Любопытно, что ему приснился отец. Эдди редко вспоминал о нем. Почти не знал его. Однако ему казалось, что он больше похож на отца, чем Джино и Тони.
Эдди вспомнил Чезаре Рико в лавке, как он обслуживал покупателей — всегда сдержанный, даже чуть-чуть надменный. Но это была не надменность, причина заключалась в окружавшей отца тишине.
Эдди тоже был человек немногословный. И, как отец, он целыми днями размышлял наедине с собой. Случалось ли ему делиться с женой? Может быть, иногда, но отнюдь не серьезными тайнами. С братьями и с теми, кто считался его друзьями, он не делился.
Его отец тоже никогда не смеялся. На его губах, как у Эдди, обычно играла едва заметная рассеянная усмешка.
Упрямые люди, они шли каждый своим путем, не сворачивая с него, потому что раз и навсегда решили, какова будет их жизнь.
Взгляды отца трудно было точно определить. Чезаре Рико, по-видимому, принял незыблемое решение, когда встретил Джулию Массера. Она была сильнее его. И очевидно, она командовала как в семье, так и в лавке. Чезаре женился на ней, и Эдди никогда не слышал, чтобы отец повысил голос или пожаловался.
Он, Эдди, пожелал вступить в Организацию, участвовать в игре, соблюдать установленный порядок. Пусть другие бунтуют, пытаются обманывать.
Отчего же Фил тянет и не звонит? У Эдди не было газеты, но ему не пришло в голову распорядиться, чтобы газету принесли наверх. Он нуждался в одиночестве.
Улица наполнилась шумом. Машины останавливались у тротуара, и полисмен с трудом регулировал движение.
Как это непохоже на Флориду и Бруклин! Здесь можно было увидеть машины всех марок, устарелые и новейшие.
«Форды» на высоких колесах, с капотом, подвязанным веревочками, их теперь встретишь только в самых отдаленных сельских местностях, и тут же сверкающие «кадиллаки», самые разные грузовики и мотоциклы. Люди всех рас — много негров, а еще больше мексиканцев.
Как только раздался звонок, он бросился к телефону:
— Алло!
Эдди услышал далекие голоса телефонисток, а потом наконец голос Бостона Фила.
— Эдди?
— Да.
— Все решено.
— Что именно?
— Ты переговоришь с братом.
— Даже если вмешается полиция?
— В любом случае стоит прийти первыми. Сид сказал, чтобы ты мне позвонил, как только найдешь его.
Эдди раскрыл рот, не зная еще, что ему следует сказать, но не успел произнести ни слова, так как Фил уже повесил трубку.
Он вымыл лицо и руки, чтобы освежиться, переменил рубашку, надел шляпу и направился к лифту, оставив на столе фляжку с виски, к которой не прикоснулся. Ему не хотелось спиртного, и вообще он не испытывал жажды.
Его тянуло закурить, но он не зажег сигарету.
В холле, где толпился народ, он ни на кого не взглянул. У дверей стояло несколько такси. Не выбирая, Эдди сел в первое попавшееся.
— Аконда, — сказал он, опускаясь на раскаленное солнцем сиденье.
На выезде из города он увидел мотели, о которых ему утром говорили, и скопища трейлеров — настоящие поселки на пустырях. На веревках сушилось белье; женщины в шортах, толстые и худые, стряпали на открытом воздухе.
Дальше дорога пролегла среди полей. Мужчины и женщины, согнувшись в три погибели, собирали овощи, постепенно нагружая следовавшие за ними грузовики.
Дома почти все были новые. Несколько лет назад, до прорытия канала, этот район был пустыней, среди которой возвышался старинный испанский город. Строились здесь очень быстро. Некоторые поселенцы довольствовались бараками.
Такси свернуло налево по песчаной дороге, вдоль которой тянулись электрические провода. Изредка встречались маленькие деревушки — всего несколько домов.
Аконда оказалась более крупным поселком. Кое-где просторные дома были окружены цветниками и лужайками.
— К кому вы едете?
— Его зовут Феличи.
— Не знаю такого. Народ здесь меняется что ни день.
Шофер затормозил возле универсального магазина. У входа до середины тротуара громоздились выставленные на продажу сельскохозяйственные орудия.
— Не живет ли здесь где-нибудь поблизости семья Феличи?
Сбивчиво им объяснили, куда надо ехать. Такси выехало из поселка, миновало новые поля и остановилось перед несколькими почтовыми ящиками, установленными у края дороги; на пятом из них оказалось имя Феличи. Дом стоял среди полей. В отдалении, склонившись над землей, работали люди.
— Вас подождать?
— Да.
Девочка в красном купальном костюмчике играла на веранде, на вид ей было лет пять.
— Папа дома?
— Он там. — Она указала на людей в поле.
— А мама?
Малышке не пришлось ответить. Загорелая женщина в сатиновых трусиках и лифчике из той же материи приподняла противомоскитную сетку над дверью.
— Кто тут?
— Миссис Феличи?
— Да.
Он не помнил ее, и она, видимо, не помнила его. Но она сразу увидела, что перед ней итальянец, и, конечно, приехавший издалека.
Поговорить с ней или лучше дождаться мужа? Эдди обернулся: никого не было видно. Похоже, за ним не следили — Я хотел бы кое о чем узнать у вас, Она стояла на пороге, придерживая рукой дверь, и явно колебалась. Потом нехотя проговорила:
— Войдите.
В просторной комнате было почти темно из-за опущенных жалюзи. Посередине большой стол, на полу игрушки, в углу на гладильной доске с включенным утюгом разостлана мужская рубашка.
— Садитесь.
— Меня зовут Эдди Рико, и я знал вашу свекровь.
Лишь в эту минуту он почувствовал чье-то присутствие в соседней комнате. Ему послышалось там движение. Потом дверь открылась. Вначале он увидел только силуэт женщины в светлом цветастом платье. Жалюзи в соседней комнате не были опущены, силуэт вырисовывался на светящемся фоне. Он различил очертания ног и бедер.
— Нора!
— Да, иду.
Она вошла в комнату. Эдди теперь мог лучше разглядеть ее. Она оказалась меньше ростом, чем он предполагал после встречи с ее отцом и братом, миниатюрной и хрупкой.
Ему сразу бросилось в глаза, что она беременна.
— Вы брат Тони?
— Да. А вы его жена?
Эдди не ожидал, что все произойдет так быстро. Он не был подготовлен к этому разговору, рассчитывая вначале поговорить с Феличи. Ему представлялось, что именно Феличи скажет ему, где скрывается Тони.
Эдди смутило то, что Нора была беременна. У него самого было трое детей, но он никогда не думал, что у его братьев тоже могут быть дети.
Женщина опустилась на скамейку, положила одну руку на стол и внимательно поглядела на гостя.
— Как вы попали сюда?
— Мне нужно поговорить с Тони.
— Я вас не об этом спрашиваю. Кто вам дал адрес?
У него не было времени придумать что-нибудь.
— Мне сказал ваш отец.
— Вы были у моего отца? Зачем?
— Чтобы получить адрес Тони.
— Отец его не знает, и мои братья тоже.
— Ваш отец сказал, что Тони починил старый грузовик и что он отдал Тони эту машину.
Жена Тони была умна и сообразительна. Она уже все поняла и смотрела теперь на него еще пристальнее.
— Вы догадались, что он приедет сюда?
— Я вспомнил, что ребенком он провел здесь несколько месяцев и что он мне часто говорил о грузовиках.
— Значит, вы — Эдди?
Ее взгляд смущал его. Он заставил себя улыбнуться.
— Я рад познакомиться с вами, — пробормотал он.
— Чего вы хотите от Тони?
Она не улыбалась и продолжала изучать его сосредоточенным взглядом. М-с Феличи отошла в угол, чтобы не мешать им.
Что Тони рассказал Феличи? Известно ли им все? Во всяком случае, они приютили его.
— Что вы от него хотите? — повторила Нора, и по ее тону он понял, о чем она думает.
— Мне нужно ему кое-что сообщить.
— А именно?
— Я пойду… — пробормотала хозяйка дома.
— Не нужно.
— Я пойду приготовлю завтрак.
Она ушла в кухню и закрыла за собой дверь.
— Чего вы от него хотите?
— Он в опасности.
— Почему?
По какому праву, в конце концов, она разговаривает с ним таким прокурорским тоном? Тони в опасности, а он сам в затруднении, годы усилий поставлены на карту, и разве не из-за этой девчонки?
— Некоторые люди боятся, что он проговорится, — с оттенком суровости ответил он ей.
— Эти люди знают, где он?
— Пока нет.
— Вы им сообщите?
— Они его и сами найдут.
— И тогда…
— Они смогут заставить его молчать любой ценой.
— Это они вас послали?
К несчастью, он на мгновение заколебался. Напрасно потом он пытался все отрицать: разубедить ее было невозможно.
— Что они вам сказали? Что поручили?
Странно Она была очень женственная, ничего резкого в чертах лица. Мягкими были и линии ее тела, и, однако, в ней чувствовалась воля, более сильная, чем у многих мужчин. Эдди она невзлюбила с первого взгляда. Может быть, она невзлюбила его еще раньше. Тони, наверное, рассказывал ей о нем и о Джино. Может быть, она ненавидела всю их семью, за исключением Тони?
Ее темные глаза пылали гневом. Когда она обращалась к нему, у нее дрожали губы.
