– Что? – Он вскинул голову. – Повторите, что вы сказали.
Я повторил.
Когда Фомоз убедился в том, что не ослышался, он развел руками.
– Послушайте, – прогромыхал он, – вы говорите какую-то чушь.
– Но именно так мисс Идз заявила своей подруге Джеффи на прошлой неделе. Она так и сказала, что собирается назначить вашу жену директором. Ровно неделю тому назад.
– И все равно я в это не верю. Послушайте, эта Присцилла Идз родилась под дурной звездой. Каждые два года она начинала беситься. Я знаю всю её биографию и даже записал её, но полиция отобрала мои записи. Я женился всего лишь два года назад. Тогда жена и рассказала мне всю эту историю: Гринвич-Виллидж, Новый Орлеан, Перу, замужество, развод, возвращение в Америку, интрижки с мужчинами, Рено, Армия Спасения! – Он воздел руки кверху. – Ничего себе дамочка! И моя жена прошла через все это вместе с ней. А теперь вы говорите, что она собиралась сделать мою жену директором… Я сказал вам, что не верю в это? А впрочем, почему бы и нет. Зная эту Присциллу, можно поверить в любую чушь! Но я просто не знал об этом.
Итак, что же вы хотите?
– Нам было бы удобнее побеседовать в квартире, если вы не возражаете.
– Вы репортер?
– Нет, я…
– Фараон?
– Опять не угадали, я работаю…
Сколько раз люди пытались захлопнуть дверь перед моим носом, я уж и не упомню! Поэтому моя реакция в таких случаях довольно обыденная. Пожалуй, даже автоматическая.
Когда Эндрю Фомоз отскочил в сторону и попытался закрыть дверь, моя нога оказалась там, куда в таких случаях попадала всегда – между створкой и порогом.
Но с этим типом было все не так просто. Он оказался намного более подвижным и сильным, чем можно было предположить, и, несмотря на приличный вес моего тела, он, использовав силу своих мускулов, вышвырнул меня за дверь.
Замок щелкнул, и я остался стоять на площадке несолоно хлебавши, с вмятиной на полированном носке моей лучшей пары туфель от Бредли.
Спуск с третьего этажа на первый занял у меня совсем немного времени. Я отнюдь не прыгал от радости. Когда Вульф посылал меня за чем-то или за кем-то, я искренне старался выполнить задание, но творить чудеса так и не научился. На сей раз дело, похоже, обстояло так, что помочь мне могло разве только чудо. Вряд ли клиент будет доволен, а Вульф получит свой гонорар.
В данном случае клиентом был я сам и втянул в это дело Вульфа.
Правда, сегодня моё положение было уже совсем иным, чем вчера, когда я действовал по собственному почину, решившись на визит в «Софтдаун», где сорвал совещание. Теперь дело было уже в руках Вульфа, и я не смел предпринимать никаких решений, не имея на то его согласия.
В добавление к этим невеселым мыслям мне в голову пришла ещё одна. Никаких проблесков, позволяющих надеяться на хотя бы отдаленный подход к решению проблемы, у меня даже не появлялось.
Мне не понравилась и реакция Вульфа. Когда я вошёл в кабинет и объявил о том, что никаких посетителей нам ожидать не приходится, ни теперь, ни в ближайшем будущем, он хмыкнул, откинулся на спинку кресла и потребовал полного отчета.
Пока я рассказывал ему о визите к Саре Джеффи и Эндрю Фомозу, он сидел совершенно неподвижно, закрыв глаза и сложив руки на вершине своего объемистого живота. Это было в порядке вещей. Но когда я закончил, он не стал ни о чем расспрашивать, лишь пробормотал:
– Не лучше ли тебе отпечатать все это?
– Вы хотите сказать – напечатать на машинке со всеми подробностями?
– Да.
– Но ведь это же займет целый день, а может быть, и больше.
– Пожалуй что так, – ответил он спокойно.
Но тут как раз подоспело время обеда, и ждать от патрона каких-либо дальнейших действий не имело смысла, поэтому я временно оставил вопрос открытым.
Спустя некоторое время после того, как мы насладились превосходными блюдами, прекрасно приготовленными Фрицем, – причём Вульф все время развлекал меня обсуждением всевозможных кандидатур на пост президента, – я попытался вернуться к занимавшему меня вопросу. Когда Вульф удобно устроился за письменным столом с журналом в руках, я сказал:
– Я мог бы вплотную приступить к нашему плану, если бы вы согласились уделить мне немного времени.
Патрон холодно посмотрел на меня:
– Но я же просил тебя отпечатать отчёт.
– Да, я слышал. Но это же совсем не просто, как вы прекрасно сами знаете. Если вы хотите, чтобы я просиживал свою задницу за столом, пока вы будете думать, чем бы заняться, скажите мне об этом сразу. Какой смысл переводить кучу бумаги, изнашивать пишущую машинку и тратить драгоценное время?
Он опустил журнал:
– Арчи, может быть, ты помнишь, как я однажды вернул задаток в сорок тысяч долларов, который заплатил клиент по фамилии Циммерман, и сделал это только потому, что он решил учить меня, как вести дело, вместо того чтобы предоставить мне полную свободу действий. – Он поднял журнал, потом снова опустил его. – Отпечатай, пожалуйста, отчёт. – И опять взялся за журнал.
Все это, конечно, было правдой и звучало в его исполнении абсолютно искренне, но не принесло мне удовлетворения. Я считал, что он просто не хотел работать. Тем более заниматься этим делом. Его просто вынудили обстоятельства. Он дал мне возможность с чего-то начать, а я вернулся с пустыми руками, так что теперь и разговора быть не могло о том, чтобы он приступил к расследованию. Меня так и подмывало достать из ящика пистолет и метким выстрелом вышибить у него из рук этот чертов журнал. Цель располагалась так, что выстрел не принес бы ему ни малейшего вреда. К великому моему сожалению, такой поступок был бы слишком безрассуден.
Я повернулся, придвинул к себе пишущую машинку, достал бумагу, вставил её в каретку и застучал пальцами по клавишам.
Тремя с половиной часами позже, а именно в шесть, произошли кое-какие события. За это время я отпечатал девять страниц, четверо журналистов позвонили по телефону, двое явились собственной персоной, но приняты не были.
В четыре часа Вульф поднялся в оранжерею.
Тут снова раздался телефонный звонок, но теперь уже не от журналистов.
Я никогда не договариваюсь по телефону с незнакомыми лицами о встрече с Вульфом. Но на этот раз, выяснив причину звонка, решил сделать исключение. Я попросил моего собеседника прийти без десяти шесть. Он явился точно в назначенное время, и я немедленно проводил его в гостинную, закрыв дверь в кабинет.
Когда Вульф точно по расписанию спустился вниз и прошествовал к своему креслу, я подумал, что ему предоставляется прекрасная возможность показать, как он берётся за это дело. Но нет. Он сел и потребовал пива, а когда Фриц принес его, открыл бутылку, налил стакан, выбрал из приготовленной стопки книгу, откинулся на спинку кресла и с облегчением вздохнул.
Было видно, что он с комфортом собирается провести время до тех пор, как Фриц не объявит, что ужин готов.
– Извините меня, сэр, – как можно мягче сказал я. – Но в гостиной вас дожидается один господин.
Он повернул ко мне хмурое лицо и уставился колючими глазами:
– Кто?
– Дело обстоит следующим образом. Как вы объяснили вчера вечером, вам необходима зацепка для начала расследования. С утра я пытался раздобыть её для вас и потерпел неудачу. Я был очень расстроен этим обстоятельством и, видя ваше огорчение, решил любыми путями исправить положение. И мне это удалось. Человек, который сидит в гостиной, – юрист, некто Альберт М. Ирби, его контора на Сорок первой улице. Я позвонил Паркеру, который сказал мне, что он никогда не слышал об этом Ирби. Однако, согласно официальным сведениям, Ирби – член коллегии нью-йоркских адвокатов. Он утверждает, что представляет интересы Эрика Хафа, бывшего мужа Присциллы Идз, и хотел бы с вами побеседовать.
– Где, чёрт возьми, ты его откопал?!
Это уже был просто взрыв негодования.
– Я, собственно, его и не откапывал. Он пришёл сам. Позвонил в нашу дверь и попросил назначить ему встречу с вами.
– Чего он хочет?
– Поговорить с вами. Поскольку вы не любите, когда клиент вмешивается в ваши расследования, я не стал проводить с ним никакой предварительной беседы.
Вульф посмотрел на меня крайне подозрительно. Очевидно, он был уверен в том, что я менее чем за два часа раскопал где-то этого Альберта М. Ирби, установил его связь с делом Присциллы Идз и обманным путем принудил явиться сюда.
Я не стал возражать против подобных подозрений, но все же подумал, что следует строго придерживаться фактов.
– Нет, сэр, вы напрасно так думаете, – твёрдо сказал я.
Он проворчал:
– И ты не знаешь, чего он всё-таки хочет?
– Нет, сэр.
Он отшвырнул книгу в сторону:
– Приведи его.
Усадить этого юриста в красное кресло доставило мне искреннее удовольствие. Но что касается его внешности, то тут уж у меня не было никаких оснований для восхищения. Я никогда не видел столь ослепительной лысины.
