Он развернулся и шагнул через порог.
— Мистер Хей дома? — спросила его Марша Блайстоун.
— О да. Он дома, — ответил незнакомец после паузы.
— Вы не знаете, гости у него есть?
— О да! — Очевидно, незнакомцу неприятно было отвечать, но вместе с тем ему хотелось посплетничать. — Кстати, сегодня они еще вели себя прилично. Много часов оттуда не было слышно ни звука — я даже подумал, что сегодня меня ждет тихий вечер. Но тут все они начали хохотать, как толпа диких индейцев, и топать. Я в жизни не слышал такого смеха! Мне казалось, сейчас обвалится крыша. Ну почему некоторые не могут…
Взяв себя в руки, мужчина швырнул полотенце за дверь, словно желая усилить впечатление от сказанных им слов. Затем вошел внутрь и прикрыл за собой дверь.
Сандерс поднял голову и оглядел дверь в квартиру Феликса Хея. Затем взбежал еще на один пролет и позвонил. Ему показалось, что пронзительный и резкий звук проникает в самые отдаленные уголки квартиры, а потом эхом возвращается назад. Дверь не открыли. Прождав несколько секунд, Сандерс дернул дверную ручку. Потом обернулся к девушке, которая смотрела на него с площадки нижнего этажа.
— Послушайте. Не знаю, но боюсь, действительно что-то случилось. Дверь открыта. Я вхожу. А вы на всякий случай оставайтесь там — пока я вас не позову. Только скажите, что вы боялись увидеть?
— Моего отца, — ответила девушка.
За дверью оказались ступеньки, поднявшись по которым Сандерс вступил в прихожую. И ступеньки, и иол в прихожей были застелены темно-коричневым ковром. Горел свет. Поскольку окна квартиры выходили на фасад, Сандерсу нетрудно было вычислить расположение комнат. Впереди, в конце просторного холла, находилась маленькая кухня. Справа — три смежные комнаты: большая гостиная, спальня и ванная.
Несмотря на низкие потолки, комнаты были просторными. Хотя нижние этажи сдавались под офисы, в мансарде владелец оставил панельную обшивку XVIII века. Сандерс не ожидал такой роскошной обстановки. Некоторое время он стоял прислушиваясь. По крыше барабанил дождь.
— Эй! — крикнул Сандерс.
Никто не ответил. Он вошел в гостиную и сразу понял, почему на его зов никто не отозвался.
Сначала ему показалось, что в комнате восковые фигуры или манекены. Гостиная поражала богатством; стену по обе стороны от камина украшали фрески. За длинным и узким обеденным столом сидели четыре фигуры в самых нелепых позах. Дальше всех находилась красивая дама в вечернем платье; голова ее упала на плечо. Наискосок от дамы — старик с жесткими седеющими волосами. Напротив старика — мужчина среднего возраста; он сидел прямо, как кочерга. Во главе же стола, на председательском месте, помещался крупный толстяк с венчиком рыжих волос, похожий на монаха-расстригу. На его лице играла улыбка.
Оконные рамы задрожали, так как по улице проехал грузовик. Молчаливая компания тоже задрожала.
Они мертвы?!
Еще нет! Даже с порога Сандерс расслышал учащенное дыхание. Он осторожно приблизился к даме. Ее рука, унизанная кольцами, была порезана — видимо, ударилась о разбившийся стакан для коктейлей. Пульс учащенный — больше ста двадцати ударов в минуту. Кожа покрыта красноватыми пятнами. Сандерс оттянул веко дамы и все понял. Зрачок был настолько расширен, что осталось лишь узкое кольцо радужки.
Доктор осмотрел еще двоих. Они не умерли; их жизнь была вне опасности, однако у всех были симптомы отравления наркотическим веществом — дышали они учащенно, со всхлипами, заглушая шум дождя.
Тяжелее других пострадал старик с жесткими седеющими волосами; он уткнулся лицом в стол, и при каждом выдохе из стоящей рядом пепельницы выдувался пепел. Состояние мужчины средних лет можно было описать словами «средней тяжести». Его поза была отмечена достоинством; у него были красивые сильные руки с чересчур длинными большими пальцами — почти такими же, как указательные. Перед стариком на столе стоял стакан для коктейлей, перед мужчиной средних лет — бокал без ножки.
Трое были живы. Но, едва подойдя к четвертому, Сандерс отпрянул. Рыжеволосый толстяк с круглой плешью наподобие тонзуры был мертв — уже по крайней мере час.
Как только доктор приподнял толстяка, он понял причину смерти.
Первым делом необходимо найти телефон и вызвать «скорую» для отравленных. Телефонный аппарат обнаружился на столике между двумя окнами, закрытыми белесоватыми ставнями. Обернув трубку носовым платком, Сандерс несколько раз нажал на рычаг и убедился, что телефон не работает.
— Доктор Сандерс! — раздался голос Марши Блайстоун.
Скрип старых половиц был слышен даже из-под толстого ковра. Чтобы девушка не увидела того, что здесь произошло, доктор выбежал в холл и прикрыл за собой дверь гостиной. Марша ждала; концы ее воротника были связаны так туго, словно она пыталась задушить себя.
— Я больше не могла выносить ожидания, — заявила она. — Мой отец?..
— Успокойтесь. Все хорошо. Как выглядит ваш отец? Такой толстый, лысоватый, с рыжими волосами?
— Нет, что вы! Рыжий толстяк — это мистер Хей. Но где мой отец? И что случилось?
— Ваш отец жив. За исключением мистера Хея, никто серьезно не пострадал. Там несколько человек; их чем-то опоили, но их жизнь вне опасности. Как выглядит ваш отец?
— Он… привлекательный мужчина средних лет. У него есть отличительная особенность: большие и указательные пальцы на руках почти одинаковой длины. Пустите меня!
Сандерс протянул ей руку:
— Да, ваш отец там. Послушайте меня. Их всех чем-то опоили — или, если предпочитаете другое слово, отравили. Я думаю, белладонной или атропином. Но мертв только один человек — Хей. Их нужно немедленно отвезти в больницу. Сейчас я спущусь и постараюсь найти телефон. Можете войти, только обещайте ничего не трогать. Обещаете?
— Хорошо, — не сразу ответила Марша. — Да, обещаю. Значит, мистера Хея отравили…
Сандерс уже бежал вниз по лестнице. По пути он подобрал зонтик с ручкой красного дерева. Он решил пока не говорить Марше, что Феликс Хей умер не от отравления. Он был заколот. Его ударили в спину длинным и узким клинком — похоже, именно тем, что имелся в зонтике.
Глава 2
ЗАЧЕМ ЧЕЛОВЕКУ ЧЕТВЕРО ЧАСОВ?
— Извините, пожалуйста, — сказал Сандерс.
В помещении Англо-египетской импортной компании было темно. Пожилой клерк, успевший надеть черное пальто и поношенную мягкую шляпу, явно собирался уходить, хотя, как заметил Сандерс, дверь запереть он и не подумал. Клерк спокойно шел по коридору с выражением суровой терпимости, когда Сандерс окликнул его.
Клерк оглянулся.
— Вы что-то сказали? — недоверчиво переспросил он.
Сандерс протянул ему свою визитную карточку.
— Простите… Можно позвонить по вашему телефону? Боюсь, дело серьезное. Наверху произошел несчастный случай, а может, умышленное убийство. Несколько человек проглотили ядовитый препарат, а мистер Хей мертв.
Клерк некоторое время стоял молча, а потом вдруг выругался. Ругательство, вырвавшееся из уст такого сухаря, прозвучало особенно непристойно и неожиданно. Но дверь в контору он все же распахнул.
— Телефон на столе, — сказал он. — Так и знал, что с ним что-нибудь случится, — а все его штучки. Надо пойти посмотреть! — И он почти осуждающе добавил: — Там Шуман!
— Шуман?
Клерк кивком указал на вывеску «Коммерческий директор — Б.Г. Шуман» на дверях Англо-египетской импортной компании. Сандерс набрал номер Гиффордской больницы на Гоуэр-стрит. Клерк из дверей следил за ним. Вдруг он спросил:
— А как дама?
Не сводя глаз с телефонного диска, Сандерс ответил:
— Вполне нормально. Переносит все спокойно, особенно если учесть, что там ее отец…
— Чей отец? — недоуменно переспросил клерк, но тут же раздраженно взмахнул рукой. — Ах нет! Я вовсе не о той молодой особе, что пришла с вами. Я имею в виду темноволосую даму там, наверху, — миссис Синклер.
— С ней тоже все в порядке.
К тому времени как Сандерс дозвонился до полицейского участка, клерк уже ушел. Машинально повторяя про себя «миссис Синклер», Сандерс подхватил зонтик и вернулся на четвертый этаж. Марша Блайстоун сидела в холле на резном дубовом сундуке, вытянув ноги в желтовато-коричневых чулках, забрызганных грязью; она смотрела на кончики своих замшевых туфель. Когда она подняла голову, Сандерс подметил, что белки ее глаз странно светятся. Она как будто заряжала энергией все, на что смотрела или что делала.
— Скажите правду, — настойчиво спросила девушка. — Он умрет?
— Нет.
— Кто та дама? — Марша кивнула в сторону закрытой двери.
— Клерк снизу называл ее миссис Синклер. Но мне о ней совершенно ничего не известно. Вы узнали кого-нибудь, кроме вашего отца?
— Да, там мистер Хей, тот, кто… — Марша осеклась. — Значит, остается только один человек, которого мы не знаем, — старик с седыми волосами. Но что же там произошло? Вы мне расскажете? Вы говорите, их отравили белладонной или…
