— Как относится к этому мисс Дейл?
— Вроде бы очень дружна с Бэлл, — сказала миссис Ньюберри. — Знаете, как ведут себя с соперницами некоторые женщины.
— Вы думаете, она считает вашу дочь соперницей?
— Да.
— Вероятно, она интересовалась у Бэлл, где она живет и чем занимается ее отец? — спросил Мейсон.
— Да. Пока Бэлл удавалось отшучиваться. Дочь говорит, она просто Золушка, танцующая на балу до полуночи, и с последним ударом часов исчезнет.
— Ну и как Селинда Дейл?
— Это ее только насторожило, — ответила миссис Ньюберри.
— Как же относится ваш муж к тому, что его общественное положение и занятие теперь вызывают такой интерес?
— Карл прячется от всех. Сегодня я с трудом вытащила его на палубу. Теперь он засел в каюте.
Мейсон сказал:
— Давайте поставим все точки над «i». Вы подозреваете, что ваш муж присвоил деньги компании «Продактс Рифайнинг»?
— Да.
— Ваша дочь тоже подозревает?
— Конечно нет. Она думает, что Карл выиграл деньги в лотерею.
— Наверно, мисс Дейл с удовольствием бы выставила Бэлл дочерью растратчика, — сказал Мейсон.
Миссис Ньюберри заплакала.
— Успокойтесь, — сказал адвокат. — Слезами горю не поможешь. В конце концов, пока мы на корабле, ничего не случится.
— Боюсь, уже поздно, — сказала женщина.
— Что вы имеете в виду?
— Кто-то украл фотографию Бэлл.
— Какое значение это имеет?
— Неужели вы не понимаете? — сказала миссис Ньюберри. — Фотографию моей дочери могли выкрасть и отправить авиапочтой на материк, чтобы сыщики узнали о ней и ее семье всю подноготную.
— Но ведь вы не думаете, что мисс Дейл прибегла к такому способу? — спросил Мейсон.
— А почему бы и нет? Она богата, избалована, эгоистична. По-моему, такая способна на все.
— Расскажите подробней о краже фотографии.
— Я сама собирала веши, — сказала миссис Ньюберри, — и положила в чемодан мужа ее фотографию с надписью: «Любимому папочке от Бэлл». Не знаю, заметили ли вы, мистер Мейсон, что моя дочь похожа на киноактрису Уинни Джойс…
— Заметил, — сказал адвокат. — По-моему, она еще подчеркивает это сходство?
— Конечно. Ей нравится, когда ее замечают. Она послала на студию письмо с просьбой выслать ей фотографию Уинни Джойс с автографом. Получив снимок, Бэлл пошла к фотографу и попросила снять ее в такой же позе и с тем же освещением. Одну из таких фотографий в овальной рамочке с подставкой она и подарила отцу. Я сама уложила ее в чемодан мужа около трех часов дня, и он запер его. Муж открыл чемодан уже на пароходе часов в десять вечера, примерно за час до отплытия.
— А фотография исчезла? — спросил Мейсон.
— Не совсем. Из рамки была вынута фотография Бэлл и заменена снимком Уинни Джойс.
Миссис Ньюберри достала из сумочки овальную настольную рамку и подала ее Мейсону. Он увидел снимок актрисы с подписью: «Искренне ваша Уинни Джойс».
— Что ж, — сказал Мейсон, — в таком деле бесполезно ходить вокруг да около. Вызовите мужа на откровенный разговор. В конце концов, миссис Ньюберри, возможно, ваши страхи напрасны и ваш муж действительно выиграл эти деньги в лотерею.
— Я уже говорила с ним, и это ничего не дало.
— Вы когда-нибудь обвиняли его в присвоении денег компании «Продактс Рифайнинг»?
— Я только намекнула ему.
— И как он отреагировал?
— Сказал, что я сошла с ума.
— Ну, поговорите с ним еще раз, — нетерпеливо сказал Мейсон. — Спросите, о какой лотерее идет речь. В конце концов, вы его жена и имеете право это знать.
Миссис Ньюберри покачала головой.
— Такой разговор с Карлом ничего не даст. Он солжет, и это только ухудшит дело. Для разговора с ним я должна точно знать…
— Что?
— Присвоил он эти деньги или нет. Вот в чем мне нужна ваша помощь.
— Что должен сделать я? — спросил адвокат.
— Попросите своих помощников провести расследование и выяснить, действительно ли Карл присвоил эти деньги.
— А если он это сделал, что тогда?
— В таком случае, — сказала миссис Ньюберри, — я позабочусь, чтобы, насколько это будет в моих силах, оградить от возможных неприятностей Бэлл.
— Каким образом? — спросил Мейсон.
— Пока не знаю. Я посоветуюсь с вами.
Перегнувшись через перила, Мейсон посмотрел на нижнюю палубу. Бэлл Ньюберри и Рой Хангерфорд стояли так близко друг к другу, что казались одним темным силуэтом.
— Хорошо, — согласился адвокат, — я посмотрю, что можно сделать.
И он направился в радиорубку, пользуясь своим личным шифром, дал телеграмму Полу Дрейку (Лос-Анджелес, Детективное агентство Дрейка), в которой просил: во-первых, навести справки о К.У. Мо-оре, бывшем служащем компании «Продактс Рифайнинг»; во-вторых, составить список всех победителей лотерей за последние четыре месяца и выяснить, не было ли среди них К.У. Моора под настоящей или вымышленной фамилией. Наконец, после некоторого размышления, Мейсон добавил третий пункт: установить, есть ли у киноактрисы Уинни Джойс сестра.
На следующее утро, едва солнце позолотило гребни волн, Мейсон вышел из каюты, засунув руки в карманы пальто. Он стал прогуливаться по палубе. Свежий ветерок ерошил его волнистые волосы. Мейсон уже трижды обогнул палубу, когда открылась дверь и из холла вышли Делла Стрит и Бэлл Ньюберри.
— Доброе утро! — крикнул им Мейсон. — По-моему, на другой стороне не так ветрено.
Делла кивнула ему.
— Бэлл, это мой босс, — сказала она. — Шеф, я хочу познакомить вас с Бэлл Ньюберри, моей соседкой по каюте. Мы с ней нагуливаем аппетит перед завтраком.
— Позвольте присоединиться к вам, — сказал Мейсон.
Взяв девушек под руки, он направился на подветренную сторону. Когда они огибали палубу, налетел сильный порыв ветра.
— Ну и ветер! — сказала, рассмеявшись, Бэлл Ньюберри и поправила волосы. — Я очень много слышала о вас, мистер Мейсон.
— Если плохое, то можете верить этому, — сказал Мейсон. — Если хорошее, считайте клеветой.
Бэлл повернула к нему свое лицо со смеющимися темными глазами, ярким ртом и белоснежными зубами. В вырезе блузы была видна ее стройная шея.
— Вчера вечером я видела, вы разговаривали с мамой, — сказала она. — Держу пари, что речь шла о нашей семейной тайне.
— Тайне? — переспросил Мейсон.
— Да. Только не делайте вид, что вам ничего не известно. Делла бросила на адвоката быстрый взгляд.
— Что за семейная тайна, Бэлл?
— Исчезновение моей фотографии, — ответила та. — Мама положила ее в чемодан, и отец запер его. Когда чемодан открыли, моей фотографии не было в рамке, а в нее кто-то вставил снимок Уинни Джойс. Ну, так что вам известно об этом?
— Мне ничего, — сказала Делла Стрит, с упреком посмотрев на Мейсона. — А что думает по этому поводу ваша мать?
— Она ведет себя очень непонятно, — ответила Бэлл. — Наверно, это доставляет ей удовольствие.
— Значит, вы не восприняли этот случай серьезно? — спросил Мейсон.
— Я? — сказала Бэлл, улыбаясь. — Я ничего не воспринимаю серьезно: ни жизнь, ни свободу, ни любовь. Я принадлежу к легкомысленному молодому поколению, мистер Мейсон, от рождения лишенному почтительности и воспитанному без лицемерия, слава Богу.
— А что сказал об этой истории ваш отец? — спросил адвокат.
— О, его это мало встревожило. Отец углублен в себя, и мне очень редко удается вывести его из такого состояния.
— Это не ответ на мой вопрос, — сказал Мейсон.
— О, я совсем забыла, что вы юрист, — рассмеялась Бэлл. — Вы проводите перекрестный допрос. Как же мы назовем этот случай, мистер Мейсон, — «Дело о похищенной фотографии»?
— Не похищенной, а подмененной, — уточнил адвокат.
— Значит, «Дело о подмененном лице». Это подойдет?
— Вполне, по крайней мере временно, — сказал Мейсон. — Итак, что сказал об этом ваш отец и, между прочим, какова ваша собственная версия?
Бэлл покачала головой.
— У меня нет никакой версии, я не разбираюсь в подобных вещах… Впрочем, мы оба — и папа, и я — считаем, что это просто чья-то шутка… Кроме того, мама могла ошибиться и положить в чемодан не мою фотографию, а Уинни Джойс. Видите ли, наши снимки легко спутать, я очень похожа на Уинни Джойс. Во время нашей поездки это многие отмечали.
— Вы можете воспользоваться этим, — сказал Мейсон. — Стать дублершей, например, или чем-то в этом роде.
— К этому я и стремлюсь, — сказала Бэлл и погрустнела. — Мне очень хотелось бы поехать в Голливуд, но отец не разрешает, пока мне не исполнится двадцать три года. Надо ждать еще шесть месяцев. Мне кажется, эти полгода будут длиться вечно! Ну вот, я и выдала вам свой возраст!
Мейсон рассмеялся.
— Вам понравился Гонолулу?
— Чрезвычайно! — сказала она. — Мне так не хотелось уезжать! Я не ожидала, что Гавайи произведут на меня такое впечатление. Наверно, не следует впадать в такой восторг, правильней было бы вести себя как светские барышни в отеле. В ответ на такой вопрос они слегка приподняли бы брови и ответили: «Благодарю вас, Гавайи очень милы».
