— Я ничего не понимаю, — пожаловалась Анджела.
Найджел кратко пересказал ей беседу, которую подслушал из оружейной. Анджела несколько минут молчала. Затем повернулась к Аллейну.
— В этом деле есть один фактор, — начала она забавно педантичным тоном, — который смущает меня больше всех остальных.
— Не угодно ли вам будет поставить его на обсуждение? — в тон ей подхватил Аллейн.
— Я так и сделаю. Почему, ну почему убийца ударил в гонг? Я могу понять, что он выключил свет. Он знал, что, сделав это, он, по правилам игры в убийство, обеспечивает себе чистых две минуты для отхода. Но зачем, ах, зачем ему было бить в гонг?
— Чтобы сохранить иллюзию игры? — предположил Найджел.
— Но это кажется совершенно неправдоподобным — делать такие демонстративные жесты. Темноту он мог только приветствовать, да, но поднимать шум — это так… так неоправданно психологически!
— Точка зрения моего уважаемого оппонента хорошо аргументирована, — серьезно сказал Аллейн. — Но я предлагаю другую версию: убийца вообще не бил — или не била — в гонг.
— Тогда кто же? — хором спросили Найджел и Анджела.
— Рэнкин.
— Что?! — вскричали они также хором.
— Рэнкин ударил в гонг.
— Что вы, черт побери, имеете в виду? — выпалил Найджел.
— Я не собираюсь выдавать секреты своих приемов, тем более что этот очень простой, и вы могли бы сами найти разгадку.
Найджел и Анджела тупо уставились друг на друга.
— Мы не можем, — жалобно сказал Найджел.
— Вероятно, вам это станет ясно позднее, — заявил Аллейн, — а пока вот что: как насчет поездки в Лондон сегодня вечером?
— В Лондон? Для чего?
— Я слышал, что вы, мисс Анджела, настоящий мастер автогонок, причем я говорю «настоящий мастер» в буквальном смысле, без всякой иронии. Не могли бы вы, никому ничего не объясняя, взять «бентли», отвезти это юное украшение нашей прессы в Лондон и там выполнить кое-какую работу для меня? Вашему дядюшке я сообщу.
— Сейчас, вечером? — засомневалась Анджела.
— Да, когда стемнеет. Я думаю, вы сможете выехать через полчаса. Вы должны вернуться утром до рассвета, но я надеюсь, что сможете приехать раньше. И вот что мне еще пришло в голову: я поеду с вами.
Он с видимым удовлетворением взглянул на их вытянувшиеся лица.
— Я посплю на заднем сиденье, — рассеянно добавил он. — Последнее время я совершенно не высыпаюсь.
— Вы поедете, Найджел? — спросила Анджела.
— Конечно, поеду, А что мы там должны делать?
— Если вы оба соблаговолите пообедать со мной, я вам все объясню. А сейчас еще только один вопрос: вы слышали рассказ мистера Рэнкина, как ему достался кинжал, которым его убили. Может хотя бы один из вас припомнить что-нибудь из этого рассказа, помогающее описать человека, который прислал ему кинжал?
— Найджел, а что говорил Чарлз? — спросила Анджела после паузы.
Аллейн подошел к окну и постоял у задернутых штор. Он выглядел необычайно встревоженным.
— Он сказал нам, — задумчиво ответил Найджел, — что этот кинжал подарил ему один русский, с которым он встретился в Швейцарии. Кинжал был прислан по почте. Это было сделано в благодарность за какую-то услугу, которую Чарлз оказал русскому.
— И что это было? — Аллейн отошел от окна.
— Мне помнится, Чарлз вытащил его из расщелины или что-то в этом роде.
— И все?
— Я больше ничего не припоминаю, а вы, Анджела?
— Я пытаюсь вспомнить, — пробормотала Анджела.
— Рэнкин не говорил, что они подружились? Он не описывал того человека?
— Нет, — сказал Найджел.
— Н-нет, но он сказал что-то еще, — протянула Анджела.
— Что это могло быть? Подумайте! Может быть, что-то о причинах несчастного случая? Кто-нибудь при этом пострадал? Что…
Анджела издала краткое восклицание.
— Точно! Русский потерял два пальца из-за обморожения!
— Черт побери! — воскликнул Аллейн. — Черт его побери!
— Это что-нибудь проясняет? — спросил Найджел.
— Это крайне важно, — очень громко сказал Аллейн. — Очень хорошо выводит на русский след. Позвольте только мне точно объяснить, что я подразумеваю под «русским следом».
Говоря это, инспектор встал и находился теперь лицом к своим собеседникам и спиной к зашторенному окну. Свет лампы падал на его темноволосую голову и широкие плечи.
— Должен сказать вам, — подчеркнул он, — что в субботу вечером в Сохо был убит один поляк. Он был опознан по левой руке.
Аллейн медленно поднял левую руку к свету и выпрямил большой палец, указательный и мизинец. Два средних он согнул и спрятал за ладонью.
Секунду-другую Найджел и Анджела сидели, молча уставившись на него. Затем до них дошло, что он настойчиво шепчет что-то, все еще подняв руку.
— Басгейт! — шептал он. — Токарев снаружи наблюдает за нами. Через минуту я повернусь и подойду к французскому окну.[9] Следуйте за мной и помогите задержать его. Вы, мисс Анджела, выходите в дверь как ни в чем не бывало, ни с кем не говорите. Быстро наденьте первое попавшееся пальто и ждите нас в «бентли».
Когда Анджела покинула комнату, Аллейн опустил руку и громко добавил:
— Теперь мы одни, Басгейт, и я должен вам рассказать все, что знаю об этих русских, и…
Он резко повернулся и подскочил к окну, прежде чем Найджел успел подняться на ноги. Сорвав штору, Аллейн ломился в дверь.
— Проклятье! — крикнул он. — Вперед!
Раздался звон выбитого стекла, холодный ветер ворвался в комнату. Аллейн нырнул в темноту, за ним по пятам следовал Найджел.
Глава 12
АРЕСТ И НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
Снаружи, на промерзшей террасе, молча сцепились двое мужчин. Неверный свет лампы освещал их сквозь развевающиеся шторы. Найджел на миг увидел очки Токарева и его странно безучастное лицо. Он бросился на русского, пытаясь схватить его за ноги, но сам был сбит с ног и ударился лицом о каменный пол. В следующий момент он увидел, как Аллейн отлетел назад, и, приподнявшись, заметил фигуру, растворяющуюся в темноте.
— За ним! — скомандовал Аллейн. Резкий свист разорвал ночной воздух.
Найджел бежал по газону, в лицо ему бил холодный ветер. «Лес! — думал он. — Не дать ему уйти в лес!» Он слышал впереди ритмичный топот ног русского по мягкому дерну. Отчаянным усилием Найджел рванулся и обрушился на невидимого беглеца, сбивая его с ног и падая с ним вместе.
«Так-то лучше, — думал Найджел, заворачивая ему руку за спину, — теперь не уйдешь».
— Поймали! — долетел голос Аллейна из темноты, и тут же инспектор опустился на колени рядом с ним, а бычий глаз фонаря возвестил о стремительном приближении констебля Банса.
Токарев издал короткий, всхлипывающий звук, похожий на стон.
— Так, — сказал Аллейн. — Давайте-ка зажжем мой фонарь.
Луч фонаря осветил Токарева, лежащего ничком, и Найджела, сидящего на нем верхом.
— Возвращайтесь на пост, Банс, да поживее, — приказал инспектор. — Грин еще там?
— Да, сэр, — выдохнул Банс, — мы услышали ваш свист.
— Мисс Норт, мистер Басгейт и я выезжаем на «бентли» в течение десяти минут. Держите ворота открытыми и не останавливайте нас. А потом смотрите, чтобы мышь не проскочила! Теперь идите.
— Да, сэр, — прогудел Банс, и бычий глаз растаял в темноте.
— Так вот, доктор Токарев. Этот славный револьвер будет упираться вам между ребер, и я думаю, что вы пойдете спокойно.
— Проклятье! Проклятье! — бешено вскрикнул Токарев по-русски. Что-то резко щелкнуло.
— Да, осмелюсь сказать. Пошли, вставайте.
Трое стояли лицом к лицу в темноте, к которой их глаза уже привыкли.
— Не думаю, что у него при себе оружие, — сказал Аллейн, — но все-таки посмотрите, Басгейт, хорошо? Доктор Токарев, считайте себя под арестом. В карманах ничего? Точно? Все правильно. Теперь сюда, быстро. О черт, слишком поздно! Уже поднялся шум и гам. Ну что ж, ничего не поделаешь.
Голоса доносились из дома. Две фигуры обрисовались на фоне распахнутого окна кабинета.
— Аллейн! Басгейт! — звал сэр Хьюберт.
— Мы здесь! — отозвался Аллейн. — Ничего не случилось!
— Как это не случилось?! — вдруг завопил русский. — Еще как случилось! Я под арестом! Я, невиновный в убийстве! Сэр Хьюберт! Мистер Уайлд!
— Пошли, — сказал Аллейн, и они с Найджелом потащили своего пленника к дому. Хэндсли и Уайлд встретили их в слабом круге света, падающего из окна.
— Всего лишь небольшие «салочки по-русски», — объяснил Аллейн. — Доктору придется немного погостить вдали от дома.
— Доктор Токарев, — сказал сэр Хьюберт, — как это ужасно!
— Токарев! — пробормотал Уайлд Найджелу. — Все-таки Токарев!
Найджел не мог понять, прозвучала ли в голосе Уайлда нотка явного облегчения, или ему показалось. Русский яростно протестовал, потрясая руками в наручниках. Найджелу безумно захотелось хихикнуть.
