Сельма дала очень точные описания наружности Тома и Джерри. Джером Аркофф был массивный и широкоплечий мужчина, выше меня ростом, к тому же такой важный, что сам от этой важности страдал, хотя, вероятнее всего, страдал от язвы желудка. Том Ирвин, смуглокожий, с жиденькими черными усиками, больше смахивал на ресторанного саксофониста, чем на администратора, даже тогда, когда держал в своей руке руку жены. Его жена, Фэнни, определенно выглядела неважно — у нее было такое выражение, точно она старалась не поддаться все усиливающейся головной боли, но даже сейчас на нее хотелось смотреть. А вообще, наверное, от нее трудно отвести глаза. Она была блондинкой, головная же боль гораздо сильнее сказывается на блондинках, чем на брюнетках — брюнеткам к лицу легкая мигрень. Однако брюнетка Рита Аркофф и без мигрени была обворожительна. В походке чувствовалось что-то неуловимо змеиное, зрачки ее глаз едва заметно косили, ее искусно накрашенные губы казались капельку надутыми. Роковая женщина — фемме фаталя. Только вот страсть отдавать воинские приказы не красила пышку, нет, не красила.
Вульф переводил взгляд слева направо — с Аркоффов на Ирвинов и обратно.
— Я не беру на себя смелость благодарить вас, что вы ко мне пришли, поскольку вас об этом попросила миссис Моллой, — начал он. — Вам объяснили, что мне нужно. Мистер Алберт Фрейер, адвокат Питера Хейза, пытается найти прецедент для повторного расследования или апелляции, а я изо всех сил стараюсь помочь ему в этом деле. Надеюсь, вы приветствуете мои усилия?
Они переглянулись.
— Разумеется, приветствуем, — заявил Джером Аркофф. — А шансы есть? Столько времени прошло…
— Думаю, что есть. — Вульф явно чувствовал себя в своей тарелке. — Кое-какие аспекты этого дела остались не до конца исследованными: полиция не стала заниматься им в силу того, что против Питера Хейза и так было подавляющее большинство улик, а у мистера Фрейера не оказалось ни средств, ни возможностей.
— А сейчас у него появились средства? — поинтересовался Том Ирвин. Его голос не соответствовал комплекции, казалось, Том должен пищать, у него же был низкий густой баритон.
— Нет. В этом деле оказался замешанным мой собственный интерес, не важно, каким образом, и я решил позволить себе истратить толику долларов на дальнейшее расследование. И вот вчера вечером я направил по следу своего человека по фамилии Кимз, Джонни Кимз, которого очень ценил за профессионализм. Ему надлежало выяснить, не было ли приглашение миссис Моллой в театр в вечер убийства, то есть третьего января, запланировано специально, чтобы устранить ее с дороги гнусного убийцы. Разумеется, это не…
— Значит, вы подослали этого Кимза? — спросил Аркофф.
Его жена с упреком глянула на подругу.
— Сельма, дорогая, неужели? Ведь ты прекрасно знаешь…
— Прошу вас! — Вульф загородился от нее ладонями, тон его голоса стал более резким. — Оставьте негодование до подходящего момента. Никого из вас я не обвиняю ни в чем плохом. Я лишь хочу сказать, что убийство вовсе необязательно было запланировано, что убийца мог просто воспользоваться случаем, но если даже оно и было запланировано, вовсе не значит — Боже упаси! — что у кого-то из вас руки в крови. Вы могли даже ничего не подозревать. Вот каким расследованием должен был заняться мистер Кимз. Он должен был начать работу со встречи с вами и первой в его списке значилась миссис Аркофф, поскольку именно она пригласила по телефону в театр миссис Моллой. — Вульф сконцентрировал взгляд на Рите. — Вы с ним встретились, мадам?
Она уже раскрыла губки, чтобы ответить, но тут вмешался ее муж.
— Молчи, Рита! — Вот тебе и на! Он тоже умел отдавать приказы. Он глядел на Вульфа в упор. — Если это вы его подослали, то у него и спрашивайте. Зачем было тащить нас сюда? Или, может, его не вы подослали?
Вульф кивнул, закрыл на мгновение глаза, открыл их, снова кивнул.
— Логично, мистер Аркофф, но, увы, теперь невозможно. Да, его, как вы выражаетесь, подослал я, но я не могу у него спросить, потому что он мертв. Вчера за несколько минут до полуночи в районе Риверсайд Драйв его сбила машина. Разумеется, то мог быть всего лишь несчастный случай, но я думаю иначе. Я думаю, тут элементарное убийство. Мне кажется, работая по моему заданию, он откопал нечто, чреватое для кое-кого смертельной угрозой. Вот почему мне так необходимо встретиться с теми, с кем виделся он, и прояснить буквально каждое слово. Итак, вы виделись с ним, миссис Аркофф?
И снова ее муж не дал ей ответить.
— Это меняет дело, — сказал он, обращаясь к Вульфу. Теперь у него был совсем иной тон и вид тоже. — В том случае, если, как вы говорите, он был убит умышленно. А может, все-таки есть основания предполагать несчастный случай?
Вульф не спускал с него глаз.
— Не станем вдаваться в подробности подобного рода, мистер Аркофф, поскольку я высказываю не только свое мнение, но и мнение полиции. Сегодня мне позвонил сержант из отдела расследования убийств и спросил, не по моему ли заданию работал мистер Кимз, если по моему, то что же было за задание и с кем он встречался. Пока мистеру Гудвину удалось…
— Он звонил еще раз, — уточнил я.
— Да? И что ты ему сказал?
— То, что мы стараемся проверить кое-какие факты и сразу сообщим.
Вульф снова обратился к своим гостям.
— Я хотел первым поговорить с вами, раньше полицейских. И хотел выяснить, что вы сказали мистеру Кимзу, и не обнаружил ли он что-то, чреватое угрозой для убийцы.
— От меня он ничего не узнал! — вырвалось у Фэнни Ирвин, которая крепко сжимала руку мужа.
— В таком случае мне придется поступить следующим образом — сообщить полиции, какое у него было задание и с кем он должен был встретиться. Я, пожалуй, не стану откладывать. Однако для вас было бы гораздо лучше, если бы я мог уведомить полицию, что уже с вами побеседовал. Правда, многое зависит от того, что вы мне скажете. Или вы предпочитаете беседовать с полицией?
— О, Господи! — простонал Том Ирвин. — Вот влипли! Чушь собачья!
— За что следует благодарить вас, — сказал Аркофф Вульфу. — Это вы натравили на нас вашего проклятого сыщика. — Он обернулся: — Сельма, за что ты нас так?..
— Оставь Сельму в покое, — велела Рита. — Ей и без того тошно. — Она глядела на Вульфа, и я обратил внимание, что ее губки уже не казались надутыми. — Давайте поскорей кончать. Да, ваш человек виделся со мной, у меня дома. Он пришел, когда я уже собралась уходить — мы с мужем условились вместе пообедать. Он сказал, что занимается расследованием возможностей повторного следствия по делу Питера Хейза. Я решила, его интересует алиби Сельмы, и сказала ему, что он может не суетиться, поскольку Сельма не отходила от меня ни на минуту. Но его, оказывается, интересовало все, касающееся ее приглашения в театр. Он спросил, когда мне впервые пришла в голову мысль пригласить Сельму, и я сказала, что это случилось в ресторане, после того как позвонил Том и сказал, что Фэнни не сможет пойти в театр. Он спросил, почему я пригласила именно Сельму, и я ответила: потому что она мне нравится и мне хорошо в ее обществе. Кроме того, я поинтересовалась у Тома, кого бы он посоветовал, и он посоветовал Сельму. Он спросил, объяснил ли мне Том, почему он посоветовал именно Сельму, и я ответила, что мне не нужно никаких объяснений, потому что и я ее хотела видеть. Он собирался задать еще какой-то вопрос, но я опаздывала и сказала, что больше ничего не знаю. Вот и все… Хотя нет, он спросил, когда может встретиться с моим мужем, и я ответила, что мы придем домой около десяти, и тогда, если он захочет, сможет с ним увидеться.
— И они увиделись?
— Да. Мы пришли домой в одиннадцатом часу. Он ждал в вестибюле.
Вульф изменил направление взгляда.
— Мистер Аркофф?
Джерри пожал плечами.
— Я разговаривал с ним прямо в вестибюле. Я не пригласил его к себе, потому что мне еще нужно было просмотреть несколько сценариев. Он задавал мне те же самые вопросы, что и моей жене, но я знал меньше, чем она, потому что по телефону с Томом разговаривала она, а не я, Я вообще почти ничего не мог сказать. Он умничал, задавал каверзные вопросы, касающиеся того, как это нам пришло в голову пригласить в театр именно миссис Моллой. Наконец, я наелся по горло и сказал, что нечего ему торчать в чужом доме.
— Он не говорил, виделся с мистером и миссис Ирвин или нет?
— Нет. Кажется, нет. Нет.
— И он ушел?
— Он еще был в вестибюле, когда мы шли к лифту.
— Вы поднялись к себе?
— Да.
— Как вы провели остаток вечера?
Аркофф сделал глубокий вздох.
— Господи, если бы час назад кто-нибудь сказал мне, что у меня спросят, где я был в момент убийства, я бы решил, что тот человек спятил.
— Несомненно. Но вы не ответили, где находились тогда?
— В своей квартире. Долго сидел за чтением сценариев. Моя жена находилась в соседней комнате, так что, выйди один из нас, другой бы непременно услыхал. Мы были одни.
