— Нет, Бог с вами.
— Скажем, чтобы проследить за Ламонтом Хоули, представителем компании «Консолидейтед интериншуранс»?
— Сказала же, нет! Нет, нет и нет! Десять тысяч раз нет! Не обращалась я ни в какое детективное агентство — и точка. А теперь, друзья, будьте любезны, убирайтесь отсюда!
Зазвонил телефон.
Она направилась к аппарату, не заботясь о распахнувшемся пеньюаре, под которым были лишь бюстгальтер и трусики.
Селлерс оглядел ее, посмотрел на меня и спросил:
— Хочешь порасспрашивать еще?
— Конечно, — ответил я. — Мы лишь чуть поскребли по поверхности. Думаешь, сразу расколется и заявит, что, дескать, признаюсь, что задумала обмануть страховую компанию и что это привело к убийству? Неужели тебе так просто удается добывать признания?
— Во всей этой истории, по-моему, очень мало правды. Не нравится мне это. Все держится на зыбком песке.
— Сержант Селлерс, это звонят вам! — крикнула Вивиан. — Какой-то капитан Эндовер из дорожной полиции. Утверждает, что ему нужно немедленно переговорить с вами по очень важному делу.
Селлерс подошел к телефону, взял трубку, перебросил сигару в другой угол рта.
— Да. Селлерс у телефона… Черт возьми! — Помолчав с минуту, добавил: — Что за чертовщина!
На том конце линии продолжали говорить.
Вивиан Дешлер принялась разглядывать меня, улыбнулась и вдруг сказала:
— Дональд, надеюсь, у тебя все будет в порядке.
Она вертелась на стуле, пеньюар каждый раз соскальзывал, обнажая ногу. Она с напускной скромностью поправляла его.
— Я тебе сочувствую. Если чем могу помочь… на суде…
Сержант Селлерс швырнул трубку:
— О'кей, Кроха, пошли.
— Я бы хотел закончить…
— Пошли! — Повернувшись к Вивиан Дешлер, Селлерс откланялся: — Я ужасно извиняюсь, мисс Дешлер, за непрошеное вторжение. Но дело безотлагательное и требует тщательной проверки… а времени в обрез, сами понимаете…
— Все нормально, сержант! — успокоила его она. — Я была рада вас видеть. Если зайдете как-нибудь в другой раз и не застанете меня врасплох, постараюсь угостить.
— У меня еще пара вопросов и… — продолжал я упорствовать.
Сержант Селлерс схватил меня за руку и буквально вытолкал из квартиры.
Вивиан, улыбнувшись на прощание, закрыла за нами дверь.
— Черт бы побрал тебя и твои версии, — проворчал он.
— В чем дело? — поинтересовался я.
— Говорил я тебе про усы? — все больше распаляясь, спросил Селлерс. — Черт побери, если бы у меня были усы, я бы, прежде чем сесть в автомобиль, сбрил их к чертовой матери! Открамсал бы перочинным ножиком!
Не стал бы ждать, пока сбреют в парикмахерской.
— Какая муха тебя укусила?
— Ошибка в опознании.
— Чья?
— Той женщины, Трои.
— Как так?
— Эндовер говорил, что негласно разрабатывает еще одну версию. Помнишь? Он сказал, что не хотел до поры до времени вылезать с ней, чтобы не испортить дело, но после того как миссис Трои опознала виновника происшествия, он решил пойти ва-банк, чем бы это ни кончилось. И что ты думаешь?
— Ничего я не думаю, — обиженно изрек я.
Умник!
— Так вот, — сообщил Селлерс, — для твоего сведения, Кроха, машину, которая сбила насмерть двоих, вел вовсе не Картер Холгейт. За рулем большого «бьюика» последней модели был некто, по имени Суонтон, как следует поднабравшийся на вечеринке. Его автомобиль не очень сильно пострадал, и он решил, что все будет шито-крыто, если ему удастся залечь на дно. Но когда мы провели опознание тела Холгейта, Эндовер вспомнил про него и подумал, что с этим малым следует все же побеседовать и выложить карты на стол.
— И что?
— А вот что, — продолжал Селлерс. — Малый раскололся. Его давно грызла совесть, и не успел Эндовер открыть рот, как он сломался и сделал добровольное признание, а потом стал заламывать руки, каяться, говорить, что пожалел свою семью, что не представляет, как такое могло случиться, что это совсем на него не похоже, что он не осознавал, насколько был пьян, что не подумал, что… и остальное в том же духе.
— Есть ли какое сходство с Ходгейтом? — спросил я.
— Эндовер говорит, что сходство просто поразительное. Оба — крупные усатые мужчины, и этот малый тоже носит техасские шляпы и грубошерстные костюмы. Так что твоя непробиваемая версия, ради которой мне пришлось столько побегать, полетела ко всем чертям. Знаешь, Дональд, если бы ты со своей сопливой гениальностью не совал свой нос в чужие дела и дал бы нам, простым полицейским, возможность рутинно работать по принятым правилам расследования, ты бы избежал многих неприятностей. А я, может быть, со временем научился бы подавлять раздражение, которое охватывает меня всякий раз, когда ты высовываешься со своими версиями. А теперь мы возвращаемся в полицейское управление.
— Можно еще одно предложение?
— Нет! — Он был непреклонен. — Знать больше не хочу ни тебя, ни твоих версий. Ты — главный подозреваемый в деле об убийстве. Мы возвращаемся в управление, и, если заместитель окружного прокурора даст добро, ты начинаешь вариться в уголовном котле и никакой треп тебе не поможет.
— Не знаю, что у тебя за сговор с парнями из «Эйс Хай», — сказал я, — но мне хотелось бы это раскопать.
Они что, посылают тебе на каждое Рождество по ящику сигар?
— О чем ты, черт побери, болтаешь?
— Детективное агентство «Эйс Хай» замешано в этом деле, — твердо заявил я. — И ты явно даешь им возможность сорваться с крючка. Если бы это было «Кул и Лэм», ты бы уже выволок нас на ковер и…
— Да брось ты! — возразил Селлерс. — У тебя просто мания преследования.
— Возможно. Однако ясно как день, что «Эйс Хай» собирало сведения о Холгейте и о том происшествии.
Одному Богу ведомо, что они разузнали, но уж они-то как пить дать не намерены снимать трубку и сообщать тебе их. Если тебе это нравится, валяй, якшайся с ними!
Но если в другой раз захочешь получить информацию от нас…
Селлерс сердито прикусил сигару и прервал меня:
— Послушай, Кроха, не приходило ли тебе на ум, что другого раза может не быть? В ближайшие сорок восемь часов тебе могут предъявить обвинение в убийстве, и тебе придется приложить чертовски много усилий, чтобы выкрутиться. — Задумавшись на миг, Селлерс ухмыльнулся. — А вообще-то, если хочешь знать, неплохая мысль.
— Я не против. Только запомни, я говорил тебе насчет «Эйс Хай» и сбора сведений о Холгейте и о том дорожном происшествии, а ты палец о палец не ударил.
— Погоди. В чем шутка?
— Я тебя предупредил, — пригрозил я ему. — Когда придется строить защиту, то использую этот факт на все сто. В суде уж я выложу все.
— Скажем так, — прикинул Селлерс, — ты хочешь выжать все из того, что я не… Ну ладно. Бензин мне оплачивают. Если хочешь проехаться в «Эйс Хай», мы проедемся в «Эйс Хай». И тогда тебе не о чем будет кудахтать.
Я откинулся на сиденье и сказал:
— Просто хочу посмотреть, как ты нежничаешь с другими агентствами.
— Посмотришь, — угрюмо проворчал он.
Не скажу, чтобы владелец детективного агентства «Эйс Хай» Морли Пэттон встретил нас с распростертыми объятиями.
— Я к тебе по служебному делу, — заявил Селлерс.
— И посему привел с собой одного из моих конкурентов? — язвительно спросил Пэттон.
— Давай не будем! — предупредил Селлерс. — Делом занимаюсь я, а Лэм нужен мне потому, что кое-что о нем знает.
— И, вероятно, хотел бы узнать много чего еще, — продолжал язвить Пэттон.
Селлерс перешел к делу:
— Ладно. Как получилось, что твой человек сидел на «хвосте» у Лэма?
— Не думаю, что мы станем это обсуждать. И я никогда не признаю, что посылал за ним «хвост».
— Скажем так, Пэттон, — предложил я. — Вы следили за Дорис Эшли, проживающей в «Мирамар Апартментс» в Колинде, и, когда в кадре появился я, вы приставили ко мне «хвост».
— Кому другому, а тебе я отвечать не собираюсь.
Можешь не сомневаться, — отрубил Пэттон.
— Хорошо, — заявил, багровея, Селлерс, — тогда тебе придется отвечать мне. Итак, был «хвост» за Дорис Эшли?
Да или нет?
— Зависит, что ты имеешь в виду под…
— Ты знаешь, что я имею в виду, — оборвал его Селлерс. — Отвечай: да или нет? И побыстрее, черт возьми!
— Да, — поспешил ответить Пэттон.
— Вы держали под наблюдением ее машину у дома, не так ли? — спросил я.
— Не желаю тебе отвечать, — упорствовал Пэттон.
— Значит, не желаешь? — сказал Селлерс. — Тогда считай, что это мой вопрос и изволь отвечать.
— Да, держали, — ответил Пэттон.
— Ладно. А кто был вашим клиентом?
— Мы не обязаны сообщать.
— Думаю, ты ошибаешься.
— Нет.
— Для твоего сведения, — предупредил Селлерс, — все это теперь завязано на убийстве.
