Он покачал головой.
— Я поеду домой. Бог мой, один звук этого слова — домой! — Он поднялся и ухватился за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. — Я не хочу, чтобы Вулф видел меня. Я не вынесу разговора с ним. Скажите, что вы собираетесь предпринять?
— У меня нет никаких идей. Поваром является мистер Вулф, я только прислуживаю у стола. Что касается вашей лжи в полиции, то забудьте об этом. Полиция к этому приучена. Если бы им никто не врал, большинство из них давно бы уже были без работы. — Я поднялся с места. — Если вам случится что-нибудь услышать от них, то вы услышите это сначала от меня. — Я тронул его за рукав. — Пойдемте. Постарайтесь добраться до дому в целости.
Воун встал. В прихожей я помог ему надеть пальто, шляпу и открыл дверь, желая помочь спуститься с крыльца, но потом решил, что если он сам не сможет спуститься с крыльца, то и до дому никогда не сможет добраться. Поэтому я остановился в дверях на пронизывающем мартовском ветру, наблюдая, как он направился к Десятой авеню, чтобы там поймать такси. Конечно, состояние его улучшилось после того, как с его плеч свалился десятитонный груз.
Он скрылся за углом, а я все еще продолжал стоять на крыльце, вдыхая свежий воздух, и спрашивал себя, не должен ли я был задержать его еще, чтобы расспросить поподробнее. Спросить его, например, что если Долли убила Сюзанну, то было ли это преднамеренным убийством или нет? И еще я мог спросить, хорошо ли Долли умеет подражать чужим голосам и не слышал ли он, чтобы она когда-нибудь подражала голосу Сюзанны, разговаривая, к примеру, с ним по телефону? Вулф обязательно задал бы этот вопрос. Я мог бы также спросить, что сказала Долли, вернувшись домой, заставить его вспомнить точные слова. Если она только что совершила убийство дубинкой, раздробив череп своей золовке, почти наверняка ее язык совершил какую-нибудь оплошность, и возможно даже, не один раз. Я насчитал четыре или пять возможных вопросов, когда из прихожей послышалось низкое мычание.
— Что ты там делаешь?
Я огрызнулся в ответ «Дышу!», — затем вошел в дом, закрыл за собой дверь и проследовал за Ниро Вулфом в кабинет. Было бесполезно начинать с ним разговор до тех пор, пока он не водрузит орхидею Феланопсис Афродита в вазу и не пробежит глазами сегодняшнюю корреспонденцию. Такая уж у него привычка. Я подозреваю, что он вечно ожидает получить письмо от какого-нибудь коллекционера из Гондураса или откуда-нибудь еще, который бы сообщал о том, что ему удалось отыскать орхидею чисто-голубого цвета, которую он посылает в подарок Вулфу в знак признательности.
Сегодня утром такого письма не было. Он отложил почту в сторонку и обернулся ко мне.
— Что мистер Магнус?
— Он сегодня придет. Мисс Кольман организовала все это и сообщила по телефону, когда я завтракал. Очень рьяно принялась она за дело. Это может кое-что значить, а возможно, и нет. Но есть нечто более интересное. Я знаю, куда ездила на своей машине в тот вечер Долли Брук.
— Да.
— Да, сэр. Приходил Питер Воун, и мы проговорили с ним почти целый час. Он только что ушел. Не думаю, что нужно рассказать вам нашу беседу слово в слово, поэтому изложу лишь самое существенное.
Так я и сделал. Во всяком случае, я передал ему по пунктам все важное. После первых же моих слов он откинулся в кресле, опустил подбородок и закрыл глаза, как делал всегда, когда ему надо было только слушать. Когда я закончил, объяснив, что отпустил Питера Воуна из гуманных соображений, Ниро Вулф еще с минуту просидел в том же положении и лишь затем открыл глаза.
— Ты не более гуманен, чем я, — заметил он. — Просто-напросто ты более чувствителен, общителен и доверчив.
— Слова, слова! Давайте выясним это.
— Нет. У нас есть кое-что более срочное для выяснения. Возможно ли что рассказ мистера Воуна — очередной вздор?
— Ни в коем случае. Он весь нараспашку.
— Может ли эта женщина быть убийцей?
— Тут уж я пас. Ничего не могу сказать. Я понимаю женщин лучше, чем Воун, уверен в этом, но при создавшейся ситуации я пасую. Единственно видимый мотив для убийства хромает на обе ноги. Если уж она хотела уберечь семью от возможного скандала, то что говорить о скандале, который вызовет убийство?! Я пас.
Он выпрямился в кресле.
— Она ли убила или не она, но мы можем освободить мистера Уиппла из заключения сегодня же. Самое позднее завтра.
— Конечно. Если только она подтвердит слова Воуна, что для нее, кстати, лучше всего сделать. В конце концов, ей все равно этого не избежать. Как я уже говорил Воуну, совершенно очевидно, что Сюзанны уже не было в живых, когда пришел Уиппл. Может быть, связаться с Кремером? Ведь я ничего не обещал Воуну.
— Мне это не нравится. — Вулф скривил лицо.
— Пожалуй, вы правы. Единственный способ оправдать Уиппла — это найти настоящего убийцу, а она может им не быть. Мы освободим Уиппла, но уверенности в том, что он останется на свободе, у нас нет. Ведь она может изменить свои показания и сказать, что даже не входила в дом, а как доказать обратное? Да, мне это тоже не нравится.
— Ты только что сказал, что она будет вынуждена придерживаться того, что она сказала Воуну.
— Я более уязвим, чем вы. Я говорю слишком поспешно. Как только я это произнес, то тут же понял, что это неверно.
— Забудь об этом! — буркнул Вулф. Он сжал кулаки и опустил их на край письменного стола. Затем взглянул на левый кулак, но ничего обнадеживающего не увидел и перевел взгляд на правый. Задумался и посмотрел на меня. — Когда ты можешь привезти ее сюда?
— О, это займет от тридцати минут до тридцати часов. А когда вы хотите?
— Не знаю.
— Скажите, когда решите. Конечно, я привезу ее. Но по дороге у нее будет много времени, чтобы решить, какой версии придерживаться.
Нахмурившись, он взглянул на меня. Я ответил ему не менее хмурым взглядом, но его лицо дает ему все преимущества. Поняв, что это ни к чему не приведет, он откинулся назад, закрыл глаза и принялся шевелить губами. Он то вытягивал их вперед трубочкой, то втягивал обратно. Человек за работой или, может быть, гений за работой. Я никогда не прерываю этот губной ритуал, хотя бы просто потому, что не в состоянии это сделать. В такие моменты Ниро Вулф отсутствует. Это может продолжаться от одной минуты до получаса. Я всегда точно засекаю время, так как мне все равно при этом нечего делать. На этот раз прошло четыре минуты. Он открыл глаза и спросил:
— Может ли Сол быть здесь в два часа?
— Да. Я звонил ему перед завтраком. Утром он будет занят, но как только освободится, что-нибудь около полудня, тут же позвонит.
— Вели ему прийти в два. Разыщи также мистера Уиппла.
Все, что имело отношение к текущей операции, содержалось в запертом ящике, и мне пришлось достать ключ, чтобы найти университетский номер телефона Уиппла-старшего. Мне пришлось подождать, потому что он находился в другой комнате. Когда он подошел к телефону, трубку взял Ниро Вулф. Естественно, что у Уиппла была куча вопросов относительно вчерашнего сборища, но Вулф прервал его, сказав, что звонит не для того, чтобы перед ним отчитываться.
— Я даю отчет в своих действиях, только когда дело продвинулось вперед. А звоню я вам потому, что требуется ваша помощь. Мне нужны два негра, а мне думается, что у вас есть друзья-негры. Двое людей, не слишком молодых и не слишком старых, предпочтительно в возрасте от тридцати до пятидесяти. Не слишком светлокожих: чем темнее, тем лучше. Не слишком изысканно одетых; это необходимое условие. Пусть они будут даже плохо одеты. Люди средней интеллигентности. Сообразительность или находчивость не нужны. Они понадобятся мне в два часа; ну, скажем, в половине третьего, самое позднее, пусть они будут здесь. Не знаю, сколько времени им придется задержаться, но думаю, что не больше двух часов, а может быть, и того меньше. Ничего предосудительного или рискованного им делать не придется. Никакого риска им также не придется испытать. Можете ли вы обеспечить меня такими людьми?
Секунд пять молчание, затем:
— Это связано с моим сыном?
— Естественно, если я обращаюсь за содействием к вам. Возможно, что это поможет нам продвинуться вперед и даст нам надежду.
— Помоги господь!
— На его помощь рассчитывать не стоит. Вы можете обеспечить меня двумя людьми?
— Обязательно. Повторите, пожалуйста, ваши требования.
Вулф принялся повторять, но я больше не слушал. Я был целиком занят попытками угадать, какие роли должны разыграть эти два плохо одетых негра средних лет и в каком представлении. Они плюс, очевидно, Сол Пензер.
Вулф повесил трубку и обернулся ко мне.
— Возьми свой блокнот. Напечатаешь на моем блокноте один документ. Дата — сегодня. Две копии. Через два интервала. «Настоящим подтверждаю, что приблизительно в двадцать часов двадцать минут в понедельник второго марта девятьсот шестьдесят четвертого года я взяла свою машину из гаража… название гаража и адрес и, поехала на Сто двадцать восьмую улицу в Манхэттен. Я оставила машину, запятая, прошла к подъезду дома, номер дома, вошла в дом и поднялась по лестнице. Точка. На третьем этаже я…»
