– Ваш кузен был убит.
Лицо Милберса выражало полное недоумение. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя.
– Миссис Кул, это очень серьезное заявление.
– Я знаю, что это очень серьезное заявление, но ваш кузен был отравлен. Ему подсыпали яд в завтрак, у него все симптомы отравления мышьяком.
– Невероятно! Вы уверены в этом?
– Практически да.
– У вас есть доказательства?
– О господи, нет! Но в том-то и дело, что, если мы будем работать вместе, у нас будут доказательства.
– О, – голос Милберса существенно изменился, – я думал, у вас в руках есть доказательства.
– Нет. Я же сказала, что практически уверена, что он был отравлен. Я думаю, мне удастся достать разрешение на эксгумацию трупа, чтобы произвести необходимые анализы на наличие мышьяка в организме.
– О, достаточно, миссис Кул! В конце концов оказалось, что речь идет о шкуре неубитого медведя. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу пойти на подобное, если на руках нет абсолютных доказательств; лично мне кажется, что к завещанию не подкопаешься.
– Ладно, я думаю, мне удастся раздобыть доказательства. По крайней мере у меня достаточно информации, чтобы предложить опросить Нетти Краннинг и семейство Ханберри. Мне придется затратить некоторые усилия, но я получу разрешение на эксгумацию дней через пять-семь.
– В конце концов, – заметил Милберс, – это довольно необычный случай. Что вы задумали, миссис Кул?
– Если они убили его, они не смогут вступить в наследство. Даже если один из них замешан в этом деле, а другие помогали ему, никто из них ничего не получит по этому завещанию. Тогда все достанется вам как единственному наследнику. Я бы рискнула. Если вы согласны, скажем, десять процентов от всей суммы, что достанется вам, заплатить за мои хлопоты.
Кристофер Милберс сцепил ладони, средними пальцами подпер свой подбородок и взглянул на Берту поверх пальцев.
– Ну так как? – спросила Берта.
– Это очень, очень необычная ситуация, миссис Кул.
– Разумеется. А что же вы думали, если я пришла сюда и вытащила вас из постели?
– Конечно, если мой кузен был убит, я бы желал, чтобы справедливость восторжествовала.
Берта кивнула и добавила:
– И не забудьте при этом про полмиллиона долларов, когда будете наблюдать, как торжествует справедливость.
– Я не забыл об этом, но…
– Продолжайте, – сказала Берта, – пора выяснить все до конца.
– Вы хотели бы заняться этим делом?
– Естественно. Было бы глупо бросать такую возможность.
– И у вас есть какие-то сведения?
– Да.
– И вы хотели бы, чтобы я нанял вас для дальнейшего расследования?
– Речь идет не о том, чтобы нанимать меня. Мы заключим с вами контракт, по которому я получу определенный процент от суммы, которую вы получите, когда вступите в наследование имуществом.
– Сегодня вечером я имел удовольствие беседовать с миссис Краннинг. Она произвела на меня совсем иное впечатление, чем прежде.
– И ее дочь?
– Симпатичная и интересная молодая женщина.
– Понятно. А Пауль Ханберри?
На лбу у Милберса появилась складка.
– Необщителен. Предрасположен к острым ощущениям. Тип человека, мало приспособленного к жизни.
– Я бы не стала тратить так много слов на него. По мне, так и четырех слов достаточно, чтобы охарактеризовать этого человека.
– Собственно, переговоры я вел в основном с миссис Краннинг.
– Хорошо, хорошо, – прервала его Берта нетерпеливо. – Полагаю, вам удалось что-нибудь выцарапать из них. Но если они убили вашего кузена, дело существенно меняется.
– Разумеется.
– Так это как раз я и предлагаю вам обсудить.
– К сожалению, миссис Кул, если вы имеете в виду денежную сторону вопроса, для меня ничего не меняется.
– Что? – Берта вскинула голову, чтобы взглянуть ему прямо в лицо.
– Таковы обстоятельства. Сегодня вечером я заключил соглашение, которое в то время считал справедливым. Я не собираюсь вдаваться в подробности этого соглашения, но, зная, что я могу довериться вам, и в силу новых обстоятельств дела, суть этого соглашения я изложу. Жозефина Делл получит то, что ей назначено. Но для того чтобы не доводить дело до судебного процесса, стороны достигли соглашения, что все, что останется после того, как будут оплачены похороны и текущие счета, включая сюда и сумму, назначенную Жозефине Делл, все оставшиеся деньги будут поделены на четверых поровну. Что для меня составит около ста тысяч долларов. Я изложил все это приближенно, но юристы хорошо поработали и…
– Вы уже подписали это соглашение?
– Мы все подписали его.
– Все это относится только к притязаниям на завещание. Но если я сумею доказать, что они убили его…
– Нет, вы не поняли. В соглашении оговорено, что, если одна из сторон предпримет какие-либо действия, которые могут ущемить права других сторон, в этом случае такая сторона лишается своей доли. Нанимать вас при таких обстоятельствах значило бы нарушить соглашение. Нет, миссис Кул, я с трудом могу вообразить, что миссис Краннинг и ее дочь Ева могут быть замешаны в том, что вы предполагаете. Конечно, возможно, что Пауль Ханберри, не посвящая в свои намерения никого, содеял что-то, чтобы включить свою особу в число наследников. Но в отношении других у меня нет никаких сомнений. Я допускаю, миссис Кул, что люди жадны, импульсивны. Порою богаты на выдумку, но ни на мгновение не могу поверить, что миссис Краннинг или ее дочь способны были отравить моего кузена, – нет, миссис Кул, это абсолютно неправдоподобно.
– Допустим, что Пауль отравил его, а они узнали об этом позже?
– Нет, вы не понимаете, миссис Кул. Если бы власти по своему почину начали расследование, ситуация выглядела бы совсем по-другому; но если я своими действиями задену интересы других сторон, подписавших соглашение, я могу остаться ни с чем, – нет, миссис Кул, я не буду рисковать. Честно говоря, я думаю, что заключил очень удачную сделку.
– Несомненно, – сказала Берта в бешенстве. – Когда кучка убийц может подкупить человека, чтобы он не возбуждал дело против убийцы своего родственника…
Милберс вытянул свою руку так, словно он регулировщик, останавливающий поток машин.
– Одну минуту, миссис Кул, полегче, – сказал он. – Я излагал свои соображения по поводу того, буду ли я нанимать вас. Однако если расследование будет вестись властями – меня нельзя будет упрекнуть ни в чем. Нанимая вас, я могу лишиться своих ста тысяч. Нет, миссис Кул, я не могу позволить себе это. Я уверен, что мой адвокат отвергнет ваше предложение ровно через минуту. Он запретил бы мне даже обсуждать его с вами.
– Хитро придумано. Они заставили его написать завещание, потом отравили, а затем составили такое соглашение с вами, что их преступление останется безнаказанным. Чертовски умно!
– Да, но я не уверен, что они шантажировали или убили его. Признаться, я думаю, что кузен сам написал это завещание. Оно очень характерно для него. Я не согласен с его терминологией, но я знаю наверняка, что он никогда не испытывал желания оставить мне больше, чем тысяч десять. В отношении меня вряд ли завещание подделано.
– Они сами пришли к вам или вы первым заявились к ним?
– Они пришли сами.
– Так. Обобрать человека, убить его и заткнуть глотку наследнику ста тысячами, чтобы избежать расследования! Ловко сработано!
– Но вы можете сами связаться с властями, миссис Кул.
– Фу! – сказала Берта сердито. – Во-первых, власти вовсе не заинтересованы в этом, а потом, я-то что буду иметь с этого?
– Да, но если у вас есть какая-то информация, миссис Кул…
– То, что у меня есть, у меня есть, – ответила Берта, вставая с кресла. – Я зарабатываю себе на жизнь, продавая информацию.
– Но если вы знаете что-то, что может заинтересовать полицию, то ваш долг сообщить им все. Ваш долг…
– Другими словами, вы не вложите ни цента. Вы не собираетесь раскошелиться, но не прочь, чтобы кто-нибудь анонимно сообщил в полицию, чтобы началось расследование. Вы полагаете, что я настолько глупа, чтобы за «спасибо» пойти в полицию.
– Именно так было бы правильно поступить. Как гражданка, имеющая сведения относительно преступления или хотя бы ключ к раскрытию его…
Берта направилась к двери.
– Я подожду вас на улице, пока вы оденетесь. На углу улицы есть табачный магазин с телефоном.
– Боюсь, я не понимаю вас.
– Черт побери, конечно, вы не понимаете, – объявила Берта жестко. – Через десять минут после моего ухода в полиции раздастся анонимный звонок; по телефону неизвестный скажет, что Харлоу Милберс был отравлен, предложит побеседовать с врачом и произвести эксгумацию трупа для выяснения причин смерти. Потом вы можете повесить трубку и вернуться назад, чтобы снова залезть в постель с этой вашей самодовольной улыбкой на лице. Это будет стоить вам пять центов, и только.
– Но, моя дорогая миссис Кул, вы не понимаете…
Берта в два шага достигла двери, распахнула ее и захлопнула прежде, чем Милберс успел закончить фразу.
