэри. — Эрни все никак не хотел с ним расставаться.
Фокс поднял меч Эрни за красную тесемку, продетую сквозь кончик.
— Видны следы от стеблей, — сказал он. — А острый, как скальпель!
— Пусть Бэйли возьмет с него пробы, хотя лично я не верю, что из этого выйдет что-нибудь путное. А вы как думаете, доктор Оттерли? Мог ли он быть орудием убийства?
— Прежде я должен получше изучить рану. Это может зависеть от… Хотя нет. Пока ничего сказать нельзя.
Аллейн повернулся и еще раз осмотрел развешанную на стене одежду.
— Все закапано смолой. Юбки Бетти, штаны Сыновей, а также, я полагаю, чулочки и туфельки всех деревенских красоток — не говоря уже о пальтишках.
— Таков культ, — пожал плечами доктор.
— Обряд изобилия и плодородия?
— Именно.
