— Я как раз намеревался задать именно этот вопрос.
— Мне приятно это слышать… Весьма забавная история. Когда владелец сберегательных счетов в банке не обращается к ним долгое время, эти счета передаются под попечительство штата, в нашем случае — Калифорнии. Для этой цели требуются некоторые бюджетные траты. А я снайпер, цель которого — государственные расходы на эти цели. В тех случаях, когда обнаруживается бездействующий вклад, заслуживающий внимания, я начинаю заниматься исследовательской деятельностью. Цель такого исследования, мистер Селби, выяснить, что может получить от этого вклада старый Джексон С. Тил. Я вовсе не филантроп, когда речь заходит о бизнесе.
— Он вовсе не столь ужасен, как хочет казаться, — вмешался Карр. — Я знаком с ним довольно давно. Тил — один из самых щедрых благотворителей.
— О, благотворительность, — сказал Тил, — это же совсем другое дело. Я сочувствую обездоленным. Мне нравится давать на благие дела. Говоря по совести, мистер Селби, мне плевать на деньги, после того как я их получил. Я играю ради удовольствия и азарта самой игры. Кстати, это объясняет и мое отношение к малышке. Я бы хотел, чтобы у нее все было хорошо. Это называется филантропией. Ее мать понимала мое отношение и именно поэтому оставила меня опекуном по своему завещанию.
Карр, решив прояснить ситуацию, заявил:
— Сейчас завещание направлено на официальное утверждение, я также сделал запрос об опекунстве.
Селби с любопытством посмотрел на Тила:
— Неужели вы не видите ничего плохого в том, что девочка вырастет в обстановке, соответствующей вашему образу жизни?
— Не беспокойтесь, — ответил Тил. — Я понимаю, то, что подходит мне, может нанести вред девочке. Она будет учиться в самой лучшей школе и никогда не узнает, каким бизнесом я увлечен.
— Боюсь, ее собственных средств не хватит на оплату лучшей школы.
— В этом случае Джексон Тил сам раскошелится ради котеночка… Какая польза в деньгах, если на них нельзя сделать что-то хорошее?
Селби решил попробовать другой подход.
— Вам известны, — спросил Селби, — подлинные размеры состояния Гролли?
Лицо Тила мгновенно превратилось в неподвижную маску. Казалось, он играет в покер и только что получил на руки отличную карту.
— Нет, — ответил Тил.
У Селби сложилось четкое впечатление, что он лжет.
— Не обижайтесь, — сказал прокурор, — но мне необходимо знать, что вы делали в четверг, скажем, между одиннадцатью и двумя часами дня.
Карр наклонился вперед с явным намерением выразить протест. Но Тил вновь остановил его жестом руки.
— Четверг… — пробормотал он себе под нос, — четверг, между одиннадцатью и… Все, вспомнил! Я был у фотографа.
— Где?
— Студия Уингейта.
— Сколько времени вы там оставались? Тил хихикнул:
— С одиннадцати до четырех тридцати. Возможно, вы знаете Уингейта. Он будет возиться ровно столько, сколько объект согласится вытерпеть. Он заявил, что у меня на редкость фотогеничное лицо, затащил в лабораторию, проявил негативы, просушил их в спирте (так мне, во всяком случае, показалось), напечатал пробные экземпляры, раскритиковал свою работу и вновь посадил меня перед объективом. Непрерывно болтая, он притащил, наверное, половину своей коллекции портретов, чтобы похвастаться. Малый он недалекий, но забавный и, безусловно, интересный художник.
— И вы оставались там все это время?
— Да. Мне было назначено явиться в одиннадцать, и я пришел точно. У меня не было других дел, так что я мог и посидеть перед камерой… Мне кажется, что человек — чрезвычайно тщеславное животное. Я радуюсь, когда вижу свое лицо, изображенное в наиболее благоприятном ракурсе, пусть даже сильно приукрашенное. Уингейт, кстати, помечает негативы, ставит на них даты.
Раздался резкий телефонный звонок. Селби взял трубку и услышал голос миссис Брэндон:
— Дуг, тебе известно местонахождение моего муженька?
— Нет. Но в чем дело, что-то произошло?
— Да.
— Вы, конечно, пытались найти его на рабочем месте?
— Да. Они там думают, что шериф у тебя. Он сказал, уходя, что намерен встретиться с тобой.
— Значит, он зайдет ко мне. Что ему сказать?
— Скажи, что я хочу немедленно его видеть, кстати, вместе с тобой.
— Что-то важное?
— Да.
— Об этом можно сказать по телефону?
— Нет. Пусть позвонит мне, как только появится.
Селби повесил трубку. Тил и Карр обменялись взглядами.
— Ну, ладно, — проговорил Тил, — вы занятой человек, мистер Селби. Думаю, я сделал все, чтобы вам помочь. Если понадобится узнать что-то еще, звоните мне в любое время.
Селби обеспокоили кое-какие нотки в голосе миссис Брэндон. Горя желанием побыстрее очистить палубу, он поднялся со стула и сказал:
— Благодарю вас, джентльмены.
Они пожали руку Селби: Тил — с искренней сердечностью, Карр — с суровым достоинством. У дверей Тил остановился и посмотрел на Селби:
— Все, что вы хотите, абсолютно все, только позвоните. Не спрашивайте Карра, он любит секретничать. Задавайте вопросы мне. Я всегда выкладываю карты на стол.
Карр ухитрился сохранить на лице независимое, отчужденное выражение, как будто эта тирада не имела к нему никакого отношения. Всем своим видом он выражал неодобрение действиям своего клиента. Селби, прекрасно понимая, что вся эта сцена была отрепетирована с целью создать именно такое впечатление, следил за их уходом с легкой улыбкой.
Как только парочка удалилась, Селби принялся по телефону разыскивать Брэндона. Он звонил уже в третье место, когда шериф собственной персоной возник в его кабинете.
— Рекс, немедленно позвони своей жене, — сказал Селби.
Шериф внимательно посмотрел на него и спросил:
— Что-нибудь серьезное?
— Кажется, да.
— Отто Ларкин на пути сюда, Дуг. Мне нужна минута, чтобы поговорить с тобою без помех.
— Просьба твоей жены звучала очень настойчиво. Брэндон со вздохом поднял трубку и произнес:
— Говорит шериф Брэндон. Не могли бы вы соединить меня с домом? — В ожидании ответа он прикрыл микрофон ладонью и, держа трубку у уха, сказал Селби: — Отто Ларкин считает, что мы оттерли его от расследования. Я попытался его разубедить, и сейчас он едет к нам, чтобы просветиться. Я пообещал поделиться всеми известными нам фактами… Ты не станешь возражать, Дуг?
— Это преступление его абсолютно не касается, — ответил прокурор. Оно совершено за пределами городской черты.
— Я-то это знаю, но он думает, что преступники проживают в городе, и раз миссис Гролли была насильно посажена в машину у автобусной станции, значит, дело подпадает под его юрисдикцию… И с этим, Дуг, спорить невозможно.
— Согласен, но ты же знаешь, чего он хочет на самом деле. Вытянуть из нас как можно больше сведений, а потом распространить их таким образом, чтобы доставить нам же как можно больше неприятностей.
— Знаю, но… — Брэндон снял ладонь с микрофона трубки. — Хэлло! Да, это Рекс. В чем дело? — Некоторое время шериф молча слушал, затем резко спросил: — Когда? — и после недолгой паузы продолжил: — Дуг и я встречаемся с Отто Ларкиным. Как только мы закончим… — Он замолчал, так как раздался стук в дверь кабинета.
Селби, оттолкнувшись от стола, поднялся и раздраженно произнес:
— Он, конечно, не желает проходить через приемную, как положено, чтобы секретарь объявила о его прибытии. Иначе это был бы не Ларкин.
Брэндон быстро проговорил в трубку:
— Он уже у дверей. Пусть все остается как есть, пока мы не избавимся от этого типа. Я подъеду с Дугом, как только нам удастся освободиться.
Брэндон бросил трубку в тот момент, когда Селби, распахнув дверь, впустил в кабинет, как всегда, напыщенного шефа полиции.
— Входите, присаживайтесь, — обратился к нему Селби. — Что заставило вас нанести нам визит?
— Вы не информируете меня о происходящем. Ведь убийца здесь, в Мэдисон-Сити. И если вы, ребята, желаете заполучить его, вам следует сотрудничать со мной.
— Просьба выглядит справедливой, — сказал Селби, возвращаясь к вращающемуся креслу у письменного стола.
— Ну, вы не очень-то загружаете меня работой.
— У нас самих ее, говоря по совести, не очень много. Что это за слухи о куче денег, взятых в лачуге?
— Не знаю. Кто-то явился туда в субботу ночью, все тщательно обыскал и даже выдрал доски пола. В полу тайник, как раз там, где стояла кровать.
— Я видел яму, — прервал Ларкин прокурора. — Она была выстлана джутовыми мешками. Похоже, там хранились мешочки с монетами.
— Вполне вероятно, — признал Селби. Что еще вы нашли? — спросил Ларкин.
— Завещание.
Ларкин даже подпрыгнул на стуле.
— Вы хотите сказать, что Эзра Гролли оставил завещание и вы обнаружили его в разрытом тайнике?
— Совершенно верно.
— Где оно в данный момент?
