– У вас был нервный срыв, – пояснила медсестра, стоявшая рядом с кроватью. – Доктор дал вам успокоительное.
– Да уж, я думаю, – вздохнула в ответ Вирджиния Трент и принялась тереть заспанные глаза. – Наверное, сейчас я просто ужасно выгляжу. Дайте мне зеркало и стакан воды.
Медсестра принесла стакан воды, но решила не давать ей пока зеркало. Вирджиния жадно выпила всю воду до последней капли, затем взглянула на то, что на ней было надето – фланелевая ночная рубашка с воротником, почти полностью закрывавшим шею.
– Я почти никогда не надеваю эту ночную рубашку, – сказала она медсестре. – Где вы ее откопали?
– Она была на самом дне ящика, с правой стороны. Я…
– Хорошо, но почему вы не взяли ни одну из тех, которые лежат сверху?
– У вас был шок. Я боялась, что вы замерзнете, и нашла самую теплую рубашку. У вас ослаблен иммунитет. А успокоительное начало действовать еще в такси, – пожала плечами медсестра.
– Теперь припоминаю… Эти полицейские… они просто садисты. Им нравится издеваться над беззащитными.
– Что они сделали? – поинтересовался Мейсон.
– Они не переставая задавали вопросы и почти довели меня до сумасшествия. Кажется, у меня снова случилась истерика.
– Так и было, – подтвердила медсестра.
– Что произошло потом?
– В конце концов, доктор дал вам успокоительное и отправил с вами меня, чтобы я проводила вас до дома и проследила, чтобы вы уснули.
– Вы хотите сказать, чтобы я не сбежала? – запальчиво спросила Вирджиния Трент, но, ничего не услышав в ответ, не стала настаивать на своей версии. – Где моя тетя?
– В больнице. Она ненадолго пришла в себя и проспала большую часть ночи. Доктор не сообщал полицейским о том, что она проснулась, до самого утра.
– Как она?
– Не беспокойтесь, – сказал Мейсон. – Она вполне может сама о себе позаботиться.
– Зачем полицейские рассказывали мне о том, что нашли в ее сумочке пистолет, из которого был убит Остин Куленс?
– Они до сих пор так и не смогли доказать, что это была ее сумочка.
Вирджиния сладко зевнула.
– Вам придется подождать, мистер Мейсон, пока я умоюсь и почищу зубы.
– Хорошо. Мне жаль, что пришлось вас побеспокоить, но нам надо работать.
– А что насчет… насчет дяди Джорджа? Что они смогли выяснить?
– Насколько мне известно – ничего. Если они что-то и выяснили, то держат это в секрете.
– Он… Его…
– Им пришлось сделать вскрытие. Сейчас тело в морге.
– Отвернитесь, я встану с кровати, – сказала Вирджиния.
– Я сделаю лучше – подожду вас внизу. Думаете, вы сможете разговаривать на пустой желудок?
– Нет, – улыбнулась девушка. – Где Ицумо?
– На кухне, – сказала медсестра.
– Скажите ему, что я хочу томатный сок, сыр уорчестершир, кофе, глазунью и тост. И вам, мистер Мейсон, придется подождать, пока я сама не почувствую в себе силы для беседы.
– Я буду внизу, – повторил Мейсон.
– Не хотите присоединиться ко мне за столом?
– Нет, спасибо. Я уже давно успел позавтракать.
– Может быть, кофе?
– Что ж, пожалуй, я бы сейчас не отказался выпить чашечку кофе и выкурить сигарету, – ответил адвокат. – Я буду ждать вас внизу.
Прошло минут двадцать, прежде чем Вирджиния наконец-то присоединилась к нему. Японский повар накрыл на стол довольно быстро. Мейсон ждал, пока девушка закончит есть и примется за вторую чашку кофе.
– Может быть, – заговорил он наконец, – вы расскажете мне об этом?
– О чем?
– Обо всем.
– Не представляю, о чем я могу вам рассказать. Вы знаете столько же, сколько и я, – пожала плечами Вирджиния.
– Как насчет того револьвера в ящике? Вы знали, что он там?
– Господи, конечно же да! Иначе и быть не могло. Я много раз из него стреляла.
– Стреляли? Когда? – удивился Мейсон.
– Довольно часто за последние полгода. Примерно раз в неделю я езжу в деревню и тренируюсь.
– Могу я узнать зачем? – спросил адвокат.
– Затем, – грустно ответила Вирджиния. – В большинстве случаев я остаюсь там совершенно одна. А в сейфе лежат бриллианты на тысячи долларов. И я уж никак не хочу стоять там, как маленькая девочка, молча глядя, как какой-нибудь бандит вычищает сейф дяди Джорджа.
– Разве драгоценности не застрахованы?
– Некоторые – да. Но дело не в том, застрахованы ли они, мистер Мейсон, все дело в моем характере. Я хочу быть сильной… Если ходить с костылями, ноги ослабеют. А я хочу крепко стоять на своих ногах… У меня есть парень, который… В общем, ему нравятся сильные женщины… И он неплохо стреляет из пистолета. Я хочу стать частью его жизни. Хочу, чтобы у нас было что-то общее, хочу стать ему другом. Думаю, женщина, которая не старается разделить увлечения любимого мужчины, совершает огромную ошибку. Противоположности притягиваются, это всем известно, но после того, как чувства остынут, основой отношений должны стать общие интересы. Люди не могут вечно быть вместе только из-за физиологического влечения. Отношения между полами строятся на двух разных фундаментах. Во-первых, на физиологическом влечении, а во-вторых…
– Я вообще-то спросил о револьвере, – перебил ее Мейсон. – А вы пытаетесь рассуждать о свадьбе.
– Не о свадьбе, – возразила Вирджиния. – Просто об отношениях, а свадьба это уже итог…
– Не важно, что это, – вновь перебил ее адвокат. – Давайте постараемся поговорить о том, о чем я уже довольно долго пытаюсь у вас узнать. А это – стрельба из револьвера.
– Ну, мне нечего добавить к тому, что я уже сказала. Последние полгода я практикуюсь в стрельбе из револьвера. И за это время достигла немалых результатов.
– Вы стреляли из револьвера 38-го калибра? – спросил Мейсон.
– В основном, – кивнула девушка. – Я пробовала стрелять из так называемого табельного оружия, но у него слишком большое рассеивание.
– Вы рассказали полиции о том, что упражнялись в стрельбе? – продолжал Мейсон.
Вирджиния молча кивнула.
– Тогда как вы сумели убедить их, что не причастны к убийству вашего дяди?
– Отчасти потому, что его убили днем в субботу. И так уж получилось, что я могу отчитаться за каждую минуту того дня. Скажите, мистер Мейсон, сегодня они снова попытаются повесить на меня что-нибудь вроде убийства?
– Не думаю, – ответил адвокат.
– Почему вы так считаете?
– Потому что я буду здесь.
– Они не позволят вам остаться.
– Так уж получилось, – сказал адвокат, усмехнувшись, – что они ничего не смогут поделать до тех пор, пока не арестуют вас по обвинению в убийстве и не доставят в тюрьму. Пока что они не готовы это сделать. У меня есть судебное предписание, которое разрешает мне, как вашему представителю, совещаться с вами. Конечно, медсестра уже успела сообщить в полицию последние новости… А вот и они.
На улице завыла полицейская сирена. Вирджиния Трент отодвинула от себя чашку с кофе.
– Думаю, – дрожащим голосом проговорила она, – я смогу со всем этим справиться, но… Если начать перебирать все остальное… И то, что нашли дядю Джорджа…
– Обещайте мне, что не станете нервничать, – сказал Мейсон. – Просто сидите и позвольте мне самому вести беседу.
– Полиции это не понравится, – заметила девушка.
Прежде чем Мейсон успел ей что-то ответить, на крыльце большого дома послышались шаги. Медсестра послала Ицумо к входной двери.
– Они в гостиной, – сказал японец, вернувшись из прихожей.
Сержант Голкомб и еще двое детективов в строгих костюмах прошли через дверь в гостиную.
– В чем дело? – обратился Голкомб к Мейсону.
– Судебное предписание, – ответил адвокат, показывая ему документ.
– Я знал, что надо было оставить вас в тюрьме, – сказал сержант Вирджинии. – Вот что я получил в благодарность за то, что дал вам немного передохнуть.
– Не вините меня, – нахмурилась Вирджиния. – Я еще спала, когда пришел мистер Мейсон.
– И кроме того, – заметил адвокат, – если бы вы оставили ее в тюрьме, мне пришлось бы обратиться к нормам «Хабеас корпус», а вы знаете, что их можно толковать довольно-таки широко.
Сержант Голкомб сел и указал двум другим детективам на стулья.
– Думаю, – обратился он к Мейсону, – сейчас вы посоветуете ей не отвечать на наши вопросы и настаивать на своих конституционных правах?
– Напротив. Мы сделаем все, что только сможем, чтобы вам помочь.
– Да, могу себе представить, – саркастически заметил Голкомб. – Может быть, вы еще не знаете, но эта девушка уже успела признаться, что знала о револьвере в ящике и что она несколько раз брала его с собой в деревню и упражнялась там в стрельбе, пока не достигла значительных успехов.
– И что с того? – поинтересовался Мейсон.
– Делайте выводы, – буркнул сержант.
– Думаю, вы уже успели провести вскрытие?
Голкомб кивнул.
– Хорошо, – одобрил адвокат. – Тогда перейдем прямо к делу. Джордж Трент был убит в субботу днем.
– Откуда вы знаете?
– Я не знаю, что именно написал в своем заключении патологоанатом, но, когда нашли тело Трента, на нем была одежда, в которой он ходил в субботу. Одежда была не слишком помята, и рубашка еще не успела испачкаться. Кроме того, тело лежало в коробке, которая находилась на самом верху груды ящиков. Джордж Трент был довольно крупным мужчиной. И при всем своем желании его племянница не смогла бы поднять такую ношу.
