– И вы понятия ни о чем не имели, да?
– Я ничего не знала до тех пор, пока в кабинете Милтана не почувствовала, что в моем кармане что-то лежит.
– И вы испугались. Хотя на самом деле вы тут были совершенно ни при чем.
– Да. Я была не виновата. Я вообще не виновата.
– Ну разумеется. Но, хотя вы были совершенно не виноваты, вы все же не рассказали об этом полиции, и не собирались, и умолчали бы об этом, если бы мадам Зорка не сообщила, что засекла вас! – Кремер прогавкал последние слова прямо в лицо Нийе, приблизив к ней свою физиономию дюймов на тридцать.
– Я… – Нийя сглотнула. – Думаю, я призналась бы. Но просто тогда, обдумав все это, я решила, что мистер Гудвин, найдя у себя в кармане сверток, непременно передаст его вам, а для вас, мне казалось, не будет иметь значения, побывал он в моем кармане или нет.
– Ну, так вы неправильно подумали, – процедил Кремер. – Не таков человек мистер Гудвин, чтобы своевременно передавать улики полиции. Мистер Гудвин вместо этого перелез через забор и бросился домой к папочке показать, что он нашел, а папочка сказал…
– Вздор! – резко оборвал Кремера Вульф. – Давайте-ка разберемся. Вы слышали, что я вам сказал; повторять все заново здесь ни к чему. Допустим, что ваши нелепые и надуманные предположения справедливы. Допустим, что Арчи заметил, что у него в кармане лежит незнакомый предмет, и решил сбежать, и что он скрыл от вас этот предмет. Пораскиньте мозгами, инспектор, вы все равно не сможете доказать свои догадки, верно? Так какого же дьявола вы тянете кота за хвост? Не говоря уж о том, что сразу после звонка мадам Зорки мы обыскали карманы пальто Арчи и незамедлительно связались с вами.
– У вас не было другого выхода!
Вульф скривился.
– Пф! Умный человек найдет выход из любого положения. Как бы то ни было, мы позвонили вам сразу. А ведь могли бы и не связываться с вами, а начать разбираться сами, без вас. В этом случае обе вещи, которые вы искали, так и остались бы у нас – ведь мадам Зорка сбежала, испугавшись приезда Арчи и мисс Тормик, так что угроза разоблачения с её стороны отпала бы сама собой. Выходит, это нам вы обязаны тем, что два исчезнувших с места преступления предмета оказались у вас в руках. И только нам вы обязаны тем, что знаете о крайне подозрительном обстоятельстве, а именно о том, что мадам Зорка исчезла – с чемоданом и сумкой. Вы узнали также и о способе, которым преступник избавился от перчатки и col de mort. А как узнали? Исключительно благодаря столь редкой и бесстрашной откровенности моей клиентки.
Кремер стоял и неотрывно сверху вниз смотрел на Вульфа, и, насколько я мог судить по его багровой физиономии, отнюдь не питал к нему благодарности.
– Ага! – произнес он в ответ на последние слова Вульфа. – Стало быть она – ваша клиентка, верно?
– Я вам уже это сказал.
– Вы говорили неопределенно. Вы сказали, что решите, когда встретитесь с ней.
– Ну, так я с ней уже встретился.
– Отлично. Так она ваша клиентка или нет?
– Да, она моя клиентка.
Кремер поколебался, потом медленно повернулся и посмотрел сверху вниз на Нийю – испытующе, но без особой враждебности; я подавил ухмылку. Я знал, что его гложет. Кремер отлично сознавал, что не пришло ещё то время, когда он сможет позволить себе безбоязненно навесить обвинение в убийстве на клиента Ниро Вульфа, будь то мужчина, женщина или ребенок, и его наверняка подмывало оставить Нийю Тормик в покое и подыскать себе новую жертву. Он даже, почти сам того не сознавая, удостоил Карлу Лофхен быстрым подозрительным взглядом искоса, но затем снова принялся разглядывать Нийю, а мгновение спустя повернулся к Вульфу и сказал:
– Фабер подтвердил её алиби. Ну что ж, ладно. Не вам мне говорить, что у алиби есть две стороны. А если Фабер почему-то полагает, что ей нужно обеспечить алиби, и решил сделать это? А она тоже думает, что алиби ей необходимо, а потому с готовностью восприняла и подтвердила сказанное им? Может, даже не сознавая, что, выгораживая её, Фабер на самом деле хлопочет об алиби для себя самого?
Вульф кивнул:
– Старый трюк, но срабатывает безотказно. Конечно, это вполне возможно. Не хотите пива?
– Нет.
– А вы, мисс Тормик, мисс Лофхен?
Выслушав их отказы, он нажал на кнопку, затем продолжил:
– Грязное дело, мистер Кремер. Придется мне выяснять, кто убил мистера Ладлоу, если только вы не сделаете это раньше меня. Само собой, вы ничего не добьетесь, если будете травить мою клиентку. Посмотрите на нее. Когда вы уйдете, я с ней немного побеседую и посоветую, чтобы пока она по-прежнему держалась за алиби, которое ей предоставил Фабер, даже если он его сфабриковал. Не спорю, это алиби выгораживает и Фабера, но её оно тоже защищает. Если вы вдруг всерьез заподозрите Фабера, особенно если обнаружите подходящий мотив, дайте мне знать, и мы вернемся к этому алиби.
– Вы же сами подозреваете, что она водит вас за нос!
– Не совсем. Солгать может кто угодно, по крайней мере любой скорее молча согласится с ложью, чем решит предстать перед судом в деле об убийстве. Кстати, об этом самом мистере Фабере. Вы глубоко заблуждаетесь, подозревая, что я с ним хоть немного знаком. До сегодняшнего дня я никогда его не видел и ничего о нем не слышал. Может, он тоже тайный агент?
Кремер смерил его взглядом.
– Откуда вы можете это знать, если вы с ним совершенно не знакомы?
– Я и не знаю. Я просто предположим. Если бы я знал, я бы не спрашивал. Он ведь не британец?
– Нет.
– Ну разумеется. С таким же успехом он мог бы носить нарукавную повязку со свастикой. Он не понравился ни Арчи, ни мне. Жаль, что алиби моей клиентки построено на его показаниях; я бы предпочел доказать её невиновность, не опираясь на них. Как вам кажется, смерть Ладлоу не напоминает охоту германского орла на британского льва?
– Ничего мне не кажется. Для меня речь идет просто о том, что один человек убил другого.
– Ну хорошо, пусть так. – Вульф взглянул на часы. – Уже первый час ночи, а я ещё должен поговорить с мисс Тормик. Кто-нибудь ещё хочет её о чем-либо спросить?
– Она иностранка. Я хочу взять у неё подписку о невыезде.
– Да не сбежит она, по крайней мере сегодня ночью, а насчет подписки можно договориться и завтра, если вы так настаиваете.
Кремер что-то промычал.
– Она слишком важный свидетель. У неё в руках находилось орудие убийства. Пусть придет завтра в мое управление к лейтенанту Роуклиффу.
Вульф насупился:
– Лейтенант Роуклифф – это тот самый невежа, что явился сюда как-то с ордером на обыск и перерыл весь мой дом.
– Он самый. Вы его не забыли, правда?
– И не забуду до гробовой доски. Так же как и вы не… Войдите… Что там, Фриц?
Не сумев преодолеть заставленное креслами пространство, Фрицу заговорил с Вульфом через голову Нийи Тормик. Он держался официально, как всегда вел себя в присутствии женщин, но не потому, что был так воспитан, а просто-напросто из страха. Дело в том, что когда порог нашего дома переступает какая-либо женщина – возраст и наружность значения не имеют, Фриц так и ждет несчастья и пребывает не в своей тарелке, пока непрошеная гостья не убирается восвояси.
– К вам пришел посетитель, сэр, – сказал Фриц. – Мистер Шталь. Он уже был у вас сегодня.
Вульф велел впустить его.
На федеральном агенте был тот же костюм, что и днем, и держался Шталь так же изысканно; единственная перемена состояла в том, что он удосужился вычистить ботинки. Кремер бросил на него взгляд, что-то промычал и слегка оперся о краешек моего стола.
Фэбээровец извинился своим хорошо поставленным голосом:
– О. мистер Вульф, я не знал, что вы заняты… Я не хотел вторгаться…
– Да, я буду занят ещё какое-то время. Вы хотели поговорить со мной с глазу на глаз?
Казалось, Шталь был озадачен. Он нахмурился и обвел собравшихся быстрым взглядом.
– Может, и нет, – протянул он. – Дело всего лишь… в том самом законе, согласно которому сотрудники или агенты иностранных субъектов или ведомств должны своевременно регистрироваться.
– Мы же, кажется, все выяснили?
– Ну… необходимо удостовериться, что вы поняли все требования этого положения.
– Мне кажется, я их отлично понял.
– Возможно. Параграф пятый Акта гласит: «Любое лицо, которое умышленно нарушает любое положение данного Акта, или дающее ложные показания по данному Акту, или уклоняющееся от дачи оных, подлежит наказанию в виде штрафа размером до тысячи долларов или лишения свободы сроком до двух лет, или и того, и другого.»
– Ну да, все ясно.
– Возможно. Другой параграф Акта определяет агента иностранного ведомства как любое частное лицо, компаньона, объединение или корпорацию, которые действуют или работают в качестве представителя иностранного субъекта, а иностранный субъект определяется как правительство иностранной державы, лицо, постоянно проживающее за границей, или любое иностранное деловое сообщество, компания, объединение, корпорация или политическая организация.
