– О чем это говорит вам как врачу и опытному патологоанатому, доктор?
– О том, что тело лежало на спине.
– А что вы можете сказать о трупном окоченении?
– Когда я осматривал тело, окоченение уже охватило руки и плечи, но еще не дошло до ног.
– Это было сразу после обнаружения тела?
– Да, сэр.
– Вернемся к трупным пятнам. Когда они начинают появляться, доктор?
– В большинстве случаев через час или два после наступления смерти.
– А что вы можете сказать о начале трупного окоченения?
– Трупное окоченение охватывает в первую очередь лицо и челюсти. Начинается оно через три-пять часов после смерти, постепенно распространяется вниз, охватывая шею, грудь, руки, живот и, наконец, ноги. Все тело коченеет обычно через восемь-двенадцать часов после смерти. Однако трупное окоченение – фактор непостоянный, он зависит от ряда условий, в определенной степени от температуры.
– С учетом всего сказанного, доктор, вы можете определить время наступления смерти данного человека?
– Да, сэр. Я могу определить, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи.
– Адвокат может задавать вопросы, – сказал Мун.
– Доктор, вы установили время наступления смерти, – начал Мейсон, – исходя только из распространения трупного окоченения?
– Нет, сэр.
– На основании трупных пятен?
– Разумеется, нет.
– Давайте предположим, что тело пролежало в одном положении достаточно долго, чтобы на нем появились трупные пятна. Изменится ли расположение этих пятен, если изменить положение тела?
– Конечно, нет. Когда кровь оседает, в тканях появляется определенное количество сгустков крови, которые сохраняются, даже если положение тела изменится. Если тело найдено с трупными пятнами на верхней его части, то врач может быть уверен, что кто-то перевернул его несколько часов спустя после наступления смерти. И опять-таки под верхней частью я подразумеваю не анатомическое строение, а положение тела.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Как я понял, доктор, заключение о времени смерти вы сделали не только на основании трупных пятен.
– Вы правы, сэр. Трупные пятна и трупное окоченение не являются факторами постоянными. Если, скажем, человек умирает после схватки или после значительных мышечных усилий, трупное окоченение может развиться довольно быстро. Я считаю недопустимым делать вывод о времени наступления смерти, основываясь только на развитии трупного окоченения. Понятно, я говорю о том случае, когда время смерти устанавливается через короткий промежуток в один, два или три часа после ее наступления. Если прошло более длительное время, то на основании окоченения можно получить довольно точный результат – например, установить шестичасовой интервал, в течение которого могла наступить смерть.
– Но в данном случае вы установили трехчасовой интервал?
– Да, сэр.
– Я не хочу сам делать каких-либо выводов, доктор, но хочу задать вам вопрос. Вы относитесь к обвиняемой по этому делу с предубеждением?
Доктор Гановер нахмурился:
– Я могу иметь свое собственное мнение относительно виновности или невиновности обвиняемой.
– Вы считаете ее виновной?
– Да.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Вы пришли к этому выводу в результате проведенного вами исследования?
– В результате своего исследования и в результате расследования, проведенного другими.
– И, как всякому гражданину, вам бы не хотелось, чтобы обвиняемая ушла от наказания?
– Вы правы.
– То есть, давая свои показания, вы старались выстроить их так, чтобы заранее вызвать у присутствующих предубеждение против обвиняемой?
– Нет, сэр, это совсем не так.
– Я не говорю об искажении вами фактов, доктор. Я говорю о той манере, в какой вы давали показания.
– Понимаю, сэр.
– А теперь, доктор, скажите, какие факторы вы принимали во внимание, когда установили, что смерть наступила в течение названных вами трех часов?
– Я рассматривал прежде всего два фактора – степень переваренности пищи в желудке и температуру тела. Температурный фактор я считаю абсолютным показателем.
– Вы не упомянули об этих факторах на прямом допросе, доктор.
– Меня о них не спрашивали.
– Скажите, доктор, а вы предполагали, что на прямом допросе вас не спросят об этом?
– О, ваша честь, – сказал Мун, – я считаю такого рода перекрестный допрос неправомерным. Защитник вдается в несущественные подробности, уводит свидетеля и нас в область, далекую от существа дела.
– Неверно, – возразил Мейсон. – Я просто хочу показать, что данный свидетель пристрастен.
– Он же прямо сказал, что считает обвиняемую виновной и желает, чтобы она понесла наказание, – парировал Мун.
– Это так, – согласился Мейсон, – но я собираюсь доказать, что во время прямого допроса доктор Гановер намеренно не упомянул о двух только что названных им факторах, позволяющих установить время наступления смерти, поскольку он и обвинитель решили, что, не назвав их на прямом допросе, они спровоцируют меня на то, чтоб во время перекрестного допроса я сам задал вопросы, касающиеся времени совершения убийства. Он надеялся получить таким образом стратегическое преимущество и убедительнее опровергнуть доводы защиты.
– Возражение отклоняется, – сказал судья Кейлор.
– Вы можете ответить мне, прав ли я, доктор?
Доктор Гановер вдруг потерял свою прежнюю уверенность:
– Ну… я, разумеется, обсуждал свои показания с властями.
– Под властями вы имеете в виду помощника окружного прокурора?
– И полицию тоже.
– Но вместе с помощником прокурора?
– Да, сэр.
– Давала ли вам полиция советы относительно того, как вы должны строить свои показания?
Доктор Гановер сразу клюнул на приманку:
– Нет, сэр. Они не давали мне никаких советов. Это ничем не оправданная инсинуация.
– А помощник окружного прокурора?
Доктор Гановер растерялся:
– Мы лишь в самых общих чертах обсудили содержание моих показаний.
– И может быть, условились во время прямого допроса ограничиться минимумом показаний и просто заявить, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи, сознательно воздерживаясь от более конкретных разъяснений, чтобы на перекрестном допросе втоптать меня в грязь.
– Я не уверен, что использовалось выражение «втоптать в грязь».
– А его эквивалент?
– Хорошо, я скажу. Мне дали указание… нет, я не так выразился, никак не подберу нужного слова… Короче, было оговорено, что подробности насчет времени убийства я придержу до перекрестного допроса.
– Чтобы втоптать меня в грязь?
Доктор Гановер улыбнулся:
– Повторяю, в нашем разговоре не произносилось это грубое выражение.
– Хорошо, а какое произносилось?
Доктор Гановер опустил глаза и замолчал.
– О, ваша честь, – возмутился Мун, – я думаю, что такие детали не имеют значения. Доктор Гановер ответил на все вопросы защитника.
– Я думаю, что имею право знать именно детали, поскольку они могут иметь прямое отношение к позиции данного свидетеля.
– Возражение отклоняется.
– Какое выражение, доктор, употреблялось в вашем разговоре?
– Разбить вас в пух и прах, – выпалил доктор Гановер.
– Не считаете ли вы, что различие между этими двумя выражениями только формальное?
– Я возражаю против этого вопроса как несущественного, – сказал Мун.
– Возражение принимается, – заявил судья Кейлор, – факты говорят сами за себя.
– Итак, – сказал Мейсон, внезапно меняя тактику, – вы показали, что нанесенные Фричу ранения не вызвали мгновенной смерти, а лишь заставили его упасть и сделали беззащитным?
– Да, сэр, показал. Таково мое мнение.
– Почему вы думаете, что он упал вперед, а не назад?
– Полагаю, что сначала были нанесены ранения спереди, а когда человек упал лицом вниз, были нанесены еще четыре удара.
– Почему вы думаете, что все происходило именно так?
– Потому что это само собой разумеется.
– А почему вы считаете, что это само собой разумеется?
– Ну, честно говоря, эти раны не позволяют судить, в какой последовательности они были нанесены. Можно лишь утверждать, что все они были нанесены почти одновременно, но если после первого удара в сердце человек упал лицом вперед, то остальные ранения можно было нанести ему только в спину.
– Но первые четыре удара могли быть нанесены и сзади, и человек в этом случае упал бы на спину. Остальные четыре удара были бы нанесены в грудь.
– Пусть так, если вам этого хочется.
– Единственное, чего я хочу, – это доказать, что вы не установили последовательности ранений и ваши показания относительно этого являются лишь предположениями.
– Я полагал, что ранения были нанесены сначала в грудь, но я опасаюсь утверждать это.
– И, однако, вы только что заявили, что расположение трупных пятен указывает на то, что тело лежало на спине, не так ли?
