– Я уже сказал, что подобное возможно.
– Готовы ли вы утверждать, что время между попаданием пули в тело и смертью могло превысить десять минут?
– Оно могло равняться десяти минутам.
– А больше?
– Сомневаюсь.
– Скажем, одиннадцать минут?
– Ну, да. Когда я называл число «десять», я не имел в виду десять минут, точно отмеренных по секундомеру.
– Вы представляете, сколько длятся десять минут?
– Да.
– А теперь вы утверждаете, что могло быть и одиннадцать минут.
– В принципе – могло.
– А двенадцать?
– Возможно…
– Тринадцать?
– Ну, да.
– Четырнадцать?
– Я не в состоянии так точно зафиксировать время, мистер Мейсон.
– Пятнадцать?
– Я не стану утверждать наверняка, что не могло быть пятнадцать минут.
– Двадцать?
– Весьма сомневаюсь.
– Но могло быть и двадцать?
– Могло.
– И все это время погибший мог вести машину?
– По крайней мере – часть времени. После ранения имело место обильное кровотечение. Он терял кровь и терял силы.
– Спасибо. У меня – все, – поблагодарил адвокат.
Патологоанатом покинул свидетельскую ложу. Следующим свидетелем Маршалл пригласил сержанта Голкомба.
Сержант Голкомб представился, заявив, что он служит в отделе по раскрытию убийств. Его вызвали в загородный клуб «Святой Себастьян», где он осмотрел труп и машину.
– Прилегающую территорию вы тоже осматривали? – спросил Маршалл.
– Да.
– Было ли вами обнаружено что-либо, что вы посчитали важным?
– Да.
– Пожалуйста, расскажите, что именно вы нашли.
Сержант Голкомб победно взглянул на Перри Мейсона.
– В ста ярдах от места, где был поставлен автомобиль, в нескольких ярдах от дороги, огибающей возвышенность, в кустах я обнаружил печатный станок.
– Какого типа?
– Портативный. Очень высокого качества, на котором можно выполнять сложную работу. Его вес приблизительно восемьдесят пять фунтов.
– Сержант, что вы еще можете сказать об этом печатном станке?
– На нем были набраны имя, фамилия и адрес. Это имя и фамилия обвиняемой и ее адрес в Сан-Франциско.
– Вы обнаружили еще что-нибудь важное в связи с этим станком?
– Да.
– Что именно?
– На чернилах, оставшихся с того времени, когда станком пользовались, четко виднелся отпечаток пальца.
– Стальной стол станка имеет круглую форму?
– Да.
– И он поворачивается при каждом движении пресса? То есть всякий раз, когда прессом пользуются, круглый металлический стол станка вращается?
– Да.
– И вот на этой стальной пластине остались черные чернила?
– Да.
– Вы в состоянии описать эти чернила?
– Очень густые, тягучие, какие используются для печатных станков такого типа. Когда ролики опускаются в поддон, то они покрываются тонким слоем чернил, а затем прокатываются по шрифту. Чернил, попадающих таким образом на шрифт, вполне достаточно, чтобы сделать качественный отпечаток на бумаге.
– То есть вы хотите сказать, что чернила оказались достаточно густыми, чтобы на них остался отпечаток пальца?
– Очень четкий отпечаток, сэр.
– Вам удалось идентифицировать этот отпечаток?
– Безусловно, сэр.
– Чей это отпечаток?
– Это отпечаток среднего пальца обвиняемой.
– Сержант Голкомб, вы описали, как работает печатный станок. Если я все правильно понял, то при каждом использовании пресса ролики заходят на стальную пластину?
– Да, сэр.
– А сама пластина вращается?
– Полный оборот она не делает, просто поворачивается на несколько градусов.
– Вы обнаружили что-нибудь еще, когда обыскивали местность, сержант?
– Да.
– Что?
– Пустую гильзу.
– Какую?
– От патрона двадцать второго калибра.
– Она у вас с собой?
– Да.
Сержант Голкомб достал из кармана конверт, открыл его, вынул небольшую стеклянную бутылочку, в которой находилась пустая гильза от пули двадцать второго калибра.
– Где вы ее нашли?
– В двадцати футах, а если быть абсолютно точным – в двадцати футах и двух дюймах от руля автомобиля, в котором обнаружили тело Мервина Селкирка.
– Вы можете описать грунт в том месте, где вы нашли гильзу?
– Земля, покрытая травой. Автомобильную стоянку слева окаймляет зеленый газон, а с юга – кустарник, поднимающийся по склону холма. Гильза валялась в траве.
– У меня – все, – объявил заместитель окружного прокурора. – Вы можете приступать к перекрестному допросу, мистер Мейсон.
Мейсон дружелюбно улыбнулся.
– Как долго эта гильза лежала в траве до того, как вы ее подняли, сержант?
– Если в ней находилась пуля, послужившая причиной смерти, то не более двенадцати часов.
– Если в ней находилась пуля, послужившая причиной смерти?
– Да.
– А она в ней находилась?
– Полагаю, что да.
– А вы это знаете!
– Это легко доказать логическим путем.
– Вы это знаете? – повторил вопрос Мейсон.
– Нет.
– А вы знаете, как долго находилась гильза в траве до того, как вы ее подняли?
– Нет, конечно, нет. Меня не было там, когда нажимали на курок. Если бы я там был…
– А два дня она могла там находиться, сержант?
– Наверное.
– Десять?
– Может быть, и десять.
– Опишите место, где вы обнаружили печатный станок.
– Мы нашли его на склоне холма, заросшем кустарником.
– Где конкретно находился станок – в кустах или там, где растительность не слишком густа?
– В зарослях кустарника.
– Он стоял прямо или лежал накренившись, как если бы его просто кинули в кусты?
– Стоял прямо.
– Так, словно его аккуратно поставили туда?
– Этого я утверждать не могу. Просто стоял прямо.
– А отпечаток пальца обвиняемой оказался совсем не смазанным?
– Нет, сэр. Идеальный отпечаток.
– Еще какие-нибудь отпечатки пальцев вам удалось обнаружить на станке, сержант?
– Я не снимал с него отпечатков пальцев. Этим занимался специалист по дактилоскопии.
– Вы при этом присутствовали?
– Я и лейтенант Трэгг.
– Тоже из отдела по раскрытию убийств?
– Да.
– Были ли на станке обнаружены еще отпечатки пальцев обвиняемой?
– Насколько мне известно, нет.
– А возможно ли, чтобы женщина с комплекцией обвиняемой подняла печатный станок весом в восемьдесят пять фунтов и отнесла его в кусты, не оставив ни единого отпечатка пальца?
– Конечно, если она надела перчатки.
– Остались ли в кустах какие-либо следы, доказывающие, что там шел человек, несущий в руках что-то тяжелое?
– Да. В некоторых местах кусты оказались поломаны.
– Отпечатки ног вы обнаружили?
– Нет.
– Сержант, вы – эксперт по раскрытию преступлений?
– Считаю себя таковым.
– И как, по-вашему, если человеку приходится переносить какой-то предмет, который неудобно держать в руках, например, печатный станок, подобный тому, о котором вы говорили, то будет ли эта процедура сопряжена с некоторыми трудностями?
– Согласен с вами – будет.
– И вы по-прежнему считаете, что печатный станок выбросили в кусты ночью?
– Я не вполне уверен.
– Но полагаете, что это возможно?
– Да.
– И даже вероятно?
– Да.
– Если человек пробирается в темноте с тяжелым печатным станком в руках, да еще через кустарник, то не будет ли весьма вероятным, что он споткнется?
– Все это так, если станок действительно переносили в темноте, но мы не уверены, что так оно и было.
– Однако это разумное предположение?
– Я так не считаю.
– Простите, я вас не понял.
– Я сказал, что разумно предположить, будто станок переносили ночью, однако это еще не означает, что идти пришлось в темноте.
– Почему?
– Тот, кто нес станок, мог воспользоваться фонариком.
– Держа печатный станок весом в восемьдесят пять фунтов в одной руке, а фонарик в другой?
– Я этого не говорил.
– Где же он тогда держал фонарик? В зубах?
– Вполне возможно, что и в зубах, – заявил сержант Голкомб.
– Замечательно. Итак, вы предполагаете, что обвиняемая перенесла печатный станок в то место, где вы его обнаружили?
– Да.
– По вашему мнению, она сделала это для того, чтобы спрятать его?
– Естественно.
– И при этом несла станок весом восемьдесят пять фунтов в руках, а фонарик в зубах?
– Я так предполагаю.
– На роликах остались чернила?
– Да.
– А по краям стальной пластины?
– В некоторых местах.
– Как, по-вашему, а не прижмутся ли края этой пластины к предплечьям человека, который попытается взять станок в руки и поднять его?
– Могут прижаться.
– В таком случае на одежде обвиняемой, если бы она переносила станок, остались бы следы чернил?
– На ней могло быть платье с коротким рукавом.
– Ночью?
– Да.
– Можно ли пройти ночью со станком через кусты, ни разу не споткнувшись и не упав?
– Этого я не знаю.
– Вы не проводили следственного эксперимента, чтобы проверить это?
