Вдруг лицо ее окаменело. Она сложила свои большие руки. В комнату бесшумно вошла Мери Куэйл. Она шла, подняв плечи и высоко вскинув подбородок.
— Джоанна, — холодно сказала она, — иди на кухню.
Девушка начала пятиться, не сводя глаз с Сарджента.
— Ладно, Джоанна, иди, — сказал Сарджент, кивая и с трудом сдерживая гнев. — Мисс Куэйл сама ответит на вопросы, которые я хотел тебе задать. Иди.
— Я ни за что… — начала было Мери.
— Послушайте меня, мисс Куэйл, — сказал Сарджент. — Вы и ваши родственники не обязаны отвечать на мои вопросы. По крайней мере пока. Но если вы соблаговолите это сделать, то, поверьте, это избавит вас от очень многих неприятных минут на дознании. Вам вряд ли следует продолжать вести себя в этом духе.
— Бог свидетель, мистер Сарджент, я не препятствую вашей работе, — вскинула голову Мери. — Спрашивайте меня обо всем, что сочтете нужным. Но я не позволю, чтобы слуги обсуждали… Закрой дверь, Джоанна! Я не позволю, чтобы слуги обсуждали наши дела при посторонних. Вот и все!
— Хорошо, мисс Куэйл. В таком случае расскажите мне, пожалуйста, в чем состояла причина того самого скандала за обедом? Кажется, там упоминались деньги и Том…
Мери занервничала и просительно посмотрела на меня. Я сказал:
— Лучше расскажи ему все как было, Мери!
— Господи! Ну хорошо! Если вам так хочется знать… Речь шла о моем брате Томе.
— Так.
— Он мот, бездельник, неудачник. Он довел папу до безумия. Вот что он натворил. А папа был всегда так добр к нему, давал ему все, что тот хотел… Ты же знаешь, Джефф. И после всего этого у него хватило нахальства написать нам и попросить денег. Впервые за три года от него пришло письмо — и там он требует денег! Пишет, что он разорен, болен и все такое прочее. Сплошное вранье. Джинни, конечно, всегда оказывается на его стороне, а порой и Кларисса. Ну и мама, разумеется, только она никогда не осмеливается перечить папе.
— И все они настаивали, чтобы судья Куэйл выслал Тому денег?
— Это была идея Джинни. Собственно, никакого скандала не было. Эта Джоанна — противная сплетница.
— Погодите минутку, мисс Куэйл. Так что, ваш отец отказал Тому?
— Разумеется, Мэтт был со мной согласен, — словно не услышав вопроса, продолжала Мери. — Он сказал, как говорил всегда в таких случаях: пусть Том катится к дьяволу. Ему туда самая дорога. Учтите, я не из тех, кто долго держит обиду, но после всего того, что он сделал с папой… — Обида переполняла Мери, заставляла ее позабыть привычную сдержанность. — В общем, я сказала, что его поведение — просто стыд и срам.
Мери умела быть сурово-непреклонной на расстоянии, но когда перед ней оказывался кто-то в трудном положении, в болезни, она, не щадя себя, помогала, оставляя тирады на потом. Она проявляла жалость, лишь когда человек был абсолютно беспомощным, и ее жалость могла придавить тяжелее, чем осуждение.
— Я вас хотел спросить не об этом, — терпеливо гнул свое Сарджент. — Меня интересует, отказал ли судья…
— Отказал? Он вообще ничего не сказал, просто встал и вышел из-за стола. Когда я увидела, какое у него лицо, то просто была готова убить Тома. Мы знали, что он не пошлет ему деньги. Мы знали, что он даже не станет обсуждать этот вопрос.
«Не пошлет деньги». Я теперь понимал почему. Я представил себе, как судья, бледный, с закушенной губой, без обеда уходит из-за стола, крепко перепоясавшись, как ремнем, гордыней. Он не мог послать Тому деньги, потому что их у него не было.
— Мы очень расстроились, мама заплакала, но никто и не попытался вступить в спор с отцом. Потом я видела письмо на столике в холле, может, Уолтер отправил деньги, подписавшись папиным именем. Уолтер никогда не стал бы говорить об этом. Он был очень мягким… Если он и послал деньги, то никому об этом не сказал. — Она фыркнула и добавила: — Я бы проявила больше твердости.
Сарджент что-то чертил в блокноте карандашом. Он, похоже, чувствовал, что забрел не на ту тропу, но не знал, как вернуться назад. Рядом с ним на столе лежал желтый томик Гейне. Сарджент нерешительно взял в руки книгу.
— Мистер Марл, — сказал он, — я спрашивал всех в доме насчет того, что могли бы значить строки, написанные доктором, но никто и понятия не имеет. — Он резко посмотрел на Мери, словно сожалея, что вынужден так много высказываться при посторонних, и спросил: — Вы уверены, мисс Куэйл, что вам это ни о чем не говорит? «Что было сожжено в камине?» М-да…
— Я уже объясняла вам, что понятия не имею. Уолтер, наверное, просто фантазировал. С ним такое бывало.
Сарджент открыл книгу, еще раз посмотрел на форзац.
— «Что это: надежда разбогатеть или болезнь?» — прочел он вслух. — О чьих деньгах речь? Твиллса? Вам не известно, мисс Куэйл, оставил он завещание или нет?
— Откуда мне знать? — ответила Мери, окаменев лицом. — Понятия не имею. Если вас это интересует, могу уверить, что Клариссу он не оставил нищенкой. Я… — Она осеклась, в глазах ее вдруг возникло беспокойство — уж не знаю, что за мысль так встревожила ее. Она нервно покосилась на Сарджента, но тот смотрел на томик Гейне. — Учтите, папа тоже ничего об этом не знает. Он слишком занят, чтобы думать о таких вещах, да и Уолтер вряд ли говорил бы об этом вслух.
— Ясно, мисс Куэйл. Большое вам спасибо.
Мери что-то пробормотала насчет пирогов в духовке и удалилась. Мне давно уже хотелось задать ей один вопрос, но я все не решался. Одна фраза Джоанны напомнила мне о реплике, отпущенной накануне Мэттом. За обедом, когда разразился скандал, судья, по словам Джоанны, счел, что суп слишком горяч, и велел отправить его на кухню остудить. А по словам Мэтта, именно за обедом «кто-то из девочек» рассказал историю о римском императоре и холодной воде, каковая, похоже, и вдохновила отравителя. Но кого же эта история навела на роковую мысль? Я не решался спросить Джоанну, потому что не хотел впутывать во все это Джинни. Мэтт был уверен, что историю рассказала она. Рано или поздно, однако вопрос этот все равно придется задать. Пока же…
— Я взял показания у всех членов семьи, — заговорил Сарджент. — Но ясности это не принесло. Все твердят одно и то же. Я, признаться, не мастер перекрестных допросов. И еще я почему-то не могу быть с этими людьми жестким. — Он поглядел на свои ладони и продолжил: — Беда в том, что у меня связаны руки, пока не будет вынесен вердикт: убийство. Вот бы обыскать дом! Мы бы непременно нашли у кого-нибудь спрятанный яд. Если бы это случилось в нашем городе, я бы делал, что считаю нужным, но судья знает все законы. И если док Рид меня не поддержит, я просто не… Короче, я бы хотел поговорить с этим вашим знакомым-детективом.
— Вы сумели узнать что-то новое за это время?
— Только про то, где был судья, — отозвался Сарджент, листая блокнот. — Вы ведь помните, что они все говорили. Они говорили, что в пять тридцать вечера — сразу после того, как Кларисса привезла из города сифон и отдала его Мери, а та отцу, — судья спускался в подвал. Никто его не видел до начала седьмого, когда Мэтт встретился с ним на лестнице. Оказалось, что судья — великий любитель слоняться по дому и чинить разные поломки. В передней части подвала у него оборудована целая мастерская. В последние несколько дней он мастерил какие-то полки для разных солений и варений, которые заготовила Мери. Вот и вчера он спустился в свою мастерскую, где проработал с полчаса. Он затем взял бутылку бренди, поднялся по черной лестнице, поставил бутылку в библиотеке и пошел вымыть руки к себе в комнату. Тогда-то и столкнулся с Мэттом. Он спускался, а Мэтт шел наверх с подносом для миссис Куэйл. Чтобы попасть в подвал, не обязательно проходить через кухню. Лестница в подвал начинается в задней части холла, там, где буфетная, а потом она переходит в черную лестницу, которая ведет на второй этаж. Поэтому-то никто его и не видел.
Сарджент встал и начал расхаживать по комнате, помахивая блокнотом.
— Я здесь все записал подробно, до мелочей, — объявил он. — Хотите, прочитаю?
Я кивнул, и он начал читать, водя пальцем по строчкам:
— «5.15. Кларисса приехала домой на машине, привезла продукты и сифон. Мери относит сифон судье, находится с ним до 5.30. В сифон еще никто ничего не подсыпал, поскольку судья пил из него воду. Кларисса идет наверх, ложится отдохнуть. Служанка на кухне. Доктор у себя в кабинете. Вирджиния точно не помнит, где она была. Предположительно читала у себя в комнате».
Она очень туманно говорила об этом, — пояснил окружной детектив, отстранившись от записей. — Она только сказала, что очень ждала машину, чтобы ехать в город за книгой, и когда услышала голос Клариссы внизу, вышла, села в машину и уехала. По ее мнению, это случилось примерно в 5.23. Ну ладно. — Сарджент продолжил чтение: — «5.30. Судья Куэйл покидает библиотеку, спускается в подвал. Мэтт приезжает домой на автобусе, видит, как отец направляется в сторону кухни. Мери находится на кухне, помогает служанке готовить еду. Твиллс по-прежнему в своем кабинете, его жена у себя в комнате, миссис Куйэл в постели.
