— Я хотела поговорить с мистером Харрисоном насчет роли, — с жалким видом объяснила Марта. — В пьесе, которую я готовлю к осени. Он любезно согласился встретиться со мной…
— Да-да, Марта. Увидимся позже.
— Вас подвезти? — спросил актер, продолжая улыбаться.
— Нет, не беспокойтесь. Не буду вам мешать. — Эллери отошел, помахав рукой.
Когда он обернулся, «кадиллак» уже скрылся.
* * *
На следующее утро Марта позвонила в квартиру Квинов без нескольких минут десять.
— Входите, Марта, — печально промолвил Эллери.
Она была в простом платье, хотя и от Бонвита.
— Я сказала, что иду за покупками, — быстро заговорила Марта, опускаясь на край дивана. — Так что не могу задерживаться. Эллери, вы должны забыть о том, что видели меня вчера с Вэном Харрисоном. — Ее голубые глаза казались почти черными.
— Почему? — осведомился Эллери.
— Вы знаете почему. Дерк… Он не должен знать.
— Ах вот оно что! От меня он об этом не узнает.
Она тут же встала, облегченно вздохнув.
— Я должна была сразу попросить вас, поскольку не могу рисковать. Вы ведь понимаете, Эллери?
— Да. Но по-прежнему пребываю во мраке неведения относительно более важных вещей. — Он не делал попытки подняться.
— Эллери, я правда не могу задерживаться…
— Это не займет много времени, Марта. Ответьте только на один вопрос: что означает ваше поведение?
Губы Марты внезапно втянулись, словно голова черепахи в панцирь.
— Мой вопрос не столь нахален, как может показаться. Я ведь не просто любопытный посторонний. Вы пришли ко мне — кажется, будто это было давным-давно! — с просьбой помочь вам с Дерком. Я никак не ожидал, что вы совершите единственный поступок, в результате которого помощь станет невозможной.
— Да, но… — Слова доносились как будто издалека. — Бывают вещи, которые нельзя объяснить.
— Даже мне, Марта? За свою жизнь я выслушал великое множество секретов и не помню, чтобы когда-нибудь обманул чье-то доверие. Мне нравится помогать людям — это дает стимул к жизни, — особенно людям, которым я симпатизирую. Вам я очень симпатизировал, Марта, так как считал вас прямой и честной. Я бы хотел вернуться к моему прежнему отношению — и заодно избежать трагедии.
— Только потому, что я встретилась с актером в отдаленном месте? — Он едва мог разобрать слова. — Вы же знаете, Эллери, почему я так поступила. Дерк…
— По той же причине вы встречались с тем же актером в гостиничном номере, на Бауэри, в Чайна-тауне и других местах?
Эллери показалось, что Марта вот-вот упадет в обморок. Она и на самом деле покачнулась, но тут же выпрямилась и снова поджала губы. Ее голубые глаза потемнели еще сильнее. Эллери вздохнул:
— Я не критикую вас, Марта, а просто хочу помочь. Дерк толкнул вас в объятия другого мужчины. Вы влюблены в Вэна Харрисона или думаете, что влюблены. Может быть, вы решились на это после особенно скверной выходки Дерка, а в итоге увязли… Возможно, теперь вы уже жалеете обо всем, но не знаете, как из этого выпутаться. Харрисон — крепкий орешек, а ваши руки связаны, потому что, если вы разорвете с ним отношения, он может раззвонить о них по всему городу и даже сообщить Дерку. Это так, Марта? Если да, то я займусь Вэном Харрисоном и ручаюсь, что Дерк никогда об этом не услышит.
— Нет! Держитесь от него подальше!
— От кого, Марта?
— От… от Вэна!
— Значит, вы влюблены в него. По крайней мере, скажите мне, Марта: почему вы остаетесь с Дерком? Вы боитесь, что если потребуете развода…
— Оставьте меня в покое!
Эллери продолжал сидеть, когда стук каблуков Марты стих на лестнице.
Он просидел так около часа, озабоченно хмуря брови, потом встал, подошел к телефону и позвонил в квартиру Лоренсов.
— Эллери? — послышался голос Никки. — Я… не могу разговаривать сейчас. Дерк занят диктовкой — работа идет отлично…
— Приходите, как только сможете.
* * *
Никки явилась через час.
— В чем дело? — Она была испугана.
— Садитесь, Ник.
— Но что произошло?
Эллери, расхаживая взад-вперед, поведал ей о визите Марты.
— Никки, — закончил он, — я долго обдумывал этот разговор. До сих пор я был склонен относиться к этому делу как к досадному пустяку, но больше я не сделаю такой ошибки. Все куда серьезнее, чем я предполагал.
— Почему вы так говорите? Почему серьезнее?
— Не знаю.
— Не знаете? — Никки выглядела ошеломленной.
Эллери подошел к окну и уставился на Восемьдесят седьмую улицу.
— Звучит не похоже на меня, верно? Ни логики, ни фактов — одни чувства. Скверный оборот для практичного человека…
— Но в каком смысле это может быть более серьезным?
Эллери повернулся к ней:
— В очень многих. Но давайте вернемся на твердую землю. Нам предстоят гонки со временем. Рано или поздно Дерк поймет, что происходит, он уже на верном пути. Ваша задача, Никки, оттягивать этот момент. Дерк увлечен своей книгой?
— Да, очень.
— Подогревайте его интерес к ней. Льстите ему, говорите, что он величайший детективный автор со времен Эдгара По и создает шедевр, который переживет «Убийство на улице Морг». Если он снова впадет в ярость и начнет бить Марту, закройте глаза и заткните уши. Прежде всего не давайте ему повода избавиться от вас. Если вы покинете квартиру, мы пропали. И конечно, прикрывайте Марту. Понятно?
Никки кивнула.
— Лично меня беспокоит не Дерк Лоренс, — продолжал Эллери. — Я хорошо знаю этот типаж и устал от невротиков, преисполненных жалости к себе. В конце концов, я не целитель душ. Дерк сам навлек это на себя. Если он желает прямиком отправиться в ад, я с почтением помашу ему рукой. Но Марта — другое дело. Ей грозят неприятности от Дерка, от Харрисона, от бог знает кого или чего! Я более, чем когда-либо, хочу ей помочь, и она примет эту помощь независимо от ее желания.
— Спасибо, — прошептала Никки.
— Но мы можем помочь Марте только одним способом — прекратив эту грязную историю с Харрисоном так, чтобы об этом не узнал Дерк.
— Каким образом, Эллери? Даже если вы прекратите их отношения, как вы сможете заткнуть Харрисону рот?
— Этой маленькой проблемой я намерен заняться немедленно, — ответил Эллери.
Во второй половине дня Эллери позвонил в офис Леона Филдса.
— Мистера Филдса сейчас нет. Могу я вам чем-нибудь помочь, мистер Квин?
— А кто это говорит?
— Секретарь мистера Филдса.
— Мисс Лафмен?
— Совершенно верно.
— Где я могу найти Леона, мисс Лафмен? Это важно.
— Право, не могу сказать. Это конфиденциальное дело?
— В высшей степени.
— Ну, мне приходится заниматься множеством конфиденциальных дел мистера Филдса, мистер Квин…
— Не сомневаюсь, мисс Лафмен, но это едва ли принадлежит к их числу. Где он — на углу Восемьдесят восьмой улицы и Мэдисон-авеню?
После паузы женщина сказала:
— Подождите минуту.
Эллери послушно ждал.
Спустя три минуты в трубке послышался резкий голос обозревателя:
— Твой географический вопрос, Эллери, заставил Харриет наложить в штанишки. Это ведь считается строжайшим секретом. Ну, что там у тебя?
— Можно говорить свободно?
— По моему телефону? Разумеется, ведь он подключен к линии блокировки подслушивающих устройств, приятель! Так что выкладывай.
— Ну, ты подумал об этом?
— О чем?
— О чем ты обещал подумать перед нашим прощальным поцелуем в тот вечер.
— Ты имеешь в виду Харрисона? — В голосе Филдса послышалось раздражение. — Да, подумал.
— Ну?
— Я еще не решил.
— Что не решил?
— Слушай, Эллери, я спешу. Собираюсь лететь в Голливуд. Почему бы тебе не позвонить мне, когда я вернусь?
— А когда ты вернешься?
— Недели через две-три.
— Я не могу ждать так долго, Леон!
— Ничего не поделаешь, приятель. — И Филдс положил трубку.
* * *
Эллери не стал тратить время на недобрые мысли о Леоне Филдсе. Для Филдса не существовало иных законов, кроме тех, что выработаны им лично, — обычным людям он не подчинялся. Если Филдс говорил «подождите», приходилось ждать. Как правило, оказывалось, что ждать стоило.
А тем временем Эллери мог только наблюдать за любовниками между тщетными попытками вернуться к работе. Его стол был завален ждущими ответа письмами, непрочитанными рукописями для «Журнала тайн Эллери Квина» и закодированными набросками нового романа, настолько давними, что он сам не мог их расшифровать.
Эллери следовал за Мартой по Западному Центральному парку и Восемьдесят первой улице и видел, как она встретилась с Харрисоном у планетария Хейдена. Они вошли внутрь и послушали вечернюю лекцию, наблюдая в темноте искусственные звезды, после чего вышли порознь и двинулись в разных направлениях. Очевидно, на сей раз Марта осмелилась только на урок астрономии.
