— Ловко сработано, ничего не скажешь! — воскликнул Мейсон.
— В Тихуане он поместил парня в лучший отель и заявил администрации, что его округ будет оплачивать размещение и питание Летти.
— И что потом?
— После этого Болдуин Маршалл, весьма довольный собой, полетел назад, сел в аэропорту в собственную машину, отправился в Эль-Сентро и начал раздавать интервью своим ближайшим друзьям, которые без задержки сообщили материал в газеты.
— Весьма интересно!
— Подожди, это еще не все. Наш друг получил субсидию.
— Ты имеешь в виду Летти?
— Да, Джорджа Кесвика Летти. Окружной прокурор не только обеспечил его бесплатным номером в первоклассной гостинице и полным пансионом, но он снабдил его и карманными деньгами.
— Ты шутишь, Пол? — воскликнул Мейсон.
— Суди сам!.. Парень сидел на нуле, теперь же приобретает себе вещи и держится богатым американским туристом. Возможно, он получил указания, как себя вести, но в любом случае подобная роль весьма устраивает Джорджа Летти, он аж сияет от восторга!
Мейсон прищурил глаза.
— Пол, мне безразлично, какой счет ты мне представишь, — сказал он, — но Летти должен находиться под постоянным наблюдением. Отправь туда столько оперативников, сколько считаешь нужным. И пусть, когда он что-то покупает, твои ребята точно фиксируют цену товара. Иными словами, я хочу знать до последнего цента все, что Летти тратит. Позднее, когда окружной прокурор вызовет Летти для дачи показаний, я преподам Болдуину Маршаллу наглядный урок юридической практики, напомню ему некоторые прописные истины, которые он, вероятно в азарте, начисто позабыл… Одно дело поместить важного свидетеля в отель, где его никто не будет тревожить, совсем другое — дать свидетелю наличные деньги на так называемые личные расходы, особенно если свидетель, прежде нуждавшийся, теперь начинает шиковать… Во-первых, это неоправданная трата казенных денег, а во-вторых, подкуп свидетеля. И то и другое несовместимо с должностью прокурора… Интересно, сообщил ли он Линде, где находится Летти?
— Как мне кажется, она ничего не знает, — ответил Дрейк. — Судя по всем этим хитроумным мерам предосторожности Маршалла, Летти ей абсолютно недоступен.
Зазвонил телефон.
Делла подняла трубку, посмотрела на Мейсона и сообщила:
— Звонит Краудер.
Мейсон кивнул ей.
— Не опускай трубку, Делла, — сказал он. — Алло, Дункан?
— У меня несколько новостей, мистер Мейсон, — сказал Краудер. — Что вы знаете о ледоколе?
— Это судно особой конструкции.
— Нет, я имею в виду острый металлический штырь, которым разбивают кубики льда из холодильника.
— И что с этим ледоколом? — спросил Мейсон.
— Он орудие убийства, — сообщил Краудер.
— Убийства? — удивился Мейсон. — Я считал, что этот человек умер от повышенной дозы наркотиков.
— Вплоть до последнего времени все думали так, но, оказывается, окружной прокурор припрятал в кармане козырного туза. По всей вероятности, Девитта усыпили наркотиком в виски, потом кто-то взял ледокол и вонзил ему в голову. Этого убийце показалось мало. Чтобы быть абсолютно уверенным в смерти Монтроза Девитта, он нанес ему еще пару ударов в область сердца… Однако удары в сердце уже не вызвали никакого кровотечения. Это доказывает, что человек был мертв до того, как ледокол пустили в ход. Раны на теле были настолько неприметны, что их бы просто не заметили, если бы Маршалл не потребовал произвести вскрытие. Он позвонил в Лос-Анджелес и вызвал оттуда одного из самых лучших патологоанатомов, чтобы тот проводил вскрытие.
— Да, — заметил Мейсон, — это несколько усложняет дело!
— Я вам скажу еще кое-что, — сказал Краудер. — Они обнаружили орудие убийства в машине миссис Элмор!
— Что? — воскликнул Мейсон.
— Он был засунут под коврик в багажнике. Более того, ледокол взят из номера шестнадцать мотеля «Палм Корт», который занимала миссис Элмор.
— Как они могут утверждать, что ледокол взят именно из этого номера? — спросил Мейсон.
— В каждом номере имеется свой штопор и ледокол. На деревянных ручках выгравированы номера, которые никто даже не заметит, если не будет специально всматриваться. Таким образом горничные имеют возможность следить за тем, чтобы в каждом номере был свой штопор и ледокол. Я думаю, особой нужды в таких номерах нет, просто у администрации мотеля имеется приспособление для гравировки.
— Значит, вот что у него было в запасе! — вздохнул Мейсон.
— Да, он держит эти данные при себе, а теперь требует немедленного слушания дела. Конечно, возможно, мне удастся уговорить доктора Кеттла настоять на значительной отсрочке.
— Нет, нет, никаких отсрочек, — решительно заявил Мейсон. — Пусть Маршалл добивается своего! — Он немного подумал и добавил: — Я хочу, чтобы вы произвели впечатление не слишком сведущего и не вполне разбирающегося в деле юриста. Пусть Маршалл назначает предварительное слушание дела, когда только пожелает.
— Подзащитная имеет право на отсрочку, — заметил Краудер.
— Конечно, — согласился Мейсон. — Но пусть Маршалл считает, что вы не знаете своих прав. Как видите, по моей милости о вас будут не слишком высокого мнения, но я даю вам слово, что позднее все поставлю на свои места.
— Это не так уж и важно, — сказал Краудер. — У вас есть линия защиты?
— Пока нет, — ответил Мейсон. — Но я поймал Болдуина Маршалла на нечестной игре. Я имею возможность уличить его в подкупе свидетеля.
— Подкуп свидетеля! — воскликнул Краудер.
— Не удивляйтесь, такое и раньше случалось. Болдуин Маршалл воображает, что сейчас он обвел всех нас вокруг пальца, и наша главная задача не спугнуть его. Пусть себе назначает дату предварительного разбирательства… Вам только придется позвонить мне и согласовать это с моим расписанием, и мы, в случае необходимости, таким образом выиграем немного времени… Я не хочу, чтобы предварительное следствие произошло раньше, чем через сутки, но, с другой стороны, не желаю просить официальной отсрочки на основании отсутствия свидетеля защиты или конституционных прав обвиняемой.
— Вы хотите позволить ему лишить ее конституционных прав? — поразился Краудер. — Но это ведь ничего не даст, если в Суде ее представляет адвокат, не так ли?
— Конечно, в Суде ее будет представлять адвокат, и мы не собираемся строить ее защиту на технических аспектах и на ссылках на конституционное право. Просто я хочу, чтобы Болдуин Маршала, успел покончить с газетными интервью, а после этого я окачу его ледяным душем, доказав в Суде, что он подкупил своего свидетеля. В моих интересах устроить так, чтобы у него не слишком кружилась голова.
— Я понял вас, — согласился Краудер.
— Думаю, Дункан, я поручу вам доставить эти доказательства, что сразу же выведет вас в ведущие актеры в спектакле, в то время как заседание будет проходить, так сказать, на местном уровне.
— Вы меня заинтриговали, мистер Мейсон. Кстати, Линда Кэлхаун ужасно беспокоится из-за Летти. Что вы с ним сделали?
— Я?.. Ровным счетом ничего.
— А Линда думает, это ваша работа. По ее мнению, вы посадили его в автобус, идущий в Бостон.
— Ничего подобного я не делал, — сухо сказал Мейсон.
— Где же он, в таком случае?
— Разве он не дал Линде знать о себе?
— Нет.
— Странно.
— Конечно, потому что, насколько я понимаю, он снова должен был потребовать у нее денег.
— Вне всякого сомнения, этот Летти обманщик и вымогатель. Линда Кэлхаун отправила ему телеграфом тридцать долларов, я дал двадцать в Юме. А ему нужно было купить на них бензин и заплатить за комнату в отеле… Что ж, по всей вероятности, он быстро даст о себе знать.
Мейсон весело подмигнул Полу Дрейку.
— Хорошо, что-нибудь еще? — спросил Краудер.
— Только то, — сказал Мейсон, — что мы выезжаем в Эль-Сентро. Обороняйте крепость до нашего прибытия.
Линда Кэлхаун и Дункан Краудер встречали Мейсона, Деллу Стрит и Пола Дрейка в аэропорту.
— Приветствую вас! — поздоровался Краудер. — Я отбивался от репортеров, которые, узнав, что предварительное слушание назначено на завтрашнее утро, непостижимым образом учуяли ваш прилет и потребовали немедленного интервью.
— Почему бы и нет? — спросил Мейсон.
— Вы ничего не имеете против разговора с репортерами?
— Конечно.
— Я не знал. Я решил, что для начала сам должен переговорить с вами. Этот Маршалл трюкач еще тот… Надо признать, что некоторые его трюки очень умны.
— В этом я не сомневаюсь, — сказал Мейсон.
— Мистер Мейсон, я бы хотела узнать, что случилось с Джорджем Летти? — спросила Линда Кэлхаун.
— Разве с ним что-то случилось? — спросил Мейсон.
— Не знаю, но думаю, что да.
— Вы не получили от него письма? — спросил Мейсон.
— Он мне прислал коротенькую записочку, но я не знаю, где он сейчас… Точнее, он позвонил в отель в мое отсутствие и спросил, не сможет ли он оставить для меня записку. Телефонист ответил, что это возможно. В ней он сообщил, что некоторые обстоятельства изменились, о них он пока не может говорить, но вынужден исчезнуть, так что я не должна беспокоиться, все в порядке, и пусть я не сомневаюсь в его преданности, он же целиком полагается на мою.
