— Не сейчас, когда вернусь.
— Тогда будет поздно. Тут нужно кое-кого выследить, а у нас не хватает людей, к тому же это крепкий орешек. Мы приставили к нему двух «хвостов», но он разоблачил обоих. Тебе понадобится пара помощников, а лучше даже трое. Можешь нанять тех, кого знаешь, давать им задания и платить из пяти сотен в день, что тебе положат.
Я присвистнул.
— А в чем дело? Почему такая горячка?
— Ни в чем. И никакой горячки тут нет.
— Тогда кто этот парень? Мэр, что ли?
— Не скажу. А может, даже и не знаю. Речь идёт об облачной слежке, а ты должен обеспечить качество и держать язык за зубами. Будешь запросто богатеть на три сотни в день.
— Нет, пока не намекнешь, кто он, или на кого похож, — запротестовал я. — И вообще, оставим этот разговор. Рад бы услужить бывшему напарнику, но мои каникулы начинаются в субботу.
— Каникулы могут подождать. А работа — нет. Сегодня в десять вечера пойдешь к западу по Шестьдесят седьмой улице между Первой и Второй авеню. Тебя подберёт машина, и сидящий задаст несколько вопросов. Если ответы его удовлетворят, он скажет все, что надо о работе… тебе представляется уникальная возможность, Гудвин. Не упусти её. Ты сможешь нырнуть в самую глубокую и быструю на свете денежную реку и поплескаться в ней в своё удовольствие.
— Нет уж, дудки, — отмахнулся я, — ты предлагаешь мне не работу, а просто некий шанс попытаться за неё взяться, не говоря уж о том, что мне она может не понравиться.
И тогда, и десять минут спустя, когда Макс Кристи ушёл, мне и впрямь не хотелось браться за это дело, но хотелось выяснить, с чем его едят. Не то, чтобы я всерьез надеялся, что незнакомец в машине может оказаться Арнольдом Зеком, но весь разговор и то, как он был обставлен, такую надежду, пусть даже призрачную, оставлял; а такой случай, насколько бы нереальным он ни был, нельзя упускать. В самом деле, разве не интересно потрепаться с Зеком? А вдруг он даст мне повод заехать ему в ухо, и я при этом случайно сверну ему шею? Поэтому я пообещал Кристи, что в десять вечера буду в условленном месте на Шестьдесят седьмой улице. Правда, ради этого мне придётся отменить уже назначенное свидание, но будь у меня даже один шанс из миллиона, я бы им воспользовался.
Ладно, чтобы не затягивать эту историю слишком надолго, сразу скажу: тот, кто жаждал меня расспросить, не был Арнольдом Зеком. Мало того, приехал он даже не в чёрном длинном «кадиллаке», а всего лишь в седане «шевроле» с двумя дверцами, сорок восьмого года выпуска.
Вечер выдался жаркий, и пока я шёл вдоль квартала, я сам вспотел, особенно под мышкой, где была кобура. Вереница машин, гуськом выстроившихся вдоль тротуара без малейшего промежутка, казалась нескончаемой, и когда у притормозившего «шевроле» открылась дверца и меня негромко окликнули, мне пришлось протискиваться между двумя бамперами, чтобы пробраться к машине. Когда же я устроился на сиденье и захлопнул дверцу, человек за рулем одарил меня долгим испытующим взглядом, а потом, ни слова не говоря, включил зажигание и «шевроле» плавно тронулся с места.
Сидевший по соседству со мной на заднем сиденье незнакомец пробормотал:
— Вы, наверное, должны мне кое-что показать.
Я достал пластиковый футляр с водительскими правами и лицензией частного сыщика и предъявил ему. Когда мы остановились на красный сигнал светофора у Второй авеню, он изучил документы при свете уличного фонаря и возвратил мне. Я уже начал сожалеть о потраченном вечере. Мало того, что он был вовсе не Зек; он был одним из тех, кого я прежде не встречал и о ком даже не слышал. Кожи на его лице было куда больше, нежели требовалось; она образовывала гармошку из складок и морщин, что, по-видимому, и побудило его отпустить бороду — уж больно трудно выбривать такие складки.
Когда перекресток остался позади, а «шевроле» продолжал движение на запад, я сказал ему:
— Я пришёл по просьбе Макса Кристи… Готов вас выслушать. Хотя пробуду в городе всего до субботы.
Он буркнул:
— Меня зовут Редер.
Я поблагодарил его за доверие. Тогда он расщедрился ещё пуще.
— Я с Западного побережья — это на тот случай, если вы гадаете, как я котируюсь. Сюда меня привёл след, и я уже нашёл, куда он тянется. Я мог бы предоставить местным талантам завершить эту операцию, но все нити в моих руках, и я должен проследить, чтобы её довели до конца. — Либо у него была привычка гнусавить, либо он по-другому не умел. — Кристи сказал, что нам надо приделать «хвост» к одному человеку?
— Да. Но я объяснил, что сейчас занят.
— Вам надо выкроить для этого время. Слишком много поставлено на карту. — Он развернулся лицом ко мне. — Теперь придётся изрядно попотеть, потому что он уже настороже. Болваны, что поработали до вас, чуть не испортили всю малину. Говорят, только вам теперь под силу спасти положение, особенно с помощью парочки, что работала на Ниро Вульфа. Вы можете с ними договориться?
— С ними — да. Но со мной ничего не выйдет. Меня здесь не будет.
— Пока-то вы здесь. Приступите к делу завтра. Как Кристи говорил: пятьсот в день! Кроме обычной слежки, от вас ничего не требуется, и работаете вы на человека по имени Редер из Лос-Анджелеса. Свяжись вы с местными, вроде Уилкса или Малютки Костигана, полиции это пришлось бы не по вкусу, а со мной разве могут быть неприятности? Обо мне вы не слышали. Вы частный детектив. Я хочу нанять вас за приличную сумму, чтобы вы следили за человеком по имени Рэкхем и докладывали мне обо всех его передвижениях. Вот и все, ничего противозаконного.
Мы пересекли Парк-авеню. Сумерки уже достаточно сгустились, и я мог не волноваться, что моё лицо выдаст чувства, которые всколыхнуло во мне имя Рэкхем. А уж что творилось у меня внутри — это моё личное дело.
— Сколько это может продлиться?
— Не знаю. День или неделю, может — две.
— А если случится что-то непредвиденное? Детектив не берётся кого-то выслеживать, если не знает, о чем речь идёт. Вы должны были хотя бы объяснить, чем вам так важен этот Рэкхем?
Редер улыбнулся. И догадался я об этом по натянувшимся складкам лица.
— У меня есть подозрения в отношении своего компаньона, который приехал сюда, на Восток, заключить с Рэкхемом сделку и вытеснить меня из бизнеса.
— Что ж, это сойдёт, если вы добавите кое-какие подробности. Но к чему такая секретность? Почему вы не могли прийти ко мне в офис вместо того, чтобы договариваться о встрече на улице ночью?
— Не хочу мелькать в дневное время. Не хочу, чтобы мой компаньон узнал, что я здесь. — Редер снова улыбнулся. — Кстати, это сущая правда, что я не желаю мелькать в дневное время… во всяком случае, лишний раз.
— Охотно верю. Ладно, шутки в сторону — Рэкхемов не так уж много. А в телефонном справочнике Манхэттена — ни одного. Имеете в виду того Барри Рэкхема, жену которого весной убили?
— Да.
Я хмыкнул.
— Бывают же совпадения! Я был неподалеку, когда её убили, а теперь мне предлагают следить за её бывшим мужем. А вдруг его тоже ухлопают? Вот это будет совпадение! Мне бы это радости не доставило. Я чёрт знает сколько усилий потратил, чтобы выпутаться из тогдашней передряги и наконец устроить себе каникулы. Если же его убьют…
— А с какой стати?
— Не знаю. Как не знаю, почему убили миссис Рэкхем. Однако нашу встречу устроил Макс Кристи, который сам, правда, не забавляется стрельбой по живым мишеням, но вращается в кругах, где не слишком разборчивы в выборе средств. — Я махнул рукой. — Оставим эту тему. Если я прав, то вы все равно мне не признаетесь. Важно другое: Рэкхем знает меня. А следить за объектом, которому ты известен, трудно вдвойне. К чему такие сложности? Почему бы вам не нанять…
Я умолк, так как «шевроле» остановился на красный свет на перекрестке Пятой авеню и одной из Семидесятых улиц, а наша машина с опущенными стеклами находилась на расстоянии вытянутой руки от соседней машины, где стекла были также опущены.
Когда зажегся зелёный и «шевроле» снялся с места, Редер заговорил:
— Вы правы, Гудвин, дело довольно деликатное. В нём замешаны люди, доверяющие друг другу лишь до определенной степени. Пока их интересы совпадают, они будут действовать рука об руку. Но если подвернется нечто выгодное лишь одному из них, и это позволит устранить остальных, то может запахнуть жареным. Тогда каждый станет рассчитывать только на себя либо высматривать — на чьей стороне сила и примыкать к ней. Вот я, например, сейчас там, где сила. Но я вовсе не пытаюсь вас завербовать; при всем желании я не буду этого делать. Разве можем мы вам доверять? Вы чужак. Все, что нам требуется, так это квалифицированная слежка. Докладывать будете мне, и только мне. Куда ты свернул, Билл?
Водитель повернул голову вполоборота:
— Здесь, в парке, попрохладнее.
— Сейчас везде одинаково. Я предпочитаю прямые улицы. Давай-ка возвращайся.
