Вы очень умный молодой человек, Маттерн, и должны учесть психологию присяжных. Я откровенно говорю вам, Маттерн, что жюри, возможно, признает вас виновным в убийстве. Жюри будет убеждено, что это вы убили его во вторник утром… И это совпадает с показаниями полицейского врача.
Некоторое время Мейсон молча курил свою сигарету.
– Но это невозможно доказать, – сказал Маттерн.
Мейсон улыбнулся:
– О, они сумеют доказать. Я смогу помочь им в этом.
– Вы? Сможете?
– Да.
– Как?
– Ну, я не собираюсь раскрывать вам свои карты, – улыбнулся Мейсон. – Но вспомните, что вы оказались излишне жадным и излишне торопливым. Вы понимали, что сделка может быть аннулирована, и вас больше всего беспокоило получение акций от Болуса. Власти обвинят вас в сообщничестве в убийстве… Но он скажет, что только продал вам акции, и вся вина целиком ляжет на вас одного.
Теперь, Маттерн, вы знаете мою позицию. И это все. Я хотел, чтобы вы все ясно поняли.
– Что, по-вашему, я должен делать?
– Ничего, – ответил Мейсон. – Вообще ничего. Я только хотел, чтобы вы четко поняли: как только мне придется защищать моего клиента, я поверну дело против вас.
Маттерн засмеялся:
– Я не понимаю, что вы выигрываете, мистер Мейсон. Рассказав мне все заранее, вы отдали себя мне в руки. Допустим, я передам весь этот разговор присяжным?
– Вам нечего беспокоиться об этом, – сказал Мейсон. – Я сам изложу им этот разговор. Помните, Маттерн: у меня есть причины думать, что вы знали о смерти Тидгинса во вторник утром, перед тем как была заключена сделка. Помимо всего прочего, я хотел услышать ваш голос, чтобы убедиться, что во вторник утром по телефону со мной говорили вы. Теперь я убедился в этом.
– Жюри не примет всерьез ваши доказательства.
– Возможно. Это будет зависеть от того, кому больше веры на слово: вам или мне.
– А вы заинтересованы в спасении своего клиента?
– Точно так же, как вы заинтересованы в спасении собственной шеи.
– Моей шее опасность не грозит.
– И вы также вспомните, что одной из причин моего визита к вам было выяснение вашей заинтересованности в акциях «Вестерн проспектинг».
– Уверяю вас, что я не заинтересован в них.
Мейсон встал, зевнул и равнодушно спросил:
– Вы посещаете полковника Джиллименда?
– Нет.
– Он ведает здесь сбором налогов, – объяснил Мейсон. – Очаровательный парень. Возможно, вы познакомитесь с ним позднее.
В глазах Маттерна мелькнуло беспокойство.
– Он мой друг, – продолжал Мейсон. – Вы же знаете правительственную систему: если кто-нибудь уклоняется от уплаты налогов, правительство проводит расследование. И вы знаете, что одурачить правительство невозможно. Они проверяют не только отчеты компаний, но и банковские книги… Ну, я пошел, Маттерн.
– Одну минуту, – сказал Маттерн. – Вы же не собираетесь рассказывать обо мне этому Джиллименду?
– Почему бы нет?
– Потому что… при данных обстоятельствах это было бы чертовски ужасно. Я чувствовал себя паршиво все это время, но мне нужны были деньги. И я их получил.
– Зачем?
– Эти чертовы бега…
– Болус сам связался с вами?
– Нет. Я позвонил ему. Я знал кое-что об этих акциях и сказал ему. Я действовал в интересах Тидгинса как опекуна и должен был получить пятьдесят процентов… В действительности, мистер Мейсон, все эти акции – спекулятивная сделка.
– Но вы получили пятьдесят процентов?
– Нет, – с горечью ответил Маттерн. – Болус – страшный негодяй. Он надул меня. После того как я принес деньги, он дал мне десять тысяч вместо двадцати пяти.
– Почему?
– Он сказал, что банкир Тидгинса требует отчет о расходовании денег. Во всяком случае, так сказал Болус.
– Хорошо. Продолжайте. Расскажите мне, как вы узнали о смерти Тидгинса?
– Я же сказал, что не знал об этом.
– Чепуха.
– Честное слово, мистер Мейсон, все было так, как я вам сказал.
– Маттерн, я устал от вашей лжи. Вы хотите, чтобы я сообщил о вас окружному прокурору?
– У вас нет ничего против меня!
– Нет? – холодно улыбнулся Мейсон.
– Абсолютно ничего.
– Во-первых, вы нуждались в этих десяти грантах потому, что ошиблись в лошадках.
– Да… Ну и что из этого? Многие играют на бегах!
– Да, но вам нужны были деньги, чтобы играть.
– Ну, я и получил деньги. Дальше.
– После того, как наделали долгов. Но я полагаю, Маттерн, что к этому времени вы уже не раз таскали деньги у Тидгинса. Книги Тидгинса еще скажут свое слово.
Мейсону не надо было смотреть на Маттерна, чтобы знать, что каждое слово било в цель.
– О’кей, вы растратили деньги Тидгинса. Тидгинс вызвал вас во вторник утром и хотел отправить вас в тюрьму. Но вы знали, что если продержитесь несколько часов, то «Вестерн проспектинг» заплатит вам за сделку и вы сможете вернуть деньги. Вы были в отчаянии и наставили на Тидгинса револьвер. Тидгинс достал свое оружие, а вы нажали на спуск.
– Это ложь! – закричал Маттерн.
– Возможно, но попробуйте убедить в этом жюри.
– Жюри не сможет признать меня виновным в убийстве! Нет улик!
Мейсон улыбнулся:
– Спасибо, Маттерн. Вы сделали совершенный ход. Мне нечего беспокоиться о моем клиенте. Спокойной ночи.
Мейсон встал.
– Послушайте! – отчаянно завопил Маттерн. – Я дам реальное доказательство, мистер Мейсон. Я скажу вам, как было. Честное слово, я не убивал его. Он умер задолго до того, как я увидел его.
– Когда это было?
– Около половины десятого во вторник.
– Где?
– Там, где он лежал. На постели, где лежал труп.
– Что случилось?
– Тидгинс пытался получить кое-какие сведения о своей жене. Он сказал мне, что она связана с каким-то мужчиной, который держится в тени, чтобы не было повода для развода. Тидгинс сказал, что он все узнал об этом человеке и что он поедет к жене и раскроет все карты. У него были какие-то бумаги, и он обещал вернуться в контору в половине восьмого во вторник.
Когда он и в восемь не появился в конторе, я сложил бумаги в портфель и поехал к его жене. Я подумал, что они могли помириться. Он действительно безумно любил ее. Дверь была открыта, и я вошел. На полу были пятна крови. Я проследовал по ним до спальни и… Вы знаете, что я увидел…
– Что вы сделали потом?
– Я испугался. Я боялся, что начнут проверять его книги, обнаружат мою растрату и меня посадят. Если бы он пожил еще несколько часов, то все бы изменилось… Поэтому я решил, что тело найдут не скоро, а я буду действовать так, как будто он жив. Остальное вы знаете.
– И это вы разговаривали со мной в то утро?
– Да. Когда прозвенел звонок, я не знал, что делать. Я не хотел говорить, что его нет в конторе… А потом я решил спасать себя. Я знал, что вы не слышали голоса Тидгинса.
– Ну, Маттерн, вы знаете, к чему это привело вас?
– Это привело меня туда, куда захотели вы.
– Вы хороший клиент для окружного прокурора.
– Но я невиновен. Они должны мне поверить.
– Лучше начните помогать в поисках настоящего убийцы, – задумчиво сказал Мейсон. – Это ваш единственный шанс, Маттерн.
Маттерн сжал его руку:
– Я все сделаю, мистер Мейсон. Можете на меня положиться.
Когда в пятницу утром Мейсон явился в свою контору, Делла Стрит сообщила, что в приемной его с нетерпением ждет миссис Тамп.
Мейсон вскрыл лежавшую на столе телеграмму. Она была подписана Адель Гастингс и гласила:
«Контакт откладывается причин для беспокойства нет действуйте по усмотрению все в порядке».
Мейсон сунул телеграмму в карман.
– Хорошо. Зови миссис Тамп, Делла. Посмотрим, что ей нужно.
Миссис Тамп вошла в кабинет. Она была серьезна, лишь губы улыбались.
– Доброе утро, мистер Мейсон.
– Доброе утро, миссис Тамп. Как ваше самочувствие?
– Спасибо, хорошо. Вы нашли что-нибудь?
– Немного, но у меня есть успехи.
– Это насчет пятидесятитысячной сделки?
– Я как раз работаю над этим.
– Это действительно ценные акции?
Мейсон указал ей на кресло, предложил сигарету и закурил сам.
– Эти акции были проданы «Лофтус и Кейл» самим президентом компании, – сказал Мейсон. – Это ответ на ваш вопрос. Я установил, что сделка была совершена в тот момент, когда Тидгинс был уже мертв.
– Вы можете доказать это?
– Да.
– Как вы это докажете?
– Надеюсь, что это прежде всего подтвердит полицейский врач.
– Мистер Мейсон, я хочу откровенно поговорить с вами.
– Я вас слушаю.
– Я не знаю, как бы найти слова помягче.
– А вы не смягчайте, – улыбнулся Мейсон, – говорите все как есть.
– Прекрасно, мистер Мейсон. Когда я хотела, чтобы вы взялись за работу, я вас обманула.
Мейсон поднял брови.
– Конечно, когда мы впервые пришли сюда, мы не знали, что мистер Тидгинс мертв.
– Точно.
– Теперь, насколько я понимаю, если вы можете доказать, что мистер Тидгинс умер до одиннадцати часов утра во вторник, то будет возможно вернуть Бирл пятьдесят тысяч.
