— В Петру? Я ведь тоже туда собирался, если, конечно, получится. К четырнадцатому я должен быть в Париже.
— По-моему, на поездку в Петру требуется примерно неделя. Два дня на дорогу туда, два дня там и два на обратный путь.
— Завтра же наведаюсь в туристическое бюро и узнаю, есть ли у них такой маршрут.
В комнату вошли несколько человек и уселись вместе, словно птичья стая. Сара смотрела на них с любопытством.
— Взгляните, — понизив голос, сказала она. — Вы вчера случайно не обратили на них внимание?
Доктор Жерар вооружился моноклем и посмотрел в дальний угол.
— Американцы? — спросил он. Сара кивнула.
— Да, американцы. Какие-то они странноватые.
— Странноватые? Что вы имеете в виду?
— А вы повнимательнее на них посмотрите. В особенности на старуху.
Доктор Жерар тут же принялся изучать вновь прибывших. Будучи опытным психиатром, он с ходу подметил много любопытного…
Особо его внимание привлек высокий мужчина лет тридцати, весь какой-то заторможенный и вялый. Лицо приятное, но безвольное, в каждом движении — странная апатия. Рядом с ним юноша и девушка — совсем молодые, намного моложе мужчины, и оба очень хороши собой. Особенно юноша — безупречно красив, просто греческий бог. «С ним тоже что-то не так, — подумал Жерар. — А, понятно — нервное расстройство, причем довольно ярко выраженное. Девушка, разумеется, его сестра: очень уж они похожи — и тоже в каком-то напряжении…» Он перевел глаза на совсем молоденькую девушку — самую младшую в семье: рыжевато-золотистые волосы ореолом окружали ее прелестное и какое-то умиротворенное лицо; а вот руки, лежавшие на коленях, не знали ни секунды покоя — пальчики немилосердно дергали и теребили носовой платок. Рядом еще одна молодая женщина: темные волосы, бледное матовое лицо, безмятежное, как у мадонны Луини[6]. Вот в ней нет ни капли нервозности. Ну а в середке… «О Боже, какая мерзкая старуха!» — мысленно воскликнул Жерар с истинно французской непримиримостью. Старая, обрюзгшая, она расплылась на стуле и вообще не шевелилась — точь-в-точь жирный паук, затаившийся в своей паутине.
— La maman далеко не красотка, — сказал доктор, повернувшись к Саре.
— В ней есть что-то зловещее, вам не кажется? — спросила Сара.
Жерар еще раз внимательно взглянул на старуху. На этот раз только как врач.
— Водянка.., сердце… — коротко заключил он.
— Это-то да, — торопливо согласилась Сара, которую совсем не волновали эти диагнозы. — А вы обратили внимание, что все они как-то уж слишком перед ней заискивают?
— А кто они такие? Вы случайно не знаете?
— Их фамилия Бойнтон. Мать, старший сын, его жена, младший сын и две дочери.
— Семейство Бойнтон путешествует, — пробормотал доктор Жерар.
— Однако ведут они себя при этом довольно странно. Ни с кем не общаются и ни на шаг не отходят от своей старухи!
— О, она типичная предводительница, как в эпоху матриархата, — сказал Жерар.
— Типичная тиранка, вот она кто! — не сдержалась Сара. Доктор Жерар, пожав плечами, заметил, что американки вообще имеют склонность к тирании.
— Да, но в данном случае, ей и этого мало, — уверяла Сара. — Старая ведьма так их запугала, они все у нее под башмаком… Это переходит всякие границы!
— Нехорошо, когда женщине предоставлена чересчур большая власть, — согласился, сразу же став серьезным, Жерар и покачал головой, — Женщины очень любят ею злоупотреблять. — Он незаметно глянул на Сару. Та все еще разглядывала Бойнтонов, точнее одного из них. Живая галльская[7] улыбка мелькнула в глазах доктора. Ах вот в чем дело…
И, желая удостовериться в своих догадках, он, как ни в чем не бывало, спросил:
— Вы с ними уже общались, да?
— Да… Точнее говоря, с одним из них.
— С молодым.., с младшим сыном?
— Да. В поезде, на котором мы ехали сюда из Катара[8]. Мы стояли в коридоре. И я с ним заговорила, — без всякого смущения объяснила она.
Мисс Сара Кинг вообще была очень открытым человеком. И еще она была очень общительна и отзывчива, хотя порою и резковата.
— Почему вы с ним заговорили? — спросил Жерар. Девушка удивленно пожала плечами.
— А что в этом дурного? Я люблю поговорить с попутчиками. Мне интересно, кто они, чем занимаются.
— Так сказать, изучаете их под микроскопом?
— В каком-то смысле, да, — согласилась Сара.
— Ну и что вы можете сказать об этом молодом человеке?
— Ну… — Она не сразу смогла подыскать слова. — Впечатления довольно странные. Во-первых, бедняжка сразу покраснел до корней волос.
— Разве это так уж удивительно? — сухо осведомился доктор.
Сара рассмеялась.
— Вы хотите сказать, что он принял меня за искательницу приключений, делающую ему авансы? Нет, не думаю. Мужчины ведь сразу понимают что к чему, верно?
Она взглянула на доктора открытым, бесхитростным взглядом. Он молча кивнул.
— У меня создалось впечатление, — чуть нахмурившись, продолжала Сара, — что этот молодой человек.., как бы поточнее сказать — очень напряжен и очень испуган. Взвинчен до предела и в то же время буквально умирает от страха. Это очень меня удивило — американцы обычно невероятно спокойны и самоуверенны. Двадцатилетний американец куда лучше знает жизнь, чем любой его ровесник из Англии. А этому американцу наверняка уже за двадцать.
— Года двадцать три — двадцать четыре, на мой взгляд.
— Неужели так много?
— Думаю, да.
— Наверное, вы правы, но тогда.., тогда почему он кажется таким невзрослым?
— Следствие социальной незрелости. Он крайне инфантилен, и ему очень трудно, по всей вероятности, приспосабливаться к непривычным условиям.
— Значит, я была права, заподозрив неладное? Значит, он действительно не вполне нормален?
Доктор Жерар невольно улыбнулся ее горячности.
— Дорогая моя мисс Кинг, скажите: кого из нас можно назвать вполне нормальным? Впрочем, я не спорю, — ваш американский друг явно страдает каким-то неврозом.
— До которого его довела эта жуткая старуха! Кто же еще!
— Похоже, вы сильно ее невзлюбили… — Жерар пристально посмотрел на свою собеседницу.
— Еще бы! У нее.., о, у нее такой злобный взгляд!
— Такой взгляд не редкость для матерей, чьи сыновья влюблены в очаровательных молодых леди!
Сара сердито передернула плечиками. Все французы одинаковы, подумала она, просто помешаны на сексе! Впрочем, как психолог, она не могла не признать, что секс и в самом деле первопричина почти всех отклонений. Она стала вспоминать примеры из учебников. Но тут ее неожиданно отвлекли. Она даже вздрогнула. Это Рэймонд Бойнтон вдруг поднялся с места и направился к столику с газетами и журналами. Выбрав один из журналов, он двинулся назад, и, когда проходил мимо, Сара обернулась и спросила первое, что пришло в голову — просто хотела увидеть, как он отреагирует:
— У вас много экскурсий?
Рэймонд покраснел, вздрогнул, точно пугливый жеребенок, и метнул панический взгляд в сторону матери.
— А… Да… Еще бы, ну конечно… — И как пришпоренный, судорожно сжав в руке журнал, ринулся к своим родичам.
Старуха, заколыхавшись на стуле, протянула жирную руку, чтобы взять журнал. Но взгляд ее, как заметил доктор, был устремлен не на журнал, а на молодого человека. Старая ведьма буркнула что-то, скорее всего «спасибо». Голова ее едва заметно качнулась, и теперь она принялась в упор разглядывать Сару. Ее лицо не выражало абсолютно ничего, и понять, что у нее сейчас на уме, было просто невозможно. Сара взглянула на часы и охнула.
— Боже, неужели уже так поздно! — Она торопливо встала. — Благодарю за кофе, доктор Жерар. Мне пора — нужно написать несколько писем.
— Надеюсь, мы еще встретимся. — Он встал, чтобы пожать ей руку.
— Конечно! Может, вам все-таки удастся выбраться в Петру?
— Я постараюсь.
Одарив его улыбкой, Сара направилась к дверям. Ей надо было пройти совсем близко от семейства Бойнтон.
Продолжая свои наблюдения, доктор Жерар увидел, как миссис Бойнтон снова вперилась в лицо младшего сына. Вот их взгляды встретились. Вот Сара Кинг уже совсем рядом… Рэймонд Бойнтон слегка повернул голову… Нет, не в сторону девушки — наоборот, он от нее отвернулся! Отвернулся явно против своей воли, и доктор почти физически ощутил, как старуха дернула в это мгновение невидимую нить.
Сара Кинг, конечно, тоже заметила, что от нее отвернулись, и не могла скрыть досады — она была так непосредственна, так молода! Ведь совсем недавно они с Рэймондом весело болтали в коридоре чуть покачивающегося спального вагона! Обменивались впечатлениями о Египте и хохотали от души над уморительными словечками погонщиков ослов и уличных торговцев. Сара рассказала, как хозяин верблюда с надеждой спросил: «Вы, наверно, англичанка или американка?» — «Китаянка», — ответила она. «Бедняга просто оторопел», — со смехом рассказывала она своему новому знакомому, который так был тогда похож на школьника, на симпатичного сорванца. В его мальчишеской живости было что-то удивительно трогательное. А теперь — он почему-то ее избегает.., мог бы, по крайней мере, быть хотя бы вежливым…
