– Да, она называется Караульной. Да… Но минутку! – взволнованно воскликнул генерал. – Я все понял! Миссис Биттон приходила посмотреть на сокровища короны. И Ларкин тоже. Миссис Биттон сказала, что она вошла через арку Кровавой башни, затем во внутренние стены и к плацу… Ларкин тоже ходила в Кровавую башню. Ей приходилось следить за миссис Биттон с некоторого расстояния. И если она поднялась по лестнице Кровавой башни на Рэйли-Уолк, сверху она могла видеть, куда направляется миссис Биттон.
– Именно об этом я и хотел вас спросить. – Хэдли сморщился от головной боли и стал потирать виски. – Правда, в тумане она не могла видеть далеко. Скорее всего, она поднялась туда – если вообще поднималась, – чтобы больше походить на пытливую туристку. Или подумала, что миссис Биттон вошла в Кровавую башню. Но это все предположения. Однако ни та ни другая не подходили к Белой башне, понимаете… Может быть, это совпадение, но когда сопоставишь эти совпадения с присутствием здесь обеих женщин и с их заявлениями, похоже, это вполне правдоподобное объяснение.
– Значит, вы предполагаете, – генерал указал на розовую записку, – что ее написала миссис Биттон?
– Которая подозревала, – продолжал размышлять Хэдли, – что за ней следят. Посмотрите, что говорится в записке: «Будьте осторожны. Подозрительно. Очень важно». Она использовала для письма обычную почтовую бумагу. Но вспомните, Ларкин вздрогнула, увидев ее. Письмо было отправлено в десять тридцать, вчера вечером, в районе, где живет миссис Биттон, после того, как к ним заходил Дрисколл. Миссис Биттон в этот день только что вернулась из поездки по Корнуоллу и… Боже ты мой! Спрашивается, зачем устраивать поездку по Корнуоллу в самое неподходящее время года, в марте, если только кто-то не стремился отстранить ее от опасного увлечения?
Старший инспектор вскочил и взволнованно заходил по комнате. Когда он проходил мимо генерала Мейсона, тот молча передал ему свой портсигар. Хэдли машинально взял сигару, сунул ее в рот, но раскуривать не стал.
– Так, попробуем разобраться. Исходя из всего этого, мы можем сделать вывод, что ее увлечение было серьезным. Потому что у нас имеется частный детектив, которая поселилась в квартире напротив Дрисколла и даже на время отсутствия миссис Биттон с мужем! Что это означает? И кто велел ей там поселиться? Я бы не задумываясь сказал, что это ее муж.
– Но имя – Мэри?! – напомнил генерал Мейсон.
– В свое время мне приходилось слышать множество самых забавных и неожиданных прозвищ… уменьшительно-ласковых имен… – угрюмо сказал Хэдли. – А почерк наверняка изменен. Так что, даже если бы эту записку украли, ее нельзя было использовать против миссис Биттон как свидетельство ее связи. Она достаточно сообразительна. Но взгляните сюда… – Он чиркнул спичкой и закурил сигару. – Вы понимаете, насколько глубоко мы теперь увязли? Послушайте, Рэмпоул, – обратился он неожиданно к американцу, который даже вздрогнул, – вы понимаете, как это все запутывает дело?
Рэмпоул ответил не сразу.
– Да, в деле множество трудностей, – наконец заговорил он. – Должно быть, это письмо доставили ему сегодня рано утром. Мы все время исходили из предположения, что причины, по которым Дрисколл звонил мистеру Далри, имели какое-то отношение к шляпному вору и к выслеживанию этого вора. Но сам Дрисколл никогда об этом не говорил. Далри в шутку спросил его, если я правильно запомнил, не боится ли он, что у него украдут шляпу. Но Дрисколл ответил: «Я боюсь не за свою шляпу, а за свою голову». Далри подумал, что это относится к делу о краже головных уборов. Но так ли на самом деле? – Он смущенно посмотрел на старшего инспектора.
– Не знаю, – отрезал Хэдли. – Но он назначил Далри свидание в час дня. В письме же идет речь о свидании в половине второго. Он получил письмо утром. Оно напугало Филипа, и ему понадобилась помощь Далри… Что же произошло потом? Кто-то другой старательно заманивает Далри на квартиру Дрисколла. Затем здесь появляется Дрисколл, крайне возбужденный и расстроенный. Паркер видит, как он смотрит в окно и как позднее кто-то касается его руки около ворот Изменников.
– И что же? – Испортив несколько спичек, Хэдли наконец раскурил сигару и уже поспокойнее оглядел своих собеседников. – Что у нас выходит из этой карусели, состоящей из Дрисколла, миссис Биттон, Ларкин и предполагаемого четвертого человека? Была ли это преступная страсть? А если так, может ли кто-нибудь из вас, если кто-то еще способен рассуждать здраво, сказать мне, почему убийце так хотелось, чтобы тело Дрисколла обнаружили с нахлобученным на голову цилиндром, который был украден у сэра Уильяма? Это очень в стиле нашего странного шляпного вора. Но он определенно имеет к этому какое-то отношение. И надеюсь, вы сможете это объяснить, потому что лично я не в состоянии это сделать!
После небольшой паузы доктор Фелл вынул трубку изо рта и раздраженно процедил:
– Слушайте, Хэдли, вы слишком возбуждены. Успокойтесь. Постарайтесь развить у себя тот философский взгляд со стороны, о котором говорит Марк Аврелий. До сих пор вы рассуждали близко к сути дела и очень здраво. Но собственно, куда вы так торопитесь? Все само собой прояснится. Только придерживайтесь своего обычного сосредоточенного метода расследования.
Старшин инспектор только с горечью посмотрел на него.
– Если допрос других посетителей ничего нам не даст, – ответил он, – у нас остается только один человек. И слава богу. Мне нужно выпить хоть пару глотков бренди. Но в течение ближайших нескольких минут, доктор, я постараюсь поупражняться в этом философском духе, а вы займите мое место – место старшего инспектора. Другими словами, вам придется самому провести беседу с Джулиусом Эрбором.
– С удовольствием, Хэдли, – отрапортовал доктор, – если вы уступите мне свое кресло. – Он с трудом поднялся, когда Хэдли вызвал стражника и отдал ему приказание. – Я все равно собирался попросить вас об этом. Почему? А потому, что допрос этого свидетеля может помочь нам решить серьезную часть данного случая. И эта часть – должен ли я объяснить вам, Хэдли, с чем она связана?
– Если вы будете так любезны.
– Она связана с украденной рукописью! – торжественно объявил доктор Фелл.
Глава 8
МИСТЕР ЭРБОР И ЕГО АУРА
Доктор Фелл бросил пальто на спинку стула, затем кое-как втиснулся в кресло за столом. Сложив руки на выступающем вперед животе, он дружелюбно улыбнулся.
– Право, не знаю, стоит ли мне разрешать вам, – с сомнением сказал Хэдли. – Не хотелось, чтобы генерал счел нас с вами ненормальными. И, бога ради, постарайтесь не давать волю этому вашему юмору. Дело крайне серьезное. – Он в замешательстве потер подбородок. – Видите ли, генерал, доктор Фелл по-своему неоценим. Но он составил себе представление о процедуре полицейского расследования на основании фильмов и считает, что способен легко справиться с любой его стадией. И если я предоставляю ему возможность допрашивать свидетеля в моем присутствии, он старается подражать мне. В результате это напоминает сцену допроса одержимым манией убийства учителем своих учеников, когда он пытается дознаться, кто измазал машинным маслом лестницу, когда учитель спускался на обед.
Доктор Фелл хмыкнул.
– Должен сказать, мой друг, что ваша аналогия, хотя и вполне классическая, поддерживает скорее меня, чем вас. Сдается мне, Хэдли, что это вы с мрачной решимостью настроены выяснить, кто надел адвокатский парик на ту лошадь. А я как раз тот детектив, что вам требуется. Кроме того, школьники гораздо изобретательнее. Представьте себе, например, унитаз, которым ученики под покровом ночи заменили статую директора школы, чтобы затем при стечении публики с него торжественно сняли покров…
Генерал Мейсон покачал головой.
– Лично я, – заметил он, рассматривая сигару, – помню, как школьниками мы поехали на каникулы во Францию. И я всегда утверждал, что нет ничего выразительнее, чем повесить красный фонарь на двери дома мэра, который находится в портовом районе, где всегда полно моряков. Гм!..
– Давайте, давайте! – с горечью вздохнул Хэдли. – Веселитесь. Думаю, если бы дело не закончилось убийством, вы сами начали бы воровать головные уборы и придумывать, куда бы их приткнуть.
Доктор Фелл громко постучал одной из своих палок по столу.
– Дружище, – возгласил он, – со всей серьезностью заявляю вам, что это менее чем шутка. Если бы вы могли рассуждать, исходя из образа действий шляпного вора, вы бы поняли смысл по меньшей мере одного факта, который считаете вздором. Вы даже могли бы найти решение всего случая.
– А вы нашли его?
– Смею думать, да, – скромно ответил доктор Фелл.
Генерал озабоченно нахмурил брови и обратился к доктору Феллу:
– Простите, сэр, если я вмешиваюсь не в свое дело. Но поскольку наше заседание – это своего рода военный совет, могу я спросить вас, кто вы такой? Думаю, вы не полицейский. И тем не менее кажетесь мне знакомым. Я весь день пытаюсь вас вспомнить. По-моему, мы с вами где-то встречались или я видел вас…
