В город он въехал по юсогскому шоссе. Добрался до центра, расспросил дорогу, потом повернул обратно. В Мереслеке, как и в других небольших венгерских городах, старое и новое перемешивалось весьма неожиданно. Старые здания обветшали, а новые, монстры из стекла и бетона в провинциальном стиле, не вписывались ни в архитектурный облик города, ни в окружающую природу. Улица, которую искал Тоот, шла перпендикулярно главному проспекту. Тротуар ее был выложен плитами, а проезжую часть, мощенную булыжником и давно не мытую дождем, покрывал серый слой пыли. Тоот решил не испытывать прочности рессор своей машины, вылез и пошел пешком. Одноэтажные домики были выкрашены в желтый, белый, зеленый и даже лиловый цвета. На фасаде одного из них виднелась вывеска ремесленника, перед фамилией проступило закрашенное после 1945 года слово «витязь».[10] Проходя мимо одного из домов, Тоот заглянул в открытое окно. В комнате на земляном полу клевали зерно куры и петух. Заметив Тоота, птицы в ужасе закудахтали и разлетелись в разные стороны. Нужный ему дом был в лучшем по сравнению с другими состоянии: стены только что побелены, на окнах красные кружевные занавески, на подоконниках — цветочные горшки, на крыше новая черепица. Тоот заглянул за штакетник. Темноволосая коренастая женщина на дворе выбивала одежду. «Видно, ему нравился такой тип», — подумал Тоот и окликнул хозяйку.
— Добрый день. Я хотел бы поговорить с Фекете Ласлоне.
— Это я, — произнесла женщина, повернувшись к Тооту, и приветливо улыбнулась. — Наконец-то вовремя появились. Ну, входите же. Чего ждете?!
Тоот открыл калитку.
— А где инструменты?
— Я из полиции. Мы с собой инструменты не носим.
По круглому широкому лицу женщины быстро пробежало облачко испуга. Но вскоре лицо ее вновь прояснилось.
— Ну, что же. Я, правда, слесаря ждала. Садитесь, я вас сейчас чем-нибудь угощу.
Тоот уселся за гладко обструганный деревянный стол, расположенный под кустом орешника. Женщина вышла из дома с зеленой бутылкой и двумя рюмками. По их размерам капитан понял: ему предложат вино. Однако в бутылке оказалась палинка. Женщина наполнила рюмки на три четверти и чокнулась, едва дотронувшись краешком своей рюмки до рюмки гостя.
— Ваше здоровье. Это надо залпом пить.
— И до дна, — пробормотал Тоот, поднося ко рту рюмку сомнительной чистоты.
Женщина привычным движением опрокинула рюмку, выпив содержимое одним глотком, и лишь потом заметила, что гость едва пригубил зелье. Поначалу она было разозлилась, но тут же успокоилась и глупо ухмыльнулась.
— Черт вас подери! Здорово вы меня облапошили.
— Я за рулем.
— Меня всегда мужики за нос водят. Не знаю, почему?
— Вероятно, потому, что вы им слишком доверяете.
— Муж меня тоже обманул. Перед женитьбой хвастал, что первый ходок в округе… А я поверила, из-за этого за него и пошла.
Женщина придвинулась к Тооту, ее черные большие глаза слегка косили. Она захихикала.
— Трактор у него все хозяйство отшиб. По крайней мере, он так утверждает. Вообще-то он — дубина порядочная. А я как-никак гимназию закончила.
Тут она с подозрением взглянула на Тоота.
— Ну, а что вам от меня надо? Если вы думаете, что со мной…
— Ни в коем случае. Когда в последний раз вы видели Шандора Варгу?
— Летом.
— В каких вы были с ним отношениях?
Тоот видел: женщина изо всех сил старается не поддаться действию алкоголя, видимо, эта рюмка была не первой за день. Она глуповато улыбнулась.
— В хороших… отношениях.
— У вас была связь с ним?
— Ну, да…
— Итак, он был вашим любовником?
Глаза женщины заблестели.
— Он утверждал, что я очень чувственна.
Тоот непроизвольно проглотил слюну.
— Муж знает?
— Нет. Муж ни о чем не догадывается. После работы он торопится прямиком в кабак, домой возвращается пьяный, сразу спать заваливается. А мной пренебрегает.
— А каковы были планы Варги в отношении вас?
— Собирался на мне жениться. Он все повторял…
— Не будь у него детишек, которых он обожает, он бы давным-давно развелся и женился?
— Ага. Он, наверное, и вам рассказывал? Упоминал обо мне?
На глазах у Фекетене навернулись слезы. Она несколько раз всхлипнула, потом тыльной стороной ладони вытерла нос.
— Разумеется. Но вы слышали, что он исчез?
— Конечно. Я его пыталась по телефону разыскать, звонила на работу, а там сказали, что он не появляется несколько недель, и никто не знает, где он.
— Деньги он у вас держал?
Женщина склонила голову набок и стала вдруг похожа на удивленную черную ворону на свежевспаханном поле.
— Какие деньги?
Тоот повысил голос.
— Не стройте дурочку. Это вам дорого может обойтись! Вы работаете в бюро путешествий. Думаете, почему такой тертый калач, как Варга, терся около сорокалетней… — Тоот хотел сказать «развалины», но воздержался, — женщины? Я могу ответить. Из-за валюты, которую с вашей помощью можно получить. Сколько ему требовалось каждый месяц?
Фекетене плотно сжала свои мясистые губы. Стало слышно ее тяжелое, хриплое дыхание.
— Что вы себе позволяете?!
Тоот тихо продолжил:
— Послушайте, Фекетене! Давайте договоримся. Я — один, протокол не веду. Следовательно, ваши слова нигде не фиксируются. Судя по всему, дело, которое я расследую, связано с убийством, деньги меня интересуют лишь как мотив преступления. Сколько вы ему достали?
— Если скажу, оставите меня в покое?
— Да.
— Доказать все равно ничего не сможете. Попробуете меня привлечь, я от своих слов откажусь. Учтите!
— Учту. Но привлекать вас не собираюсь. Никто никогда ничего не узнает.
— В месяц я ему доставала по сто пятьдесят — двести долларов. Обычно около ста пятидесяти.
— Сколько лет вы поддерживали с ним связь?
— Шесть.
— Денежки немалые.
— Помните, следов вам не найти.
— Поймите, меня это не волнует. Вы не знаете, для чего Варге требовались такие деньги? Куда он мог деться?
— Меня деньги не интересовали, только любовь. Но и Шани деньги не очень-то трогали. Можете мне поверить. Для него они… были чем-то… второстепенным… не верите?
— Почему же, верю.
— Шани много раз говорил: «Любовь моя, главное в жизни — это чувства. Деньги нужны только для того, чтобы создать необходимые материальные условия для счастья. Как только я соберу необходимую сумму, чтобы купить семье хорошую квартиру в Пеште, где они не так сильно будут во мне нуждаться, мы займемся устройством нашего гнездышка».
— Понятно, поэтому вы ему и помогали. Но что он делал с деньгами? Вероятно, у него были какие-то темные делишки?
— Я уже сказала, меня это совершенно не интересовало.
— А я вам вполне серьезно заявляю, что у меня есть желание покопаться в вашем саду. Готов биться об заклад, что кое-что обнаружится.
Лицо женщины стало серо-зеленым.
— В с-саду?.. А что соседи скажут?
Тоот небрежно махнул рукой.
— Ерунда. Валюту вы, вероятно, покупали за большие деньги. А знаете ли вы, откуда Варга брал эти форинты? Ведь его зарплаты на покупку долларов явно не хватило бы.
— Он очень усердно работал. Вкалывал. Не щадил себя. Между прочим, и в любви — тоже!
— Ясно. И теперь вы поэтому пьете?
— Моя жизнь теперь ничего не значит! С идиотом-мужем?! Вы считаете, что жизнь может иметь для меня какой-нибудь смысл?
— Варга никогда бы не женился на вас, он просто обманывал вас, используя в своих интересах.
Женщина протянула было дрожащую руку к бутылке, но, бросив взгляд на рюмку гостя, быстро схватила ее и опрокинула.
— И вы это точно знаете, именно вы! Вы что, свечку держали, когда он мне об этом говорил?! Вы думаете, что мужчина способен несколько лет жить с женщиной, к которой он не испытывает физического влечения? Никакие деньги не помогут, даже такие, как у Рокфеллера.
Тоот поднялся.
— Благодарю за помощь. Последний вопрос. Как вы думаете, кто был основным компаньоном Варги в его, так сказать, неофициальных делах? Я у вас спрашиваю, потому что его жена не знает. Но теперь я уверен, что перед вами он был склонен… э-э… в большей степени открывать душу.
Эта грубая лесть привела к нужному результату. Фекетене впервые за весь разговор расплылась в улыбке.
— Ну, один — это Шебештен Селеш, он работает в рыбхозяйстве. Но самый главный — его подчиненный Йошка Флейшман.
— А где он живет?
— В лесопарке на горе Верешхедь. Напротив холма Шювегеш. Знаете, где давильня Шани. Мы там провели столько счастливых часов…
— Еще раз спасибо. Вы можете рассчитывать на меня. Я умею молчать.
Женщина строптиво вскинула голову.
— Мне от вас ничего не надо. Главное, чтобы вы язык держали за зубами. Никому ни о чем ни слова, я все буду отрицать, учтите.
