– Тест позволил вам определить, из этого ли оружия была выпущена пуля, убившая Карла Карвера Эндикотта?
– Ну, я отвечу так. Дуло очень заржавело, и оставляемые им следы на пуле не позволяют произвести идентификацию. Все, что я могу утверждать, что это «кольт» 38-го калибра, стреляющий пулями определенного типа, и что пуля, извлеченная из головы мистера Эндикотта, – того же самого калибра и типа.
– Иными словами, с точки зрения баллистики, нет причин, по которым пуля, извлеченная из головы Карла Карвера Эндикотта, не могла быть выпущена из этого револьвера?
– Совершенно верно. Роковой пулей могли выстрелить из этого оружия.
– Вам удалось установить владельца револьвера?
– Да, сэр.
– Кто же он?
– Протестую. Вопрос задан с целью получить доказательство, основанное на слухах, подталкивает свидетеля к выводу и вторгается в функцию жюри, – заявил Барни Куинн.
Эрвин выглядел встревоженным.
– Если пожелает суд, мы можем подойти к этому иным путем, но он будет дорогостоящей процедурой и потребует вызова свидетеля, которому придется добираться сюда самолетом.
– Тем не менее, – указал судья Лотон, – это одна из конституционных гарантий, предоставляемых человеку, который обвинен в преступлении. Он имеет право требовать присутствия в зале суда всех свидетелей обвинения, дабы защита могла подвергнуть их перекрестному допросу. Как я понимаю, теперешний свидетель не знал бы лично, кому принадлежит оружие, если бы не провел расследование, убедившее его, что владельцем револьвера является определенное лицо.
– Это так, ваша честь.
– Протест принят, – сказал судья Лотон. – Как будто пришло время заканчивать заседание. Суд делает перерыв до завтрашнего утра. В это время подсудимый находится под стражей на попечении шерифа, а присяжные не должны обсуждать дело между собой и позволять кому-либо обсуждать его в их присутствии. Вы не должны выражать какое-либо мнение, пока дело не будет передано вам для вынесения решения. Суд удаляется на перерыв до десяти часов утра.
Направляясь к выходу из зала суда, Куинн задержался возле меня.
– Зайди ко мне в офис, – шепнул он.
Я последовал за ним.
– Зачем?
– Обсудить показания.
– К дьяволу показания! – сказал я. – Мне нужно заняться кое-чем другим. Держи телефон рядом, чтобы я мог связаться с тобой в любое время ночи. Постарайся выспаться – ночь будет нелегкой.
Я подозвал Берту, и мы стали пробиваться сквозь толпу.
– Что теперь? – осведомилась Берта.
– Теперь, – ответил я, – мы отправимся к нашему баллистическому эксперту в Пасадену и выясним, что за штуковину мы откопали в саду.
– Это тоже «кольт» 38-го калибра, – сказала Берта.
– Возможно, орудие убийства. Это означает, что одного из нас вызовут свидетелем.
– О боже! – простонала Берта.
Мы проехали в Пасадену, где находился офис одного из лучших баллистических экспертов округа, и вручили ему наше оружие. Через полчаса он установил его номер, а еще через час мы получили ответ.
Револьвер был куплен Хелен Мэннинг шесть лет назад.
Я положил трубку и обернулся к Берте.
– Это твоя епархия, Берта. Тебе придется заняться малышкой.
– Какой?
– Хелен Мэннинг.
– Этой сучкой! – поморщилась Берта.
– Ты сможешь ее расколоть?
– Смогу, – пообещала Берта. – Я вытряхну ее потроха на пол ее же квартиры.
– Поехали, – сказал я.
Я нажал кнопку звонка у двери квартиры Хелен Мэннинг.
– Кто там? – осведомилась она нежным голоском.
– Дональд Лэм, – ответил я.
– Одну минуту, Дональд.
Она немного помедлила, потом засмеялась и сказала:
– Я только что из душа. Позвольте мне что-нибудь надеть.
Мы с Бертой ждали около пяти минут, затем дверь открылась.
Хелен нацепила на себя нечто полупрозрачное.
– Простите мне мой вид, Дональд, – скромно заговорила она, – но я только из ванной и… Кто это?
Берта въехала в комнату, словно танк, наступающий на переднюю линию вражеских укреплений.
– Я Берта Кул, детектив, – представилась она. – Не будем тратить время и перейдем к делу. Садитесь там, где я могла бы смотреть на вас.
Берта закрыла дверь, пнув ее ногой.
– Чего это вам пришло в голову убивать Карла Эндикотта? – осведомилась она.
Хелен отшатнулась. Ее рука скользнула к горлу, глаза расширились.
– О чем вы говорите?
– Вы отлично знаете о чем, – сказала Берта. – Вы приходили повидать Эндикотта в тот день, когда он был убит, и захватили с собой оружие, верно, дорогуша? Когда сегодня в зале суда вы так мило ворковали с окружным прокурором, вы не рассказали ему всего. Например, того, как вы купили револьвер, не так ли? Ну так я расскажу вам об этом. Вы купили «кольт» 38-го калибра в магазине спорттоваров в Санта-Ане за два дня до убийства Карла Эндикотта. Но после убийства он уже не был в вашем распоряжении. Не следовало ли сообщить об этом прокурору, тем более с такой романтической внешностью?
– Почему вы… – запинаясь, произнесла Хелен. – Я не… я никогда…
– Не морочьте мне голову! – прикрикнула на нее Берта. – Это вам не демонстрировать мужчинам ваши ножки! Вы разговариваете с женщиной, которой известны все трюки. И не разыгрывайте передо мной маленькую леди. Вы спали с Карлом Эндикоттом и не возражали против его женитьбы, пока оставались любовницей номер один, но когда он завел себе еще кое-кого и передвинул вас на второй номер, вы не выдержали.
– Я… я… – Хелен Мэннинг начала всхлипывать.
– Хнычьте сколько душе угодно, – сказала Берта. – Это даст вам возможность не смотреть мне в глаза, но больше ничем не поможет. Когда ваши слезы высохнут, вы увидите Берту Кул, а не Дональда Лэма. А теперь быстренько подсыхайте и колитесь, покуда я не взялась за вас по-настоящему.
– Что… что вам нужно?
– Что произошло в ту ночь, когда Эндикотт был убит?
– Я… я не знаю.
– Черта с два вы не знаете, – сказала Берта. – Вы сообщили миссис Эндикотт о том, что Карл отправил Джона Энсела в путешествие на Амазонку, откуда тот не должен был вернуться. Миссис Эндикотт все выложила мужу. Это подлило масла в огонь, и муж позвонил вам. Конечно, последнее всего лишь догадка, но вы были у Эндикотта в тот вечер, когда его убили. Вы находились там, когда пришел Джон Энсел. Вы и есть та женщина, которая была в спальне наверху. Вы убили Эндикотта и решили, что ваше оружие никогда не найдут. Ну так, к вашему сведению, дорогуша, мы нашли его, и эксперт по баллистике установит, что роковая пуля была выпущена из этого самого револьвера, купленного вами за два дня до убийства в спортивном магазине в Санта-Ане. Вы будете говорить или хотите, чтобы я вызвала сюда полицию и чтобы репортеры вытряхнули наружу все ваши тайны?
Берта смотрела на Хелен сверху вниз. В ее решительности не было никаких сомнений.
– Я не убивала его, миссис Кул, – взмолилась Хелен. – Честное слово!
– Тогда кто?
– Купер Хейл – единственный, кто мог это сделать.
– Ну, вот вы и заговорили, – одобрила Берта. – Выкладывайте факты. Что именно произошло?
– Я все рассказала его жене, а жена сообщила об этом ему. Он пришел в бешенство, позвонил мне и потребовал, чтобы я приехала к нему. Я испугалась и купила это оружие… Не знаю, что я собиралась сделать, но… Я очень любила Карла Эндикотта и отдала ему куда больше, чем он отдал мне. Я отдала ему мое сердце, лучшие годы моей жизни. Я…
– Прекратите это нытье, – прервала Берта. – Мне нужны факты. У нас мало времени.
– Когда я прибыла к нему домой, он сказал, что мистер Хейл придет с минуты на минуту, и отвел меня в спальню наверху. Со мной он был ласков – сказал, что жена оставила его, обнял меня и… его руки нащупали револьвер.
– Что было потом?
– Он засмеялся, забрал у меня револьвер и положил на туалетный столик. И тут позвонили в дверь. Это был Хейл. Карл сказал, чтобы я его подождала – что Хейл скоро уйдет и он вернется. Я была так взволнована и расстроена, что не знала, как поступить. В дверь снова позвонили. Это пришел Джон Энсел. Я думала, что он мертв, и испугалась, услышав его голос. Карл отвел Энсела наверх, извинился, вернулся в спальню и шепнул мне: «Тебе придется уйти, дорогая; ситуация стала слишком сложной. Возвращайся в город, а я позвоню тебе позже». Потом он поцеловал меня и добавил: «Спускайся потихоньку и исчезни».
– Ну и что вы сделали?
– Послушалась. Когда я добралась до тротуара, то услышала револьверный выстрел в спальне наверху. Я немного поколебалась, а потом пустилась бегом. Я бежала, пока не выдохлась окончательно, села на автобус и вернулась в город. В глубине души я знала, что произошло – знала… что он мертв.
Берта посмотрела на меня.
– Напишите все это, – сказал я Хелен.
Мы подвели ее к столу и дали ей бумагу. Она написала то, что сообщила нам.
– Теперь подпишитесь, – велел я.
Хелен подчинилась.
– Поставьте число!
Она снова послушалась.
Берта и я расписались как свидетели.
