Когда миновали фонарь, Сильвия разочарованно воскликнула:
— Рекс, машины-то уже нет!
Брэндон нажал на тормоз и плавно остановил машину.
— Ты уверена, что это был автомобиль Карра?
— Вполне.
— В доме горит свет, — сказал Селби.
— Давайте зайдем и послушаем, что скажет Хинкл. Мы не станем упоминать о Карре, во всяком случае поначалу. Интересно, они расскажут о его посещении сами?
— Что делает пес? — осведомился Брэндон.
— Все еще дрыхнет, лодырь! Надо опустить окна и оставить его в машине. Ишь как разоспался… Ладно, пошли.
Они выскочили под проливной дождь. Сильвия приподняла юбку и побежала под навес крыльца. Селби и шериф шлепали по лужам, стараясь не замочить брюки. Когда они добрались до ступенек, Сильвия нажала кнопку звонка.
Дверь отворил Хинкл:
— Что вам нужно? Ох, я вас не узнал… Окружной прокурор и шериф. Входите же.
— Мисс Мартин, — представил Сильвию Селби.
— Входите, — повторил Хинкл. — Похоже, у меня сегодня вечер приема гостей.
— Как прикажете вас понимать? — спросил Селби, переглядываясь с Брэндоном.
— Одного только что проводил, — объяснил Хинкл. — Он… — Спохватившись, он вдруг умолк. Немного помолчав, Хинкл снова сказал: — Что же вы не проходите? Первис и Руфь дома.
Первис Грайнс поднялся со словами:
— Хэлло, что-нибудь случилось? Полагаю, вы видели сегодняшнюю «Блейд»? Мне думается, что факты подтасованы. Карлтон никогда не был женат на этой женщине.
Хинкл любезно предложил:
— Садитесь же! Говорят, в ногах правды нет.
Миссис Грайнс с чувством сказала:
— Мы будем бороться с самозванкой и не уступим ни дюйма. Мы наняли лучшего адвоката в штате — А.Б. Карра.
Селби спросил:
— Разве Карр не представляет интересы миссис Джилберт Фрилмен?
— Но она-то к убийству не имеет отношения, — заметила миссис Грайнс.
— И ничего не добивается, — вмешался ее супруг. — По сути дела, мистер Карр представляет не ее, а ее брата. Он…
Хинкл предостерегающе кашлянул.
— Итак, Карр согласился представлять вас в деле о наследстве, — резюмировал Селби, делая вид, что не заметил незаконченной фразы.
— Да.
— Адвокат противной стороны, — задумчиво произнес Селби, — Инес Стэплтон. Она квалифицированный специалист и работает с душой.
— Пфф! — воскликнула миссис Грайнс. — Мы ее не боимся. Мистер Карр сегодня был у нее, и она…
Хинкл снова кашлянул.
Первис Грайнс сурово сказал:
— Знаешь, Руфь, предоставь Карру вести переговоры и не порть игру.
— Конечно, — согласилась миссис Грайнс, — но почему нельзя поставить власти в известность, что мистер Карр нас представляет? Все равно об этом напечатают в газетах!
— Кстати, — безразличным тоном спросил Селби, — что вы скажете о брате Кармен Фрилмен?
— Не сомневайтесь, он в порядке, и его претензии не пересекаются с нашими. Так что мистер Карр вполне может представлять и нас, и его.
— Вы уверены, что ваши интересы не столкнутся? — спросил Селби недоверчиво.
— Абсолютно уверен. А если это случится, то мы уступим, лишь бы заполучить Карра…
На этот раз на Хинкла напал продолжительный кашель. Дождавшись конца приступа, миссис Грайнс с невозмутимым видом сказала:
— Я им…
— По-моему, ты слишком много болтаешь, Руфь! — оборвал ее супруг.
— Ах, тебе так кажется? — возмутилась она. — Я прекрасно знаю, что можно сказать и чего — нельзя. Ведь я же не упоминаю про действительно важные вещи. У меня столько же прав…
— Спокойнее, Руфь, не надо горячиться, — уговаривал ее Первис. — Не забывай, на карту поставлено наше будущее. Не хочется терять шансы. Вот что я вам скажу, мистер Селби. Разговаривайте с А.Б. Карром. Он ответит на все интересующие вас вопросы.
— Лично я считаю, что мы являемся единственными законными наследниками! — запальчиво выкрикнула миссис Грайнс.
— Не обольщайся, — сказал Хинкл. — Вы с Первисом воюете против женщины, которая называет себя вдовой, и против второй женщины — ее защитника. У мисс Стэплтон великолепная репутация, она знает свое дело и очень часто добивается успеха. И на суде мисс Стэплтон заведет душещипательную речь о том, как верная жена страдала и отказывала себе во всем, на протяжении долгих лет оплакивая горячо любимого супруга, который тем временем разбогател и получил возможность исполнять все свои прихоти…
— Черта лысого она его оплакивала! — закричала экспансивная миссис Грайнс. — Могу поспорить, если частный сыщик покопается в ее прошлом, он обязательно найдет разных там друзей-приятелей. Карр не посоветовал бы его нанять, если бы…
Первис Грайнс стукнул кулаком по столу:
— Послушай, Руфь, остынь, я тебе говорю! И не распускай язык! Ты всего лишь моя жена, а речь идет о моем наследстве. Тебе надлежит прислушиваться к моим советам и вести себя так, как я говорю.
— Вспомни, что сказал Карр на прощанье, — подхватил Хинкл. Он рекомендовал вам обоим никому ничего не говорить.
Руфь обиделась:
— Если так, я больше вообще не скажу ни единого слова. Но я уверена, что вы делаете ошибку. Мы должны помогать властям. Мы же не требуем ничего незаконного, и не исключено, что нам потребуется помощь шерифа и прокурора, чтобы выиграть дело.
Она сердито отвернулась, щеки ее пылали.
Первис Грайнс обратился к Селби:
— Извините меня, но вы сами юрист и понимаете, что если человек затеял тяжбу на полмиллиона, то ему не следует слишком много болтать.
Селби улыбнулся:
— Наверное.
— Ну вот. Убежден, что Карр скажет то же самое.
К тому же эта женщина-репортер записывает каждое слово!
Миссис Грайнс огрызнулась:
— Как будто я сказала что-то особенное. Великий Боже, ты уж считаешь…
— Замолчи! — рявкнул Первис Грайнс. — Наступила напряженная тишина, потом Грайнс добавил более благодушным тоном: — Если вас что-то интересует, то мистер Карр у себя дома…
— Сейчас вы его не застанете, — не утерпела Руфь.
— Почему же? — возразил ее супруг. — Он же сам сказал, что коли мы будем нуждаться в нем, то он будет дома.
— Да, но не раньше чем через час. Сейчас он поехал в Эль…
Хинкл перебил ее:
— Я не хочу вмешиваться не в свое дело, но, может быть, джентльмены интересуются… — Он не договорил, ограничившись кивком в направлении стола, на котором стояли чернила и лежала ручка рядом с блокнотом.
Селби сказал:
— Пожалуйста, поймите меня правильно: меня совершенно не интересует исход тяжбы за наследство Биллмейера. Я собираю факты, имеющие отношение к его смерти. Надеюсь, это ясно?
— Ясно, — кивнул Хинкл.
— И справедливо, — заключил Грайнс. — Но раз так, то нам больше нечего вам сказать.
Селби поднялся со стула:
— Ну, а мне остается сказать одно: спокойной ночи.
Грайнс осклабился:
— Что ж, тут можно к вам и присоединиться: и мы вам всем желаем спокойной ночи.
Он распахнул дверь, и они помчались под холодным дождем к мокрой и холодной машине.
Разбуженный их вторжением, Фидо недовольно открыл глаза, потянулся, зевнул и лизнул руку Селби.
Дверца захлопнулась, вспыхнули фары, несколько секунд они сидели молча, был слышен только стук дождевых капель о крышу машины.
— Ну, — сказал Брэндон, — поехали.
Селби негромко попросил:
— Давай-ка повернем назад.
— Хочешь навестить старину АБК?
— Нет, по-моему, надо ехать в Эль-Бокано.
— Для чего? — удивился шериф.
— Старину АБК жаждут заполучить при разбирательстве тяжбы за наследство. У него появилась возможность заработать приличные деньги, ведь речь идет о полумиллионе! Но одновременно он представляет Милтона Грегори в деле, тоже имеющем отношение к состоянию Биллмейера. Он привозил сюда Грегори и заставил подписать соглашение, по которому тот не будет конфликтовать с четой Грайнс, ибо только при этом условии Карр может представлять обе стороны. Вот почему на столе оказались чернила и ручка. Именно Милтона Грегори имел в виду Хинкл, когда, не закончив фразы, кивнул в сторону стола. А миссис Грайнс, ни разу не упомянув о договоре с Грегори, считает, что умеет хранить важные тайны.
Брэндон тихонько свистнул.
— Более того, — продолжал Селби. — Карр не вернулся в Мэдисон-Сити. Он решил поехать в Эль-Бокано. Миссис Грайнс нечаянно проговорилась. Правда, ее остановили, но сказанное ею «Эль» может относиться только к Эль-Бокано.
Сильвия Мартин сжала руку Дуга:
— Ну и голова у тебя, Дуг! Теперь все понятно.
Хинкл боялся, как бы эта болтушка Руфь не проговорилась, ну а она была в восторге от собственной изворотливости… Дуг, а какова роль Милтона Грегори в этой истории?
— Меня это тоже интересует. Но есть и другой вопрос…
— Какой же?
— Отнесет ли старина АБК в понедельник в свой банк тысячедолларовые банкноты?
