когда она проходила мимо.
Сильвия выглядела бледной и подавленной, недавняя живость исчезла без следа. Джеймс решил было, что она плохо переносит алкоголь, возможно, ее тошнило и именно это было подлинной причиной временного отсутствия, однако на привлекательном личике Сильвии промелькнуло выражение, в значении которого ошибиться было невозможно: она была смертельно напугана и сидела, сжавшись в комок и не отрывая глаз от своего бокала, из которого после возвращения не отпила ни глотка.
— Сильвия, вы замерзли? — заботливо спросил Фрэнк.
Девушка вздрогнула и торопливо сказала:
— О нет, нет! Но мне немного нездоровится, лучше я пойду к себе и прилягу.
— Я вас провожу, — вызвался Фрэнк.
— Нет-нет, не стоит беспокоиться! Тельма, ты ведь тоже пойдешь? — произнесла Сильвия с какой-то странной настойчивостью.
— Хорошо, идем, — отозвалась Тельма. — Шампанское было чудесное.
После их ухода остальные тоже разошлись. Этвуд впустил в дом ньюфаундленда, тот покрутился на веранде, принюхиваясь к оставшимся запахам и принимаясь порой глухо ворчать, затем успокоился и улегся возле хозяина.
— Никудышный из тебя защитник, Тимми, — подвел итог Джеймс. — Хозяина сбили с ног, а тебе и дела нет.
— Это же водолаз, а не овчарка, — заступился за собаку Этвуд. — Водолазы — добродушные собаки, по-моему, он на человека вообще никогда не бросится.
Произнося эти слова, Этвуд не подозревал, что меньше чем через сутки ньюфаундленд самым решительным образом опровергнет его высказывание.
— Ты заметил, что Сильвия чего-то испугалась? — спросил Джеймс. — После того, как выходила вслед за Фрэнком.
— Нет, она сидела далеко от меня.
— А я видел: она вернулась очень испуганной. Отчего бы это? Она даже сразу протрезвела. Быстро ушла и увела с собой Тельму, будто хотела ей что-то сообщить. Как ты думаешь, она ходила к себе или к Фрэнку?
— Я об этом не думал, по правде говоря, у меня от шума голова разболелась.
— Извини, не надо было мне звать их всех сюда. Сильно болит?
— Не очень. Если я засну, разбуди меня, пожалуйста, к обеду. Завтра я съезжу в город и разыщу Хилсона, по крайней мере узнаем, кто здесь полицейский.
— Это должна быть парочка, — заметил Джеймс, правда, без особой уверенности, — парочка всегда кажется наиболее безобидной. Однако Берни, по-моему, на редкость глуп, а его жена — вообще пустое место. Или же они оба очень хорошо прикидываются, во что лично я не верю.
— У одиночки есть преимущество: он может безбоязненно навязывать всем свое общество и это ни у кого не вызовет подозрений. Человек с общительным характером, любящий завязывать знакомства, выглядит вполне естественно, даже если его сочтут чересчур назойливым.
— Эта роль идеально подходит Фрэнку и только ему. Хотя нет, две одинокие девушки тоже годятся. Никого ведь не насторожит то, что хорошенькая девушка хочет с кем-нибудь повеселиться. Кстати, они говорили, чем занимаются?
— Сильвия упоминала какое-то рекламное агентство, — сказал Этвуд, уже лежа на кровати.
— Если на самом деле девушки из полиции, то возможно, Сильвия вышла, чтобы проследить за Фрэнком, подслушать, о чем он говорит по телефону. Положим, ей это удалось и она неожиданно узнала, что он преступник, — увлеченно развивал Джеймс свою версию. — Выждав несколько минут, чтобы было похоже, будто она ходила в свой коттедж, она возвращается и уводит напарницу, чтобы поделиться информацией.
— Причем ее саму эта информация крайне напугала, — иронически заметил Этвуд.
— Да, тут небольшая неувязка получается… Знаешь, мы совсем упустили из виду того субъекта, который помогает Гросси. В качестве обслуживающего персонала он имеет возможность беспрепятственно заходить во все коттеджи.
— Какую роль ты для него наметил: полицейского или преступника?
Уловив насмешку, Джеймс пожал плечами.
— Только один человек полностью исключается из числа потенциальных полицейских. Ставлю десять фунтов против одного, что это не Витторио.
Этвуд рассмеялся.
— Нашел легкий способ заработать! Сначала отыщи глупца, который заключит с тобой такое пари.
Разочарованно хмыкнув, Джеймс ушел в свою комнату.
Пляж оставался пустым до самого вечера. Порывистый ветер усиливался, море волновалось, хотя настоящего шторма еще не было.
Около шести Джеймс, набросив поверх свитера куртку, выбрался на совершенно безлюдный пляж и уселся на скамейку под тентом. Все вокруг было темным и хмурым. Джеймс застегнул куртку, поднял воротник и закрыл глаза. Рокот волн навевал легкую дремоту, не сон, а то особое состояние, когда мысли еще подчиняются бодрствующему сознанию, но текут все медленнее и, постепенно лишаясь отчетливости, из образов переходят в ощущения. В толстом свитере и непродуваемой куртке было тепло, это ощущение внутреннего тепла сыграло странную шутку: Джеймсу пригрезилась маленькая бухта за крошечной деревушкой на самой границе Франции с Испанией, где он и Анна провели две недели после свадьбы. Каждое утро они шли к морю и лазили по камням вдоль берега или просто лежали на солнце, было тихо и тепло, и только рокот волн примешивался к их голосам. Тихо и тепло… Забывшись, Джеймс протянул руку, чтобы ощутить гладкое плечо Анны, но ладонь наткнулась на что-то мохнатое; вздрогнув, он очнулся и открыл глаза: рядом сидел ньюфаундленд.
— А, это ты, — пробормотал Джеймс и, окинув взглядом темный горизонт, добавил: — Надеюсь, ты явился не затем, чтобы выть у меня под ухом?
Вдали показалась изящная фигурка Сильвии, направляющейся к коттеджу своих ближайших соседей. Через минуту она скрылась за кустами, но вскоре появилась снова и пошла к следующему домику, где повторилось то же самое. Таким образом она добралась до коттеджа Берни, пропустив только домик Фрэнка, затем направилась к Джеймсу, выглядела она расстроенной и подавленной.
— Невесело здесь сегодня, верно? — спросил Джеймс, поднимаясь.
— Да, невесело. — Сильвия окинула рассеянным взглядом горы, затем пристально и как-то тревожно посмотрела на море. — Как вы думаете, к ночи ветер стихнет?
— Вряд ли, скорее усилится. Видите, на западе все небо затянуто тучами, ночью, наверно, будет шторм.
Сильвия нервно сглотнула, хорошенькое личико исказилось гримасой страха.
«Что с ней творится?» — удивленно подумал Джеймс. — «Почему ее так волнует погода?»
— Тельма простудилась, — сказала она, зябко ежась. — Нет ли у вас какого-нибудь средства от насморка?
— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Спросите у Гросси, какие-нибудь таблетки от простуды наверняка найдутся.
— Да, он предлагал, но это все не то. Тельме нужна мазь от насморка, — угрюмо пояснила Сильвия, — Чтобы это прекратилось хотя бы ненадолго.
В ее голосе Джеймсу почудилась нотка отчаяния.
— А, я, наверно, знаю, что вы имеете в виду, я сам
