— К сожалению, почти ничего не могу вам сказать. Я надеюсь, что вы сумеете упрятать его за решетку. Собственно говоря, ради этого я и приехала к вам. Мне бы хотелось…
— Его нельзя посадить в тюрьму.
— Нельзя?! — на лице ее появилось страшное разочарование. — Теперь, когда вы его нашли…
Мейсон покачал головой.
— Он мертв.
— Что?!
— Он мертв. Умер прошлой ночью в Калексико.
— Как?.. Почему?.. Как это могло случиться?
— Он просто умер от разрыва сердца, — объяснил Мейсон.
Она хотела что-то сказать, но удержалась, и Мейсон вопросительно поднял брови.
— Очень сожалею, мистер Мейсон, я взяла за правило не говорить о покойных плохо… Я не знала.
— Надеюсь, это не помешает вам сообщить мне некоторые сведения, которые дали бы мне ключ к его прошлому.
— К сожалению, ничем не могу быть вам полезной, мистер Мейсон. Этот человек и вправду был какой-то загадочной личностью. Я ничего не знаю ни о его родных, ни о его занятиях… А потом он вдруг бесследно исчез.
— Он взял у вас деньги?
— Все, что у меня было.
— И сколько?
— Гораздо больше, чем я говорила. В то время я получила небольшое наследство, и он уехал со всеми деньгами.
— Вы обращались в полицию?
— Нет, мистер Мейсон. Не обращалась, и на то были причины. Полагаю, что для вас нет ничего нового в подобном положении, но я-то была настоящим младенцем в этом деле. Он мне внушал, что нам необходимо соединить наши сбережения, что он еще собирается одолжить денег у своих друзей. Ему якобы подвернулась великолепная, единственная в своем роде возможность заработать миллион долларов и требуется сравнительно небольшое капиталовложение.
— Он говорил убедительно? — спросил Мейсон.
— Не знаю, но меня он легко убедил.
— Одними разговорами?
— Как бы вам это объяснить? У него был очень умелый подход. Он знал, как польстить женщине, заставить ее чувствовать себя важной и значительной. И я клюнула.
— Как вы с ним познакомились?
— По переписке. Я написала протестующее письмо в газету и его опубликовали. Мой адрес, конечно, там не был указан, но Девитт сумел его разыскать. Это было не так уж трудно узнать через редакцию. Он написал мне, какая я умная, принципиальная, как хорошо излагаю свои мысли, как они много дали ему, что он уже отчаялся встретиться со столь умным, рассудительным и тому подобное, человеком… Повторяю, я клюнула на это. Его адрес был написан на конверте, я в ответ написала короткую записочку, в которой поблагодарила его. После этого он мне еще что-то написал, прислал какую-то газетную вырезку, которая, по его мнению, должна была меня заинтересовать, и вскоре уже была назначена наша первая встреча. Мы вместе пообедали, потом… Ну, вы сами понимаете, мистер Мейсон.
— Что же он все-таки рассказывал вам о себе? — настаивал Мейсон. — Чем он, по его словам, занимался?
— Да ничем. Он тогда только что возвратился из Мексики, где выполнял особое задание, о котором ему не велено было распространяться, но там у него было много приключений.
— И сколько времени, по его словам, он находился в Мексике?
— Вроде бы больше года, но теперь-то я понимаю, что это было вранье. Он же не умел говорить по-испански!
— Не умел?
— Сомневаюсь, чтобы он знал больше десятка испанских слов. Он очень увлекательно рассказывал про свои приключения и как-то я его познакомила с приятелем, который хорошо говорил по-испански. Я упомянула, что Монтроз больше года прожил в Мексике. Этот человек, естественно, заговорил по-испански.
— Ну, и что же произошло?
— Монтроз его остановил, сказав, что даже не пытался изучать испанский, так как считал, что ему это ни к чему. Куда спокойнее разговаривать с переводчиком.
— Вас удовлетворило такое объяснение? — спросил Мейсон.
— Да. Тогда бы меня удовлетворило решительно все, что исходило от него.
— А что произошло после того, как он получил ваши деньги?
— Он исчез.
— Вы не получили ни единого слова объяснения?
— Ничего! — сказала она. — Если бы вы только знали, что я пережила, когда мне многое стало ясно. Сначала меня преследовали кошмары. То я думала, что он попал под машину, то что на него напали грабители… Я даже предприняла попытки разыскать его! А потом пришла в голову отвратительная мысль, что меня обманули, как простую дуру.
— Вы ничего не предпринимали?
— Я же сказала, что пыталась его найти.
— Как?
— Я наняла частного детектива, но вскоре поняла, что это пустая трата денег.
— Детектив не сумел его найти?
— Девитт исчез бесследно, — покачала она головой.
— Детектив перед вами отчитывался?
— Да. Он присылал подробнейшие отчеты, о предпринятых им действиях. Он именовал в них Монтроза «субъектом». Его отчеты убедили меня, что я выбросила деньги на ветер.
— У вас случайно не сохранились эти отчеты? — спросил Мейсон. — Вы их не уничтожили?
— Они у меня все здесь. Ведь я приехала сделать решительно все, чтобы помочь Линде и… И мне хотелось, разумеется, расквитаться с Монтрозом Девиттом.
Она раскрыла сумочку, достала из нее конверт и протянула Мейсону.
— Могу я на некоторое время задержать у себя эти отчеты? — спросил он.
— Оставьте их навсегда, если хотите. Я и сама не знаю, ради чем я их хранила. Они для меня — как напоминание о головной боли.
— Этот человек наверняка имел какое-то убежище, где скрывался длительное время. Возможно, это был даже другой город, в котором он начинал новую деятельность. Или же он одновременно работал в нескольких городах. Понимаете, очень уж необычно для человека сохранять свое имя, но куда-то внезапно исчезать.
— Я тоже так подумала. Одна моя приятельница правильно сказала, что я практически ничего не смогу сделать, даже если найду его, разве что… Понимаете, я не хотела подавать на него в Суд за то, что он выманил у меня деньги под фальшивым предлогом… Фактически, мистер Мейсон, я не уверена, можно ли говорить о каком-то фальшивом предлоге. Я просто вручила ему деньги, чтобы он вложил их в дело. Я ему абсолютно доверяла, мы же собирались стать супругами… Одним словом, я тогда совершенно потеряла голову. Безусловно, вам с вашим опытом и юридической подготовкой такая доверчивость кажется просто невозможной… Сейчас и я удивляюсь, как могла быть такой дурой?!
— Вы были замужем?
Она покачала головой.
— Я была типичной старой девой. Когда-то была сильно влюблена, но того человека убили на войне. Верная его памяти, решила прожить в одиночестве всю жизнь, ни к кому не привязываясь… Но женщины не созданы для этого, мистер Мейсон. Они хотят для кого-то трудиться, любить и заботиться о доме. В этот момент и появился Монтроз Девитт с его безошибочными приемами обольщения.
— У него была машина? — поинтересовался Мейсон.
— Да, в этих отчетах все сказано. Детектив разыскал владельца конторы проката, и все остальное. Вы увидите, что он никогда не платил подоходного налога, он не был застрахован, но у него были водительские права.
— Тогда вы жили в Лос-Анджелесе?
— Нет, мистер Мейсон, я жила и работала в Вентуре. А у Монтроза Девитта была квартира в Голливуде. Место, которое я тогда занимала… Понимаете, если бы разразился какой-то скандал, связанный с моим именем… Одним словом, мне пришлось стиснуть зубы и начинать все с самого начала. Я не могла допустить огласки этой некрасивой истории, точно так же как не могу разрешить этого и сейчас… Это другая причина, по которой я приехала повидаться с вами, мистер Мейсон. Я бы очень не хотела, чтобы Линда Кэлхаун стала говорить что-нибудь обо мне. Я пыталась дозвониться до нее сегодня утром, но не смогла. Но я знала, что вы ее представляете. Тогда я решила отправиться к вам, оказать посильную помощь, но и попросить вас, насколько это возможно, избавить меня от ненужных разговоров.
— Огромное вам спасибо, мисс Фраймэн, — поблагодарил Мейсон. — Если вы разрешите изучить эти отчеты, я в них, возможно, что-нибудь и отыщу. И, поверьте, я высоко ценю то, что вы мне рассказали.
Она протянула ему руку.
— Знаете, я считала, что это уже перевернутая страница моей жизни, но прошлое, как видно, упорно дает о себе знать… Забавно, но мне стало легче после нашего разговора. И я была счастлива, если бы эти отчеты детектива оказались вам хоть немного полезными.
— Я их внимательнейшим образом изучу, — пообещал Мейсон.
Делла Стрит проводила посетительницу до двери.
— Что ты думаешь? — спросил адвокат секретаршу, когда дверь за посетительницей закрылась.
— Этот человек и вправду умел обращаться с женщинами и знал, с какой стороны к ним можно подойти.
— И у него выработался свой особый почерк, — сказал Мейсон, — то что полиция называет «modus operandi». Первоначальный контакт со своими жертвами он налаживал по почте. Это означает, что он должен был писать огромное количество писем разным женщинам. Ведь не мог же он каждый раз находить по интуиции подходящий для себя объект, заметь — безошибочно, из множества женщин, помещающих материал в газетах… Подобные письма часто пишут замужние или очень пожилые женщины, или женщины, не имеющие больших средств, даже порой те, у которых хватает поклонников. Так что этот воздыхатель с безошибочными манерами и чутьем, с черной повязкой на глазу и таинственным прошлым, на них не произвел бы впечатления.
