– И что потом? – спросил Перри Мейсон.
– Выбрали Маджери Клун как самую красивую из претенденток, или соперниц, как вам больше нравится. Состоялся роскошный банкет. Секретарь Торговой палаты представил победительнице контракт, его подписали и возвратили в Торговую палату на сохранение в здании муниципалитета. Наше довольно захолустное местечко Кловердаль должны были нанести на карту. Все спали и видели во сне, что теперь наш город станет родовым гнездышком выдающихся фотомоделей, самых красивых девушек Америки. Пэттон зарезервировал купе на ночной поезд. Маджи до купе провожали с одобрительными возгласами более пятнадцати тысяч горожан. Купе было просто завалено цветами. И даже играл духовой оркестр. И вот поезд тронулся… – Брэдбери на некоторое время замолчал, а потом с грустью сказал: – Это был последний раз, когда кто-либо видел Маджери…
– Вы думаете, ее похитили или что-то в этом роде? – спросил Мейсон.
– Нет, ее обманули, а ее гордость не позволила ей вернуться… Она уезжала из Кловердаля, чтобы занять место среди выдающихся фотомоделей Америки… У нее не хватило мужества вернуться и признать, что стала жертвой узаконенного обмана.
– Почему вы называете это узаконенным обманом? – прищурился Мейсон.
– В том, что прокурор округа в Кловердале добровольно решил заняться делом, сомнений нет. Он связался с кинокомпанией, она подтвердила, что в самом деле искала суперфотомодель, поручив отбор Пэттону, который пользовался у администрации доверием. Действительно, Маджери Клун была на киностудии. Два дня перед началом съемок с ней делались пробы, а потом пленку просто выбросили в мусорную корзинку, ссылаясь на нефотогеничность мисс Клун.
– Контракт ограничивался одним рекламным фильмом? – спросил Перри Мейсон, вновь закуривая.
– Тремя, но лишь при условии удовлетворительных съемок самого первого…
– И следовательно, при этой оговорке ничто не мешает кинокомпании отказаться от своих обязательств, изменяя имя в контракте и используя уже другую фотомодель в съемке на следующий день?
– Ну вот, вы более или менее представляете себе суть дела…
– Почему вы прибегли к моей помощи? – поинтересовался Мейсон.
– Я хочу засадить за решетку Фрэнка Пэттона, – оживился Брэдбери. – Думаю, он получил у юристов несколько необходимых консультаций… Я тоже хочу. Далее. Я хочу найти его. Я хочу найти Маджери Клун. Я хочу заставить его возместить убытки Маджери Клун, и, между прочим, я хочу заставить суд признать его мошеннические намерения.
– Зачем? – спросил Перри Мейсон.
– Тогда здешний окружной прокурор займется этой кинокомпанией в соответствии с судебным порядком, а окружной прокурор в Кловердале будет преследовать по закону Пэттона. Но им требуются доказательства, что в основе всего было мошенничество. Получается какая-то неразбериха. А если он завопит о сложностях и издержках кинотворчества, они не смогут признать его виновным… Им, в общем, и нужны-то лишь небольшие зацепки, чтобы начать раскрутку дела…
– Так почему же не хотят отыскать их? – спросил Мейсон.
– Окружной прокурор в Кловердале по каким-то причинам просто ничего не предпримет в связи с этой историей. Здешний прокурор говорит, что не желает связываться с грязными делишками Кловердаля; что, если я хочу возбудить дело против Пэттона, он примет кое-какие меры, но не собирается терять время и бросать деньги на ветер, чтобы расхлебывать кловердальскую кашу: мол, деньги на это должен выделить ваш захолустный Кловердаль, и все заявления должны быть сделаны также в Кловердале…
– Что еще вы хотите, чтобы я сделал для вас? – пробормотал Перри Мейсон, своими крупными пальцами растирая в пепельнице окурок.
– Хочу, чтоб вы меня поняли. Я не желаю быть замешан в вымогательстве.
– Вы имеете в виду, когда мы найдем Пэттона?
Брэдбери кивнул и вынул из кармана бумажник:
– Я готов заплатить тысячу долларов – предварительный гонорар.
– Вам необходим хороший детектив. Рекомендую Пола Дрейка, он возглавляет сыскное агентство и очень хороший мой друг. Я вас направлю к нему. Делла, – сказал он, подняв трубку, – выпиши Дж.Р. Брэдбери квитанцию на тысячу долларов. Соедини меня с Полом Дрейком, а потом с Мод Элтон, секретарем окружного прокурора.
Мод Элтон, секретарь окружного прокурора, более чем кто-либо в здании суда была погружена в вороха запутанных криминальных историй.
Ставить в тупик неутомимых продюсеров кинокомпании, время от времени осаждающих суд, было ее маленькой милой слабостью; лицо Мод дышало удивительной жизненной энергией, и ее хотелось сравнить с канарейкой, испытующим взглядом наблюдающей за незнакомцем, слишком близко подошедшим к клетке.
– А, здравствуйте, мистер Мейсон, – сказала она, постукивая перламутровым ноготком по блокноту.
– После того как видишь одних сонных болванов, только и думающих, как бы отвертеться от некоторых дел, – стоит лишь заглянуть в эти очаровательные глазки, и будто свежим ветром просквозит…
– Ну-ну… Догадываюсь: вы просто хотите вытянуть кое-какую информацию, которую не удалось получить в нашем офисе…
– О! Похоже на то, что когда-то вас предало ваше окружение, – наклонился он к ней.
– Почему мое окружение?
– Потому что вы, как никто, знаете все темные стороны жизни, имеете дело с господами, из которых всяк себе на уме… А сегодня я, ну, скажем, мирный горожанин, налогоплательщик, если хотите, просто пришел в официальный, публичный офис, чтобы получить некоторую законную информацию…
Она посмотрела на него с сомнением:
– Вы не шутите?
– Нет, честное слово.
– Немало встречала в своей жизни подвохов, но такого не ожидала… Что вы хотите?
– Сюда приходил некий Брэдбери, из Кловердаля. Я хотел бы выяснить, с кем он консультировался по своему делу – по поводу мошеннических проделок с кловердальской Торговой палатой?
– Брэдбери? – нахмурившись, пробормотала она. – Почему? По этому вопросу приходил доктор Дорэй. Да, доктор Роберт Дорэй.
– Да нет же, посмотрите – там Дж.Р. Брэдбери…
Она взяла журнал и провела пальцем по графе с фамилиями.
– Да, он встречался с Карлом Манчестером, у того в кабинете.
– И доктор Дорэй, – сказал Перри Мейсон, – молод, красив – словом, впечатляет, и о нем помнят, хотя он не регистрировался. А Брэдбери – толстый и пожилой, забыт. Кстати, это лишний раз подтверждает, что мы помним то, в чем заинтересованы и…
– Карл Манчестер, – перебила она, – вниз по коридору, третья дверь налево. Предупредить его?.. Если вы начнете расследовать тайны моего сердца, я кину в вас этот талмуд…
– Скажите ему, я иду, – улыбнулся Перри Мейсон и вышел.
Когда он открыл дверь, Карл Манчестер оторвался от кодекса, не выпуская изо рта наполовину выкуренную сигарету. Манчестер создавал впечатление человека, сидящего всю свою жизнь под углом в сорок пять градусов и склоненного над сводом законов столь сосредоточенно, что казалось, появление посетителя не помешает ему запомнить в тексте место, от которого его оторвали.
– Привет, Перри, – сказал он безрадостно. – Что принесло тебя сюда?
– Я по делу своего клиента, – бодро ответил Перри Мейсон.
– Только не рассказывай мне, что тебя занимает это убийство. У нас есть улики против той женщины, и если ты…
– Да нет, я по другому вопросу.
– Что же?
– Здесь был Брэдбери по поводу Фрэнка Пэттона, который проворачивал грязные делишки в Кловердале, – сказал Мейсон.
– И доктор Дорэй тоже был, – вспомнил Манчестер. – Он вернется через полчаса.
– Зачем?
– Я обещал тут поискать ему один закон.
– Ну, и нашел?..
– Да нет, сам факт, что я загибаюсь тут над законами, должен хорошо на него повлиять…
– Другими словами, ты умываешь руки?
– Конечно, мы вовсе не собираемся стирать грязное бельишко Кловердаля, и нечего все перетягивать сюда. У нас в городе и своих проблем предостаточно.
– Кинокомпания вообще-то находится здесь, – уронил Мейсон.
– Ну и что ты собираешься делать?
– Все зависит от того, что я смогу делать, – сказал Перри.
– К чему ты клонишь?
– Если добьюсь признания Пэттона в кловердальских махинациях, это повернет ситуацию…
– Послушай, – сказал Манчестер, – этот Пэттон – спокойный, уравновешенный человек. Он знает, что делает, и не намерен ни в чем признаваться, даже под наркозом…
– Не знаю, не знаю, – сказал Перри Мейсон.
– Ты о чем?
– Все зависит от того, как к нему подступить…
Карл Манчестер раздраженно посмотрел на Перри Мейсона и, вынув изо рта сигарету, в сердцах ткнул ее в пепельницу.
– Я начинаю кое-что понимать.
– Надеюсь, – коротко ответил Мейсон.
– Слушай, Мейсон, – сказал его собеседник, перебирая пальцами страницы кодекса, – я уже говорил: мы не собираемся отстирывать грязное бельишко Кловердаля, но это вовсе не означает, что мы защищаем Пэттона… То, что он жулик, – это ясно как день. Я через многое прошел, чтобы не сомневаться в этом. Но не знаю, сможем ли мы хоть что-то доказать. Сомневаюсь. Окружной прокурор в Кловердале снял с себя всю ответственность, и не очень-то приятно, перебегая ему дорогу, соваться в это дело. У нас и так достаточно следственных материалов, из-за которых на наши несчастные, замороченные головы падает целая куча хлопот. Но если ты настроен разобрать этого Пэттона на кусочки – вперед!
