— Да, пожалуй, так, — согласился Эркюль Пуаро. — Это была бы естественная реакция многих людей. Полиция — это ведь последняя инстанция, разве нет? — Он по-прежнему смотрел вниз, на тело.
— Вас что-то удивляет? — спросил Джэпп. Вопрос он задал небрежно, но глаза его смотрели цепко и проницательно.
Пуаро медленно покачал головой.
— Я смотрел на ее часы.
Он наклонился и слегка коснулся их кончиком пальца. Это были изящные часики с бриллиантами, на черном муаровом ремешке, надетом на запястье руки, державшей пистолет.
— Шикарная штучка, а? — заметил Джэпп. — Должно быть, стоила кучу денег. — Он вопросительно склонил голову к Пуаро. — Что-нибудь в них, да?
— Возможно…
Пуаро отошел к конторке, сделанной как секретер. Конторка тоже была изящно украшена и вписывалась в общую цветовую гамму. В центре помещалась довольно массивная серебряная чернильница, перед ней — красивый, покрытый зеленым лаком блокнот для промокашек. Слева от него стоял зеленый стеклянный лоток для ручек, на котором лежало серебряное перо, палочка зеленого воска для запечатывания писем, карандаш и две марки. Справа от блокнота был передвижной календарь, сообщавший день недели, число и месяц, Был там также небольшой стеклянный стаканчик, и в нем стояло зеленое гусиное перо. Пуаро, казалось, заинтересовался пером. Он вытащил его и осмотрел, но чернил на нем не оказалось. Это было всего лишь украшение, ничего больше. Пользовались серебряной ручкой с запачканным чернилами пером. Взгляд Пуаро переместился на календарь.
— Вторник, пятое ноября, — сказал Джэпп, — Вчера. Тут все верно. — Он повернулся к Бретту. — Давно ли она мертва?
— Ее убили в одиннадцать тридцать три вчера вечером, — тут же ответил Бретт. Он улыбнулся, заметив удивленное лицо Джэппа. — Простите, старина, но для этого надо быть эдаким сверхдоктором, каким его изображают в книгах. На самом же деле — около одиннадцати, плюс-минус час.
— О, а то я подумал, что, может быть, в это время остановились ее наручные часы или еще что-нибудь такое.
— Они и вправду остановились. Только в четверть пятого.
— Не думаю, что ее могли убить в четверть пятого,
— Об этом не может быть и речи.
Пуаро откинул крышку блокнота с промокашками.
— Неплохая догадка, — похвалил Джэпп. — Но, увы…
Сверху был девственно чистый лист промокательной бумаги. Пуаро просмотрел другие листки, но все они были одинаковые. Тогда он обратил внимание на корзину для бумаг. В ней оказалось два-три порванных письма и проспекты. Они были разорваны пополам, и восстановить их не составляло труда. Обращение какого-то общества по оказанию помощи бывшим военнослужащим е просьбой о пожертвовании, приглашение на вечеринку С коктейлями 3 ноября, извещение о примерке. Проспекты представляли собой объявления о распродаже мехов и каталог одного универмага.
— Тут ничего нет, — сказал Джэпп.
— Нет, а странно… — ответил Пуаро,
— Вы хотите сказать, что самоубийцы обычно оставляют записку?
— Вот именно.
— По сути, еще одно доказательство того, что это не самоубийство. — Он отошел.
— Теперь я попрошу своих людей заняться этим дедом. А нам лучше спуститься и побеседовать с мисс Плендерлит. Идете, Пуаро?
Пуаро, казалось, по-прежнему был занят конторкой и стоящими на ней предметами. Он вышел из комнаты, но у двери снова оглянулся на гусиное перо крикливого изумрудного цвета.
У подножия узкого лестничного пролета одна дверь вела в просторную жилую комнату, перестроенную из бывшей конюшни. В этой комнате, стены которой были отделаны под грубую штукатурку и украшены гравюрами и резным деревом, сидели двое.
Женщина на стуле рядом с камином протянула руки к огню. Она была темноволосой и стройной, лет двадцати семи — двадцати восьми. Вторая, пожилая дородная матрона с сеткой в руке, отдуваясь и пыхтя, говорила что-то, когда двое мужчин вошли в комнату.
— …И, как я уже сказала, мисс, я так перепугалась, что чуть там же и не упала. Подумать только, что именно сегодня утром…
— Довольно, миссис Пирс, — оборвала ее первая. — Эти джентльмены, я полагаю, из полиции?
— Мисс Плендерлит? — спросил Джэпп, подходя к ней.
Девушка кивнула.
— Так меня зовут. А это миссис Пирс, наша приходящая прислуга.
Неугомонная миссис Пирс заговорила снова:
— Как я сказала мисс Плендерлит, надо же, чтобы именно в это утро у моей сестры, Луизы Мод, случился приступ, а я одна оказалась рядом. А человек, он ведь и есть человек, я и не думала, что миссис Аллен будет возражать, хотя я не люблю разочаровывать своих господ…
Джэпп проворно вклинился в монолог:
— Совершенно верно, миссис Пирс. А теперь, может быть, вы отведете инспектора Джеймсона на кухню и сделаете заявление?
Избавившись таким образом от велеречивой миссис Пирс, Джэпп вновь повернулся к девушке.
— Я старший инспектор Джэпп. Ну, мисс Плендерлит, я хотел бы знать все, что вы можете рассказать мне об этом деле.
— Разумеется. С чего мне начать?
Ее самообладание было достойно восхищения. Ни единого признака горя или потрясения, если не считать чуть ли не неестественную холодность манер.
— В какое время вы прибыли сегодня утром?
— По-моему, почти в половине одиннадцатого. Миссис Пирс старая лгунья: ее здесь не было, как я обнаружила…
— Это часто случается?
Джейн Плендерлит пожала плечами.
— Раза два в неделю она заявляется в полдень, а то и вовсе не приходит. А ей полагается приходить к девяти. Собственно говоря, она, как я сказала, либо приходит сама хворая, либо недуг вдруг поражает кого-нибудь из членов ее семьи. Все эти приходящие прислуги одинаковые — то и дело подводят. По сравнению с другими наша еще ничего.
— Давно она у вас?
— Чуть больше месяца. Та, что была до нее, таскала вещи.
— Пожалуйста, продолжайте, мисс Плендерлит.
— Я расплатилась с таксистом, внесла свой чемодан, поискала миссис Пирс, не увидела ее и поднялась к себе в комнату. Навела у себя порядок, потом пошла к Барбре, миссис .Аллен, и обнаружила, что дверь заперта. Я подергала ручку и постучала, но ответа не дождалась, спустилась вниз и позвонила в полицию.
— Пардон, — быстро ввернул Пуаро, — .а вам не пришло в голову попытаться взломать дверь, скажем, с помощью одного из кучеров с конюшни?
Она устремила на него взор своих холодных серо-зеленых глаз. Взгляд был живым и, казалось, оценивающим.
— Нет, по-моему, я об этом даже не подумала. Если что-то не так, полагала я, посылать надо за полицией и ни за кем иным.
— Стало быть, вы подумали, пардон, мадемуазель, что что-то не так?
— Естественно.
— Потому что вы не смогли достучаться? Но, быть может, ваша подруга выпила снотворного или что-нибудь в этом роде.
— Снотворное она не пила. — Ответ прозвучал резко.
— Или, возможно, она ушла, заперев дверь?
— Зачем ей запирать? Во всяком случае, она бы оставила мне записку.
— А она не… не оставила вам записку? Вы в этом совершенно уверены?
— Разумеется, уверена. Я бы ее сразу увидела. Это прозвучало уже подчеркнуто резко.
— А вы не попытались посмотреть в замочную скважину, мисс Плендерлит? — спросил Джэпп.
— Нет, — задумчиво ответила Джейн Плендерлит. — Мне это даже в голову не пришло. Но я бы все равно ничего не увидела, правда? Ведь в ней был ключ? — Невинно-вопрошающий взгляд ее широко раскрытых глаз встретился со взглядом Джэппа. Пуаро вдруг усмехнулся в усы.
— Вы, разумеется, поступили правильно, мисс Плендерлит, — сказал Джэпп. — Ведь у вас, вероятно, не было оснований полагать, что ваша подруга собиралась покончить с собой?
— О нет!
— Она не казалась встревоженной или подавленной?
— Нет.
— Вы знали, что у нее есть пистолет? Джейн Плендерлит кивнула.
— Да, он у нее был еще в Индии. Она всегда держала его в своей комнате в ящике.
— А разрешение на него у нее было?
— Вероятно. Точно не знаю.
— А теперь, мисс Плендерлит, расскажите все, что можете, о миссис Аллен: как давно вы ее знаете, где ее родственники — в общем, все.
— Я знаю Барбру пять лет. Впервые встретила ее, путешествуя за границей, в Египте. Она возвращалась домой из Индии. Я недолго работала в британской школе в Афинах и перед тем, как отправиться домой, провела несколько недель в Египте. Мы вместе совершали круиз по Нилу, подружились, решили, что подходим друг к другу. Я в то время подыскивала компаньонку, чтобы вместе снимать какой-нибудь крошечный домик или квартиру, Барбра была одна-одинешенька на всем белом свете. Мы подумали, что прекрасно уживемся.
— И вы действительно хорошо ужились?
— Очень хорошо. У каждой из нас был свой круг друзей — у Барбры более широкий, у меня — поуже, большей частью богема. Вероятно, это был наилучший расклад.
Пуаро кивнул. Джэпп продолжал:
— А что вам известно о семье миссис Аллен и ее жизни до встречи с вами?
