– Я пытаюсь показать мотивацию и пристрастность, – заявил Мейсон.
– Я склонен согласиться с вами, господин адвокат, – решил судья Талент. – По крайней мере, как мне кажется вы таким образом покажете пристрастность и заинтересованность свидетеля, а если затем вы еще покажете, что в день смерти погибшего он сам с ним встречался, это добавит силы вашим аргументам.
Мейсон повернулся к свидетелю.
– Вы врали Борингу, когда разговаривали с ним в день убийства? – спросил адвокат.
– Нет.
– Вы не говорили Борингу, что обвиняемая намерена отказаться от всех сделок, по которым у нее с Борингом была достигнута договоренность, однако, если Боринг откроет вам секрет, до которого докопался, вы станете с ним сотрудничать, постараетесь удержать обвиняемую в руках и поделитесь с Борингом после получения обвиняемой имущества, на которое она имеет право?
– Это, в общем и целом, суть сделанного мной Борингу предложения.
– Но вы не подписывали с обвиняемой никаких соглашений?
– Я чувствовал, что смогу убедить ее заключить со мной контракт, – заявил Фостер.
– Но вы сказали Борингу, что уже заключили?
– Что-то в этом роде.
– Значит, вы наврали Борингу?
– Хорошо! – сказал свидетель. – Я наврал Борингу. Он наврал мне, а я ему.
– Если только вы можете получить преимущество, вы готовы лгать?
– Я возражаю, – встал со своего места Леланд. – Это вопрос, по которому суд уже принимал решение.
– Возражение принимается, – постановил судья Талент.
– Таким образом, в прошлый вторник, – продолжал Мейсон, – вы врали на двух встречах, в процессе осуществления своей обычной деятельности, чтобы получить преимущества для себя лично, не так ли?
– У меня то же возражение, – заявил Леланд. – Это тот же вопрос, ваша честь.
– Я так не считаю, – сказал судья Талент. – Это вполне определенный вопрос о двух встречах с двумя людьми. Однако я принимаю возражение на основании того, что этот вопрос уже задавался и на него получен ответ. Свидетель признавался, что врал этим двум лицам в тот день.
– Вы сейчас врете? – спросил Мейсон у Фостера.
– Нет.
– Вы стали бы врать, если бы это пошло вам на пользу?
– Я возражаю! – закричал окружной прокурор. – Перекрестный допрос ведется не должным образом. Задан спорный вопрос.
– Возражение принимается, – постановил судья Талент.
– Имело ли место физическое столкновение во время вашей встречи с Борингом?
– Я… Все зависит от того, что вы имеете в виду под выражением «физическое столкновение».
– Боринг вас ударил?
– Нет.
– Боринг схватил вас за шиворот или за какую-то часть одежды?
– Он меня толкнул.
– Он вышвырнул вас вон?
– Пытался.
– Но у него не хватило сил?
– Не хватило.
– Потому что вы оказали сопротивление?
– Да.
– А каким образом вы оказали сопротивление?
– Я один раз его ударил.
– Итак, в день смерти Боринга, во вторник вечером, вы отправились к нему незадолго до его смерти, – сделал вывод улыбающийся Мейсон. – Вы наврали обвиняемой, вы наврали Борингу, вступили в драку с Борингом и нанесли ему удар. Все правильно?
– Все правильно, – подтвердил Фостер.
– У вас имелись основания считать, что у Боринга в тот момент была при себе большая сумма денег наличными, и вы потребовали отдать часть их вам, то есть чтобы он поделился с вами?
– Я возражаю. Перекрестный допрос ведется не должным образом, – заявил Леланд.
Подумав, судья Талент постановил:
– Возражение принимается.
– Вы получили от Боринга какие-нибудь деньги?
– У меня то же возражение, – сказал Леланд.
– Возражение принимается.
– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.
– Я приглашаю Муза Дилларда в качестве своего следующего свидетеля, – вызвал окружной прокурор.
Муз Диллард направился вперед, опустив плечи. Казалось, что он хотел бы уменьшиться в размерах. Он опустил глаза и старался не встречаться взглядом с Мейсоном.
– Как вас зовут? – обратился Леланд к свидетелю.
– Муз Диллард.
– Чем вы занимаетесь?
– Я – детектив.
– Частный детектив?
– Да, сэр.
– Вы работали частным детективом в прошлый вторник?
– Да.
– Вы были знакомы с погибшим, Харрисоном Т. Борингом?
– Мне доводилось его видеть.
– Когда вы впервые его увидели?
– В понедельник.
– Где?
– Он выходил из конторы мистера Мейсона.
– И что вы сделали по отношению к Харрисону Т. Борингу?
– Установил электронный «жучок» на его автомашину.
– Под словом «жучок» вы имеете в виду электронное приспособление, помогающее следить за машиной?
– Да.
– Вы в состоянии описать это приспособление?
– Оно работает на батарейках, прикрепляется к какой-нибудь части машины и посылает сигналы, которые принимает другое приспособление, устанавливаемое в машине, из которой ведется слежка, в данном случае в той, в которой ехал я. Таким образом, отпадает необходимость постоянно держать в поле зрения машину, за которой следишь.
– И вы следили за мистером Борингом?
– Да.
– Вы приехали в мотель «Реставайл» в Риверсайде вслед за ним?
– Да.
– И сняли коттедж, расположенный прямо напротив занимаемого мистером Борингом?
– Совершенно верно.
– В какое время вы вселились в коттедж в прошлый вторник?
– Около шести вечера.
– Вы держали под наблюдением десятый коттедж, который снял Харрисон Боринг, не так ли?
– Да.
– Вы видели обвиняемую в тот вечер?
– Да.
– В какое время?
– Я вел записи. Я могу в них взглянуть?
– Эти записи сделаны вашей рукой?
– Да.
– Это ваш почерк?
– Да.
– Вы делали их, когда вели наблюдение?
– Да.
Окружной прокурор кивнул.
– Вы можете взглянуть в ваши записи, чтобы освежить память.
– Обвиняемая вошла в домик в девять часов вечера, а вышла в двенадцать минут десятого, – сообщил Диллард.
– Вы уверены насчет времени, мистер Диллард?
– Абсолютно.
– Ваши часы шли правильно?
– Я всегда ношу точные часы и регулярно проверяю их по сигналам, передаваемым по радио.
– Вы обратили внимание на поведение обвиняемой, когда она выходила из коттеджа Боринга? Что-нибудь указывало на эмоциональное возбуждение?
– Она страшно торопилась. Она вылетела из домика и бросилась к своей машине, припаркованной перед ним.
– Вы узнали обвиняемую?
– Да.
– Вы записали номер машины, на которой она приехала?
– Да.
– Назовите его.
– TNN – сто сорок восемь.
– Вы проверили, на кого зарегистрирована машина?
– Да.
– И чья фамилия значится на регистрационном свидетельстве, прикрепленном к лобовому стеклу?
– Дайан Алдер.
– После того как обвиняемая уехала, кто еще заходил к Борингу?
– Через какое-то время появилась администраторша мотеля, приоткрыла дверь, заглянула внутрь и поспешила прочь.
– А кто-нибудь после нее был?
– Двое полицейских.
– А после них?
– Санитары с носилками.
– Санитары появились, пока полицейские находились внутри?
– Да.
– Значит, после того, как обвиняемая вышла из домика, никто не заходил внутрь до появления полиции, не так ли?
– Все правильно.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Леланд и Мейсону.
– Не исключено, что я не понял ваших слов, мистер Диллард, – обратился Мейсон к свидетелю. – Вы сказали, что после того, как обвиняемая уехала, никто не заходил в коттедж до появления полиции, не так ли?
– Все правильно.
– А как насчет администраторши мотеля? Разве она не заходила туда?
– Она просто заглянула внутрь.
– Что вы имеете в виду под словами «заглянула внутрь»?
– Открыла дверь и заглянула внутрь.
– Она заходила в коттедж?
– Все зависит от того, что вы имеете в виду под словом «заходила». Она стояла в дверном проеме.
– Она делала шаг внутрь?
– Да.
– Она закрывала за собой дверь?
– Я… не думаю.
– У вас с собой блокнот, в который вы записывали время?
– Да.
– Я могу на него взглянуть? – спросил Мейсон.
Свидетель протянул блокнот адвокату.
– У вас здесь записано, что в коттедж заходил мужчина, приехавший на спортивной машине, – заметил Мейсон.
– Это было раньше.
– Затем в домик заходил еще один мужчина в темных очках.
– Ваша честь, я возражаю против подобного ведения перекрестного допроса, – встал со своего места Леланд. – Целью моего вызова этого свидетеля было только показать, что обвиняемая заходила в коттедж, занимаемый Борингом, и она последняя видела погибшего живым. Она провела внутри двенадцать минут, а выйдя на улицу, находилась в крайне возбужденном состоянии. Свидетель освежил свою память по заметкам, сделанным во время наблюдения. Мистер Мейсон имеет право допрашивать его по этим записям только с целью подтвердить их истинность. Он не может выходить за рамки допустимого законом и допрашивать свидетеля по аспектам, не поднятым во время допроса свидетеля выставившей стороной.
