идет и будто не видит никого, спать почти перестал и тут как-то ящик — где фотографии лежали открыл — доставать их стал, все фотографии где жена смотрел, а на дне иконку нашел. И само так получилось — молиться своими словами стал: “Помоги Господи, пропадаю”. И легче стало. В этот же день заснул- и проспал сутки, до этого трое суток не спал вовсе.
В Вершине, где родился и где жил его брат бывал редко. Обязательно привозил подарки — брату — инструмент какой-нибудь — или дрель, или шуруповёрт, жене брата — цепочку, сережки, браслетик золотой, Леше конструктор — что бы деталей побольше. Тот дядю ждал, брат, когда звонил — спрашивал: Леша интересуется — когда дядя приедет?
Как-то по приезду — похвастался:
— Смотри часы, что отцу подарили, это были большие ходунки, они висели в самой большой комнате и были подарены отцу на юбилей, механизм заводили раз в неделю, большим черным ключом,
— Остановились — так Леша разобрался и наладил — опять ходят. Есть у него в руках ум — не то, что у меня.
— Отправляй его ко мне, мне напарник нужен, подучиться, заработок какой не какой — что ему сидеть тут.
— У него нужно спросить, да и повестку вчера принесли — в армию забирают.
А через полгода, лег и не проснулся — сердце. Жена погоревала с месяц и уехала с коллегой на Кубань, она и раньше часто жаловалось: “Холодно здесь в Сибири”.
Леша, когда демобилизовался, заехал на день в Вершину — на могилки сходил к отцу к родичам и уже на следующий день, вечернем поездом, отправился к дяде, Вадиму Семёновичу в Москву.
— Ну я пошел, дядя — Леша решил выйти пораньше — не то что бы не опоздать — на метро две остановки — но и просто прогуляться, он любил ходить просто по улицам, иногда даже плутал, свернет где, на кривую улочку, в Москве их много, пока к метро не выйдет, или к какой остановке — так и не знает где находится.
Однажды из метро вышел и шагах в пятьсот — что-то вроде кофе — и такое как в старину, сруб массивный, крыльцо высокое и вывеска “ТрактирЪ”, а на верхней ступеньке ливрей:
— Заходите молодой человек — откушайте.
Леша мимо прошел, походил по улочкам, Большая Ордынка, Малая Ордынка, на Москворецкий мост вышел, проголодался — решил вернуться — в этот трактир зайти. Но как не искал, так и не нашел его, даже к тому выходу из метро вышел и оттуда пошел — нет и все. Вечером дяде рассказал.
— Хорошо, что ты не зашел в него, может ты в прошлое попал, много в Москве людей теряется — знаешь сколько Москве лет? Скоро тысяча будет — дядя сам редко выходил куда то, и то рядышком больше.
— Не задерживайся — дядя снял очки и поглядел на Алексея.
Когда Леша вышел, подошел к шкафу и достал початую бутылку вина:
— Так хоть время быстрее пойдет, да скорее бы пришел — пробурчал.
Найти, в Москве что-то можно — если там рядом остановка метро. Метро накрывает Москву как паутина с узлами — станциями — маяками.
До станции метро от квартиры где жил дядя — было идти пешком около часа, года через два обещали построить станцию уже рядом где они жили. Леше хватило всего то одного раза запомнить маршрут — как приехал, и дядя провел его пешком до своей квартиры от Метро. Он и раньше этим удивлял, как-то маленьким родители взяли его в Иркутск, в третьем классе учился, так он и им показал дорогу обратно до автовокзала, когда они на набережной оказались, и после заблудились, конечно это тебе не село Вершина, да и средств, современных, навигации тогда еще не было. “Как это ты запомнил?”— удивился отец, продолжая — “В деда пошел, тот по тайге один мог неделю бродить и никогда не плутал, а я вот нет — однажды он меня с собой взял, чуть не потерялся — перепутал стороны куда идти, обратно пошел, а там отойди немного и уже и голоса не слышно — кричи не кричи, а шум — ветер верхушки сосен качает, птицы кричат не по-нашему, или звери какие, кажется медведь бродит, отец мне показывал кусты малины- видишь сверху собрано, а снизу нет — медведь — он поверху берет. Отец меня где-то через полчаса отыскал, не знаю кто больше испугался я или он”.
Леше и в учебе его зрительная память помогала. Все зубрят, а он на страницу в учебнике посмотрит, и если его учитель вызывает, прямо страницу из памяти читает, друзья одноклассники удивлялись этой способности, а ему вроде как так и надо, но особо науки не любил, больше мастерить, что-нибудь, то из проволоки обычной, то из доски, что-нибудь выпилить, то будильник наладить, да рисовать, однажды на спор левой рукой соседку по парте нарисовал.
— Тебе на художника учиться нужно — густой румянец накрыл ее щеки, когда он дорисовывал портрет, часто отвлекаясь — сравнивая его с оригиналом.
Настю он сразу приметил, она сидела на скамейке, совсем рядом с задумчивым Пушкиным, который казалось с высоты своего пьедестала смотрит куда-то вдаль в Москву, в Питер, или дальше еще, и видит что-то свое, и думает о чем-то своем, и вот — вот заговорил бы, но толи время не пришло, или еще не все обдумал — чем яснее мысль, тем проще слова.
Рисунок 2..
Настя улыбнулась в ответ — Пойдем погуляем.
Cтройная девушка, взявшая его под руку, непонятный запах цветов который ее сопровождал, перемешал все в голове у Алексея. Настя взглянула на него и искорки заиграли в ее карих глазах, рассмеялась:
— Ты, совсем деревянный стал, прямо как солдат Урфин Джуса.
— Я недавно с армии, еще не очеловечился наверное — Леша попытался отделаться шуткой, тепло Настиной руки, ее голос путал мысли.
— Вот оно что, и у тебя нет девушки? — наверное самый распространенный вопрос молодым людям, на которых смотрят с интересом.
— Нет, у меня и раньше не было, до армии, в Вершине.
— Это в Вершине так принято, расскажи где это? — Настя с интересом посмотрела на Алексея.
Алексей влюблялся, конечно, как и все в его возрасте, но до серьезной дружбы не доходило, да и какая серьезная дружба в школе, хотя конечно бывают и исключения.
Отец Алексея
