– Да. На карточках я проставила номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. Номера четырнадцать и шестнадцать были сняты со стеклянной ручки двери в туалете, а номера девять и двенадцать были сняты с зеркала.
– Вы знаете, где сейчас эти карточки?
– Да. Они у меня. Я выхватила их у мистера Мейсона вчера вечером и побежала в полицию, а он хотел отнять их у меня.
– Вы отдали их в полицию?
– Нет.
– Почему?
– Я не хотела, чтобы с ними что-нибудь случилось. Я знаю, чьи это отпечатки, и поэтому убежала с ними.
– Почему вы решили убежать? – спросил Бергер.
Судья Штрузе уставился на Мейсона, ожидая возражений, но их не последовало.
– Одну минутку, свидетельница, – решился на подсказку судья. – Защита желает опротестовать этот вопрос. Мистер Мейсон?
– Нет, ваша честь, – ответил Мейсон. – Я считаю, что здесь обвиняют и меня, и, следовательно, я позволю всем фактам получить объяснение.
Судья нахмурился.
– Вы можете это чувствовать, мистер Мейсон. Это дело требует обсуждения. Вы защищаете клиента, и ваш долг заниматься только этим, не обращая внимания на свои личные дела.
– Я это понимаю, ваша честь.
– Этот вопрос кажется мне спорным и требует от свидетельницы заключения.
– Возражений нет, ваша честь.
Судья тем не менее колебался.
– Я бы хотел обратить ваше внимание, мистер Мейсон, что суд может сам защитить интересы вашего клиента, если вопросы действуют ему во вред.
– Я все понимаю, ваша честь, – поклонился Мейсон. – И хочу обратить внимание суда на то, что ответ на этот вопрос скорее вредит мне и идет на пользу моему клиенту. Вы же слышали, свидетельница готова ответить на все вопросы и будет защищать интересы своего хозяина.
– Ну что же, – сказал судья. – Если вы не возражаете, то свидетельница может отвечать на вопросы.
– Отвечайте на вопрос, – торжествовал Бергер. – Почему вы решили убежать?
– Потому что в это время я опознала эти отпечатки.
– Вы опознали их?
– Да, сэр.
– Вы сказали, что занимались изучением этого дела?
– Да, сэр.
– Вы сравнили их с оригиналом?
– Во всяком случае, я знаю, чьи они.
Бергер повернулся к судье.
– Ваша честь, я чувствую себя несколько странно в этом деле. Свидетельница не сказала мне…
– Возражений нет, – перебил его судья, – следовательно, незачем обращаться к суду. Вы должны воздерживаться от комментариев. Продолжайте задавать вопросы, господин окружной прокурор.
– Да, ваша честь, – сказал Бергер.
Судья посмотрел на Мейсона. Взгляд его выражал некоторое недоумение.
– Вы оказались в состоянии опознать эти отпечатки? – спросил Бергер.
– Да, сэр.
– Чьи это отпечатки, по-вашему?
– Одну минутку, – вмешался судья. – Хотя адвокат не возражает против этого вопроса, я должен заметить, что вопрос требует мнения свидетельницы. Мисс Гриффин?
– Да, ваша честь?
– Вы показали, что изучали дактилоскопию?
– Да, ваша честь.
– Каким образом?
– Заочно.
– Сколько времени?
– Я прошла полный курс, получила соответствующее удостоверение. Теперь я умею снимать отпечатки и сравнивать их.
– У защиты есть какие-либо возражения? – спросил судья.
– Никаких, – ответил Мейсон.
– Хорошо. Так чьи же это были отпечатки? – продолжал Бергер.
– Одну минутку, – остановил прокурора Мейсон, – если суд не возражает, я считаю этот вопрос неуместным.
– Я готов принять ваше возражение, – сказал судья.
– Однако, – продолжал Мейсон, – я не имею в виду те возражения, о которых вы, возможно, думаете, ваша честь. Я считаю, что эту свидетельницу надо считать ограниченным экспертом. Настоящим экспертом она быть не может. Я считаю, что ее можно назвать экспертом-любителем. Следовательно, нельзя задавать вопрос о том, чьи, по ее мнению, это были отпечатки, а надо узнать, что общего существует между этими отпечатками.
– Возражение принято, – согласился судья.
Лицо Бергера потемнело от раздражения.
– Какое, по вашему мнению, существует сходство между упомянутыми вами отпечатками? – продублировал он адвоката.
Эльза Гриффин подняла голову. Она посмотрела на Мейсона, перевела взгляд на обвиняемого, потом посмотрела на жюри.
– По моему мнению, сходство таково, что эти отпечатки принадлежат миссис Бедфорд, жене обвиняемого.
Бергер усмехнулся.
– Эти отпечатки у вас с собой?
– Да.
– А как вы опознали их?
– Карточки пронумерованы. Номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. На обороте этих карточек я написала также свое имя, так что ошибки быть не может. Я сделала это по предложению окружного прокурора. Он просил меня оставить их ему, а когда я отказалась, он попросил меня расписаться на них.
Бергер продолжал самодовольно улыбаться.
– А что сделал я?
– Вы расписались под моей подписью и поставили число.
– Я прошу суд принять эти карточки с отпечатками в качестве вещественного доказательства, – торжествовал Бергер. – Под собственными номерами.
– Одну минутку. – Мейсон поднялся со своего места. – С этой точки зрения, ваша честь, я считаю, что имею право проверить подлинность этих доказательств.
– Пожалуйста, – злорадно произнес Бергер. – Фактически вы можете даже устроить перекрестный допрос, поскольку с этого момента свидетельница становится враждебной.
– Защита может продолжать допрос, – объявил судья.
– Вы опознали эти отпечатки вчера вечером, мисс Гриффин? – начал Мейсон.
– Да.
– В моем кабинете?
– Да.
– В тот момент вы были сильно взволнованы?
– Я была немного взволнована, но, сравнивая эти отпечатки, я не волновалась.
– Вы смотрели все четыре отпечатка?
– Да.
– И все четыре принадлежат, по-вашему, миссис Бедфорд?
– Да.
Бедфорд дернул Мейсона за пиджак.
– Послушайте, Мейсон, не позволяйте ей…
– Успокойтесь, – шепотом, но твердо приказал Мейсон своему подзащитному. Затем встал и подошел к свидетельнице. – Вы, я полагаю, умеете классифицировать отпечатки?
– Да.
– Вы знаете, как это делается?
– Да.
– Вот вам увеличительное стекло, чтобы вы могли их рассмотреть.
Мейсон достал из кармана лупу и обратился к секретарю суда:
– Могу я получить отпечатки, представленные в суд в качестве вещественного доказательства? Я имею в виду не те отпечатки, которые оставил обвиняемый в мотеле и в машине, а те, которые были сняты в тех же местах, но остались неопознанными.
– Пожалуйста, – сказал секретарь и протянул Мейсону несколько карточек с отпечатками.
– А теперь, – продолжал Мейсон, – я прошу обратить ваше внимание на вещественное доказательство номер двадцать восемь и сравнить отпечатки этой карточки с одним из имеющихся у вас номеров четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать.
Свидетельница взяла лупу и стала изучать отпечатки, которые дал ей Мейсон. Она долго их разглядывала, потом покачала головой:
– Нет! Этого не может быть! Мои отпечатки принадлежат миссис Бедфорд, а те, что дали вы, – это отпечатки неопознанного человека.
– А разве этим неопознанным человеком не может быть миссис Бедфорд? – спросил Мейсон.
– Нет. Этим человеком была блондинка. Я видела ее.
– Но вы ведь не знаете, что именно блондинка оставила отпечатки?
– Нет.
– Тогда, пожалуйста, повнимательней осмотрите эти отпечатки.
Эльза Гриффин вновь стала разглядывать в лупу отпечатки.
– Теперь я вручаю вещественное доказательство под номером тридцать четыре, – сказал Мейсон. – Осмотрите и эти отпечатки.
– Нет, ни один из отпечатков не совпадает.
– Ни один? – переспросил Мейсон.
– Ни один! Я же вам сказала, мистер Мейсон, что у меня отпечатки миссис Бедфорд, и вы знаете это не хуже меня.
Мейсон смотрел на нее. Потом взял из рук Эльзы карточку.
– Может быть, вы скажете мне, как изучаете эти отпечатки? – продолжал он. – Возьмите, например, вот этот, под номером шестнадцать. Я полагаю, вы сняли это с ручки двери туалета в мотеле?
– Да.
– Какова первая характеристика отпечатка, которую вы видите?
– Вот эта изогнутая петля.
– Понимаю, вот эта изогнутая петля, – задумчиво повторил Мейсон. – Теперь взгляните сюда. Я предъявляю вам вещественное доказательство номер тридцать семь. Здесь тоже есть изогнутая петля, не так ли?
– Да, – ответила она, взглянув.
– Теперь используем отпечаток номер шестнадцать, который, как вы утверждаете, сняли с дверной ручки, и давайте сравним петли и посчитаем, сколько других маленьких петель содержится внутри. Видите – одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, так?
– Да.
– Теперь берем карточку номер тридцать семь, предъявленную обвинением в качестве вещественного доказательства. Давайте посчитаем, что делается здесь. Видите, здесь тоже восемь петель.
– Дайте я сама посмотрю, – потребовала свидетельница.
