Кит хотел бы, чтобы она этого не делала, поскольку это создавало непосредственный контакт между ними. Конечно, он больше всего на свете желал именно контакта, но какой в нем был толк без сотрудничества?
Поэтому Кит держался скованно, но Линн, казалось, этого не замечала. Она продолжала болтать о страховом агенте по имени Харри, чудесах кухонных комбайнов и других достопримечательностях Уэгон-Спрингса. Конечно, недавний поцелуй кое-что значил. Но Линн вела себя так, словно его не было вовсе. Может быть, музыка была неподходящей — диск-жокей поставил Зеро Мостела. Проклиная себя, Кит безуспешно пытался поймать по транзистору какую-нибудь страстную любовную песню.
— В чем дело? — спросил он. Линн прервала контакт, и Кит почувствовал невосполнимую утрату.
— Я забыла кошелек на причале. Придется вернуться.
— Я сбегаю. Подождите здесь. — Он пустился бегом, захватив фонарик.
«Оставил меня в лесу без света, — подумала Линн. — Похоже, я лишила беднягу способности соображать».
Она царапнула голенью по валуну и села, потирая ногу.
Внезапно стало так темно, что Линн начала сердиться. То, что она довела Кита до такого состояния, было прекрасно, но его поведение попахивало мелкой мужской местью, а это было не по правилам. «Я заставлю его пожалеть об этом», — подумала Линн, и ей сразу стало легче.
Свет фонаря ослепил ее.
— Привет, беби, — послышался голос Вона.
Линн вскочила, но он был слишком проворен. Она чувствовала себя окруженной, парализованной, раздавленной. Его руки были повсюду. Линн пыталась лягаться и кусаться, но он только смеялся и даже не дышал тяжело.
— Эге! — сказал Вон. — Ты на ощупь еще лучше, чем я думал.
Лин хотела закричать, но он надавил ей на горло предплечьем.
— Не стоит, беби. — Вон начал наклонять ее назад. — Хотя кричи сколько душе угодно. Мне это даже нравится.
— Подождите…
— К чему сопротивляться, беби? Если ты готова на все ради этого лопуха Палмера, подумай, насколько лучше тебе будет с настоящим мужчиной.
У него должно быть уязвимое место, в отчаянии думала Линн.
— Мне казалось… ваша работа… охранять мистера Брасса.
— Он дрыхнет за запертой дверью. Хватит упираться, цыпочка. Пое-е-ехали!
В следующий момент Линн оказалась на спине, и Вон навалился на нее. Собрав все силы, она закричала:
— Кит!
Палмер уже подбегал к ним. Она слышала, как он пробирается через кустарник. Луч фонарика устремился на нее. Линн откатилась в сторону. Вон выругался, потом засмеялся и выключил свой фонарик. Линн зажмурила глаза. Бедняга Кит. Теперь в довершение всего его изобьют из-за нее. Вон переломает ему кости, и он ее возненавидит. Она спряталась за дерево, боясь выглянуть.
Линн слышала топот ног, сопение, шумное дыхание, звуки ударов и, наконец, стук упавшего тела. Потом наступила тишина.
«Надо бежать!» — подумала она.
Но из-за дерева вышел мужчина, взял ее за руку и сказал:
— Крутой парень больше вас не побеспокоит. Я кое-что выяснил.
«Слава богу!»
— О, Кит, он разбил вам нос!
— Нет, я наткнулся на дерево, когда бежал по тропинке.
Линн почувствовала, что обнимает его.
— Что вы выяснили?
Но Кит казался далеким и по-мужски серьезным.
— У этого парня стеклянная челюсть.
* * *
— Ричард, — начала Джесси, как только он закрыл дверь их спальни на замок и задвижку, — я хочу уехать отсюда.
Ее супруг покачал головой.
— Будь я проклят! Палмер его одолел!
— Завтра утром я первым делом сообщу старику, что этот монстр Вон в моем случае ошибся. А потом, дорогой, мы уедем.
— Что? Нет, милая. Еще рано. — Он нахмурился. — По крайней мере, для меня. Но я бы хотел, чтобы уехала ты.
— Ричард Квин, я твой предлог для пребывания здесь. Ты знаешь, что я и шагу не сделаю без тебя.
— Ты упрямая женщина.
— А ты… ты полицейский с головы до ног!
— Думаю, дорогая, нас ждет нелегкое время. Завещание, которое Брасс поручил Вону составить, было большой ошибкой. Он практически напрашивается на это.
— На что?
— На гроб и шесть футов земли в округе Уэстчестер. Запомни мои слова, Джесси. Этим завещанием старый дурень подписал себе сегодня смертный приговор.
Два дня спустя его пророчество сбылось.
Вечер накануне был примечателен только в одном отношении. Возвращаясь из леса с предобеденной прогулки, Квины встретили Хьюго, являвшего собой экстраординарное зрелище. На нем были синий костюм из сержа, обтягивающий его как кольчуга и источавший запах нафталина, огромные ботинки цвета бычьей крови и шляпа-котелок. Он выезжал с подъездной аллеи на старой «хонде».
Хьюго затормозил, а инспектор серьезно осведомился:
— Куда это вы собрались, так разодевшись? На свидание? — Он тщетно пытался представить себе женщину, способную назначить свидание Хьюго.
— Сегодня у меня свободный вечер, мистер Квин, — с гордостью заявил Хьюго. — Мистер Хендрик предоставляет мне четыре свободных вечера в году.
— Как же он может обойтись без вас?
— Желаю приятно провести время, — сказала Джесси. Хьюго прикоснулся к шляпе и поехал дальше. — Бедняга. Ричард, ведь это практически рабство!
— Должно быть, ему что-то платят, раз он может себе позволить поездки в город. Интересно, куда именно он ездит и чем занимается?
— И сколько центов мистер Брасс ему платит? — мрачно добавила Джесси.
За обедом мистер Брасс казался не в духе. Инспектор приписал это отсутствию Хьюго. Старик не шутил и не хихикал, а большую часть времени молча жевал, ощупью находя еду. Иногда Вон, все еще с пурпурным сувениром в юго-восточном углу подбородка, подкладывал ему ломтик мяса. Один раз Брасс сердито потребовал вина — Вон спустился в погреб и принес высокую темную бутылку, покрытую пылью и паутиной. Старик ощупал ее и понюхал пробку.
— Этот кларет старше меня, — пискнул он. — Я хранил его для подходящего случая. Хотя кто знает? Наполните мне бокал, мистер Вон. И остальным тоже.
Они выпили за здоровье Хендрика Брасса. Казалось, это доставило ему какое-то извращенное удовольствие — он злобно кивнул всем по очереди, куда больше походя на себя. Кларет отдавал уксусом, и никто не допил свой бокал. Вскоре Вон отвел старика в спальню. В мерцании свечей остатки вина в бокалах поблескивали, как свежая кровь.
Инспектор сел в кровати, насторожившись каждым нервом. Джесси спала рядом. Он прислушался, думая о причине. Ветер не колыхал деревья снаружи и не заставлял старый дом стонать; никто не кричал — инспектор был в этом уверен. Тем не менее, что-то его разбудило.
Скользнув в халат и шлепанцы, он бесшумно отпер дверь спальни и вышел в холодный коридор. Красная ночная лампа походила на кровавую рану среди теней. Инспектор напряг зрение и слух, но разглядел только темную массу перед дверью Хендрика Брасса — это был Вон, лежащий на своей койке часового.
Потом он услышал храп. Вон спал. Конечно, каждый человек должен спать, но… «Я бы мог подойти к нему на цыпочках и вырубить его, прежде чем он успеет дотянуться до оружия», — подумал инспектор. Возможно, удар Кита сбил с него спесь — после битвы в лесу он вел себя тихо.
Внезапно волосы на голове инспектора встали дыбом, а по спине пробежал ледяной палец. Это был не храп, а хриплые прерывистые звуки, издаваемые задыхающимся человеком.
Ричард помчался по коридору.
* * *
Снова доктор Торнтон и Джесси Шервуд ухаживали за пациентом, вытирая кровь, делая уколы, зашивая и перевязывая рану.
— Ему повезло, — сказал Торнтон. — Несмотря на пьянство, он в хорошей форме. С ним все будет в порядке.
Линн О'Нил, уставясь, как завороженная, на своего несостоявшегося насильника, облизнула губы.
— А мистер Брасс? — спросила она.
— Мистер Брасс мертв, — ответил доктор Торнтон.
— По-моему, Линн, — сказал Кит Палмер, — вам лучше уйти отсюда.
Он увел ее прочь. Остальные находились в коридоре, куда их отправил Флек.
Шеф полиции тоже облизывал губы. Его маленькие глазки светились торжеством и предвкушением целой орды репортеров.
— Не мог этот Вон сам пырнуть себя ножом? — весело осведомился он.
Торнтон покачал головой.
— Это невозможно, — сказал инспектор. — Угол раны свидетельствует, что его ударили сзади, когда он лежал на боку лицом к двери. Нож скользнул под лопатку снизу вверх. Брасс не мог бы сделать этого сам, даже если бы был акробатом.
Джесси прикрепила последнюю полоску пластыря к обнаженной волосатой коже Вона. Они уложили его на кушетку в старой гостиной Брасса. В соседней спальне в своей высокой латунной кровати последний из Брассов лежал мертвый. Не было никаких сомнений, что в ней он умер — точнее, был убит.
