— Мистер Браунелл, вы отдаете себе отчет, что наша обязанность и основная задача — дать возможность ста двадцати миллионам американских граждан узнать, что делается для того, чтобы найти их президента?
Хор голосов поддержал его выступление; кто-то с негодованием выкрикнул, что он в течение восьми часов сшивался в Управлении секретной службы, а на заре его вывели на улицу и велели держаться подальше. Браунеллу пришлось угрожать пишушей братии, предупреждать и даже улещать. Наконец он выдал журналистам еще одну порцию новостей и избавился от их присутствия.
С тех пор как ушли представители средств массовой информации, прошло всего несколько минут, и Браунелл едва начал приводить свои мысли в порядок, с тем чтобы продумать ряд предложений для представления их кабинету министров во второй половине дня, когда вошел секретарь и доложил, что начальник секретной службы Скиннер просит принять его. Браунелл кивнул.
Держа шляпу в руке, начальник секретной службы прошел через весь кабинет, остановился прямо перед столом Браунелла и так и остался стоять, глядя на своего визави и немного наклонив голову набок.
— Доброе утро, Скиннер, — произнес Браунелл. Поскольку тот молчал, хозяин кабинета, в свою очередь, тоже уставился на него. Наконец он поднял брови от удивления и повторил приветствие, но уже с вопросительной интонацией: — Доброе утро?
Скиннер вздохнул и сказал:
— Мистер Уорделл хочет видеть вас у себя в кабинете.
Брови Браунелла сошлись на переносице.
— Должно быть, у него приступ мании величия, раз он позволяет себе использовать человека с вашим положением в качестве посыльного, — заметил он. — Что, нельзя было воспользоваться телефоном?
Начальник секретной службы только покачал головой:
— Это выше моего понимания. Он решил, что ему необходимо встретиться с вами прямо сейчас, и поэтому вам следует пойти к нему вместе со мной.
— Но поче… — Браунелл замолчал на полуслове.
Взглянув на него, Скиннер увидел, как тот облизнул пересохшие губы, как на висках у него запульсировала жилка, и заключил, что человек, который не способен управлять своими эмоциями, никогда не сможет стать хорошим игроком в покер. А Браунелл продолжил:
— Конечно, я могу пойти, если это важно. Ему удалось что-нибудь раскопать?
— Возможно. Он сам скажет вам об этом.
Браунелл встал из-за стола, подошел к шкафу и взял свою шляпу. В приемной он остановился, чтобы сообщить секретарю, куда направляется, и оставить кое-какие инструкции на время своего отсутствия. После этого они вдвоем со Скиннером вышли из здания и двинулись, срезая угол, через лужайку Белого дома.
Когда они пришли в Управление секретной службы, оказалось, что здесь все уже подготовлено для проведения предстоящей инсценировки. Во всяком случае, это не укрылось от внимания начальника секретной службы, и он бросил на Уорделла взгляд, полный одобрения. Что же касается Браунелла, тот просто увидел, что в помещении находится с десяток мужчин, которым, очевидно, нечем заняться. Уорделл сидел за столом, склонившись над выдвинутым ящиком. Заметив Браунелла, он задвинул ящик и выпрямился.
Кивнув в знак приветствия, секретарь президента произнес:
— Скиннер сказал, что вы хотели видеть меня.
— Да, — ответил Уорделл, пристально глядя ему в глаза, — мне нужно поговорить с вами. Не буду настаивать на соблюдении церемоний, в первую очередь я должен попросить вас оказать мне услугу. Не подойдете ли вы к этой группе мужчин и не согласитесь ли постоять рядом с ними?
К этому времени все присутствовавшие сгруппировались у противоположного края стола. Браунелл посмотрел на них, потом снова на Уорделла.
— Пожалуйста, — сказал он, — если на то есть причины…
— Причина только одна и весьма очевидная: вы должны участвовать в опознании.
Браунелл открыл было рот, потом закрыл его и, не говоря ни слова, направился к группе мужчин. Группа раздвинулась, и он встал на освобожденное для него место. Уорделл вышел из кабинета. Через секунду он вернулся в сопровождении женщины средних лет. Она не демонстрировала особого волнения, но и совершенно спокойной ее назвать тоже было нельзя. Когда от группы мужчин ее отделяли не более трех шагов, Уорделл попросил женщину остановиться.
— Миссис Деллинг, не находится ли среди присутствующих тот, о ком вы говорили? — спросил он.
Женщина оглядела всю группу, останавливая взгляд на лице каждого человека. Перед ней стояли мужчины, высокие и низкорослые, крупные и не очень, и ее совсем не смущал десяток пар глаз, которые, в свою очередь, уставились на нее. Она неторопливо и внимательно осмотрела всех, потом кивнула и, не колеблясь, указала пальцем.
— Вот этот, — сказала миссис Деллинг, — тот, который одет в хороший черный костюм с синим галстуком и у которого крупный нос.
— Браунелл, не сделаете ли вы шаг вперед? — проговорил Уорделл, и при этом группа мужчин отступила на шаг назад.
Браунелл повиновался и оказался прямо перед женщиной.
— Вы имеете в виду именно этого джентльмена, миссис Деллинг? — спросил Уорделл.
Дама нисколько не сомневалась:
— Да, сэр, это он.
— Вы в этом точно уверены?
— Когда я не уверена, я молчу.
— Очень хорошо! Благодарю вас. А теперь не откажите в любезности пройти туда, откуда я вас привел, и подождать немного. Ни при каких обстоятельствах вы не должны покидать это место. А вы, джентльмены, свободны. Возвращайтесь к оперативной работе и ждите новых поручений.
Женщина вышла. Один за другим мужчины вышли вслед за ней. Скиннер тоже направился к двери, но Уорделл попросил его не уходить, и тот вернулся к столу. Браунелл не двигался, он так и остался на том месте, где стоял перед женщиной во время опознания. Когда дверь закрылась, он только повернул голову и сказал Уорделлу:
— Нет никакого сомнения в том, что все это — недоразумение, однако оно довольно сильно раздражает. Я требую объяснений.
— Садитесь. — Уорделл сел сам и ткнул большим пальцем в сторону стула напротив. — Давайте садитесь, я вам объясню. А вы, Скиннер, садитесь вон там.
Секретарь президента подошел к стулу, аккуратно распахнул полы пиджака и сел.
— Если будет нужно, — продолжил Уорделл, — я дам объяснение, но будет гораздо проще, если вы сделаете это сами. Попробуйте рассказать мне все, что вам известно о похищении президента.
Сидя на стуле и глядя на эту сцену со стороны, начальник секретной службы подумал: «Он совершил ошибку. Не надо было показывать ему эту женщину. До этого Браунелл не находил себе места от волнения, а сейчас он испытывает облегчение».
— Я уже рассказал вам все, что знал, — сказал Браунелл.
— Вы рассказали мне сказку. А теперь мне нужна правда.
— Вы ее знаете. Правду и только правду, рассказанную мной.
— Так не пойдет, Браунелл. Мне кое-что известно. И теперь я хочу знать правду. Вне зависимости от того, что она собой представляет, это — ваш единственный выбор.
Некоторое время Браунелл молча сидел и смотрел перед собой. Затем он подался вперед на своем стуле, стараясь поймать взгляд Уорделла, и произнес медленно и с грустью:
— Значит, вас тоже поймали на крючок, не так ли?
Даже вас! И вы полагаете, что, если получится отстранить меня от расследования, вам удастся двинуться дальше. Ну, какие обвинения вы хотите мне предъявить? Что вы там сфабриковали?
На несколько долгих секунд взгляды двух пар глаз встретились — исполненные враждебности и подозрительности, острые, как шпаги. Уорделл первый отвел взгляд.
— Ну ладно, — буркнул он и, повернувшись в своем кресле, выдвинул ящик стола. В первую очередь он достал оттуда стопку носовых платков, затем бутылку с хлороформом и разложил все это на столе. Снова взглянув Браунеллу глаза в глаза, он заговорил: — Вот вам три факта. Во-первых, в понедельник, в девять часов вечера, в аптеке, расположенной на Экер-стрит и принадлежащей мужу миссис Деллинг, последняя продала вам бутылку хлороформа. Во-вторых, у меня на столе лежит девять носовых платков, доставленных этим утром из спальни вашей квартиры и идентичных тому, который был найден в Белом доме и который пах хлороформом. Ну и в-третьих, вот эта бутылка, утром найденная Скиннером в Белом доме, является той самой, которую вы купили у миссис Деллинг. Они продают именно эту марку. — Здесь Уорделл сделал паузу, а потом сказал, как бичом хлестнул: — Я все объяснил. Давайте послушаем вас.
— Состряпано довольно неплохо, — спокойно произнес Браунелл. — Мне служит помехой то обстоятельство, что я не знаю наверняка, являетесь ли вы активным участником или просто пассивным исполнителем.
Если вы — активный участник, то говорить с вами — пустая трата времени. Я пойду на совещание кабинета министров.
— Никуда вы не пойдете. Состряпано, черт возьми!
Послушайте, Браунелл, ради бога, перестаньте юлить.
