– Ну, в общем, нет.
– Печатный станок обнаружили именно вы?
– Да! – отчеканил сержант Голкомб, выпятив грудь.
– Когда вы его обнаружили, неподалеку находились и другие люди?
– Да, сэр.
– Кто именно?
– Два техника и лейтенант Трэгг.
– Вы их позвали, чтобы взглянуть на вашу находку?
– Да.
– Они направились к тому месту в кустарнике, где стояли вы, достаточно быстро?
– Конечно.
– Кто-нибудь из них споткнулся или оступился?
– У лейтенанта Трэгга куда-то попала нога, и он свалился на землю.
– Еще кто-нибудь спотыкался?
– Специалист по дактилоскопированию едва не упал.
– Но в руках у них ничего не было?
– Ничего существенного.
– Дело происходило при дневном свете?
– Да.
– Если обвиняемая пыталась спрятать печатный станок, зачем ей было прятать его так близко от места преступления?
– Об этом лучше спросить ее саму, – ответил сержант Голкомб. – Она ваша клиентка.
– Прекратите, – резко сказал судья Кент. – Я не намерен выслушивать пререкания между свидетелем и адвокатом. Отвечайте на вопрос, сержант.
– Ваша честь, я считаю, что задан спорный вопрос, – обратился к судье Маршалл. – Перекрестный допрос ведется не должным образом.
– Вопрос, несомненно, спорный, – согласился судья Кент. – Я ожидал, последует ли протест по этому поводу со стороны представителя окружной прокуратуры. Протест принимается.
– Предположим, что какое-то лицо – обвиняемая или другой человек – убило Мервина Селкирка там, где в дальнейшем была обнаружена его машина, – продолжал Мейсон. – В таком случае очевидно, что преступнику требовалось как можно быстрее скрыться, причем сделать это проще всего на машине. Сержант, вы проверили, нет ли рядом с автомобилем усопшего следов другой машины?
– Разумеется, проверили. Мы никогда не упускаем очевидное.
– И нашли такие следы?
– Нет. На стоянке жесткое покрытие, поэтому следы распознать крайне сложно.
– Если я вас правильно понял, вы не упускаете очевидное, сержант?
– Именно так.
– В таком случае как получилось, что вы просмотрели очевидный факт: если бы убийца хотел спрятать печатный станок, он забрал бы его с собой в своей машине, а не стал бы бросать в кусты в ста ярдах от того места, где находилось тело убитого и где, несомненно, этот станок нашли бы?
– Протестую! – Маршалл встал со своего места. – Задан спорный вопрос.
На губах судьи Кента мелькнула легкая усмешка.
– Вопрос задан потому, что свидетель выступил с заявлением, что полиция во время расследования не упускает очевидных вещей, – заметил Мейсон.
На этот раз судья Кент заулыбался не скрываясь.
– Свидетелю не следовало выступать с подобным заявлением, – сказал судья. – У нас достаточно оснований отклонить протест, поскольку заявление свидетеля было сделано добровольно, однако в настоящий момент суд принимает протест на основании того, что действительно был задан некорректный вопрос.
Судья Кент бросил взгляд на Мейсона, слегка наклонил голову и добавил:
– Тем не менее следует отметить, что вопрос, поднятый адвокатом, достаточно важен.
– Спасибо, ваша честь, – поблагодарил Мейсон. – У меня все.
Маршалл пригласил лейтенанта Трэгга в качестве следующего свидетеля обвинения.
– Лейтенант, вы обыскивали комнату, в которой обвиняемая проживала семнадцатого и восемнадцатого числа, то есть в пятницу вечером и субботу утром? – обратился к Трэггу заместитель окружного прокурора.
– Да, сэр.
– Что вы нашли там, если вообще что-нибудь нашли?
– Под подушкой на кровати я обнаружил автоматический пистолет двадцать второго калибра системы «Кольт Вудсман», номер двадцать один триста двадцать три.
– Он у вас с собой?
– Да.
– Представьте его, пожалуйста.
Лейтенант Трэгг открыл портфель, который взял с собой в свидетельскую ложу, и вынул пистолет.
– Вы обнаружили на этом пистолете какие-либо отпечатки пальцев?
– Ни одного, который можно было бы четко идентифицировать, – ответствовал лейтенант Трэгг.
– Тот факт, что вы не обнаружили на пистолете отпечатков пальцев, доказывает, что их пытались удалить, не так ли, лейтенант?
– Нет, сэр.
– Почему нет?
– На оружии такого типа вообще крайне редко удается обнаружить отпечатки пальцев. У него такая поверхность, что отпечатки не сохраняются. Только в исключительных случаях удается обнаружить хоть какие-то отпечатки. Впрочем, есть одно место, где отпечатки остаются, – это магазин. Обычно его берут большим и указательным пальцами и заталкивают на место подушечкой большого. Магазин не в такой степени покрыт маслом, как весь пистолет, и здесь часто удается получить отпечатки пальцев.
– Что вы нашли на этот раз?
– Отпечатков не было.
– Лейтенант, вы можете подробно описать место, где был найден пистолет?
– Под подушкой на кровати в комнате, выходящей на улицу, в доме Бартона и Лоррейн Дженнингс.
– Эту комнату занимала обвиняемая?
– Я знаю об этом со слов других людей. Я могу свидетельствовать только о том, что это комната с окнами на улицу и что обвиняемая когда-то находилась там.
– Как вы это определили?
– Отпечатки пальцев обвиняемой остались в разных частях комнаты – на дверных ручках, у зеркала, на поверхности стола и в других местах.
– Вы сфотографировали положение пистолета после того, как убрали подушку?
– Да.
– Фотография у вас с собой?
– Да.
– Позвольте мне взглянуть на нее.
Трэгг достал снимок из портфеля. Маршалл подошел к свидетелю, взял фотографию, показал ее Перри Мейсону и произнес:
– Предлагаю приобщить эту фотографию к делу в качестве вещественного доказательства.
На снимке было изображено изголовье кровати, смятое белье, две подушки и пистолет на простыне.
– Возражений нет, – сказал Мейсон. – Я согласен, чтобы эту фотографию приобщили к делу в качестве вещественного доказательства.
– Можете проводить перекрестный допрос, – обратился Маршалл к Перри Мейсону.
– Насколько я понял, лейтенант, – повернулся Мейсон к Трэггу, – подушки, изображенные на снимке, были передвинуты перед тем, как сделан снимок?
– Да, сэр.
– Но пистолет находится в том самом положении, в каком вы его нашли?
– Да, сэр.
– Значит, когда вы поднимали подушки, пистолет никак не сдвинулся с места?
– Нет, сэр.
– То есть вы не просто поднимали подушки, а искали пистолет, не так ли?
– Мы надеялись найти оружие.
– Пистолет был заряжен, когда вы его нашли?
– Нет. Его разрядили к тому времени.
– Откуда вам известно, что его разрядили?
– По тому, что сделано со стволом.
– То есть патронов в пистолете не осталось?
– Нет.
– Магазин оказался пустым?
– Да.
– А в спальне, где остались отпечатки пальцев обвиняемой, патроны имелись?
– Да. Частично заполненная коробка с патронами двадцать второго калибра.
– На этой коробке вы обнаружили какие-либо отпечатки пальцев?
– Ни один из них мы не смогли идентифицировать.
– Вопросов больше нет, – объявил Мейсон.
– Лейтенант Трэгг, несомненно, может рассказать о том, как были найдены пустая гильза и печатный станок, – сообщил заместитель окружного прокурора, – но я не стал спрашивать его об этом, поскольку сейчас идет предварительное слушание и сержант Голкомб представил достаточно информации по этим вопросам. Я не вижу необходимости перегружать протокол. Однако, если адвокат защиты желает допросить лейтенанта Трэгга по вышеупомянутым вопросам, у нас нет возражений.
– У меня есть один вопрос к лейтенанту касательно этой стадии дела, – сразу сказал Мейсон.
Адвокат повернулся к лейтенанту Трэггу.
– Как вы считаете, лейтенант, можно ли поднять этот печатный станок, не оставив на одежде никаких следов чернил?
– Можно.
– Но для этого необходимо проявлять осторожность?
– Да.
– Кто нес печатный станок от того места, где его обнаружили, до машины, в которой его доставили в полицейское управление?
– Я.
– Вы запачкали одежду чернилами?
– К сожалению, да.
– Вы слышали, как сержант Голкомб говорил о том, что вы упали в кустах?
– Да, сэр.
– Вы действительно падали?
– Да.
– А вы спотыкались, когда несли печатный станок?
– Нет, сэр. Я старался идти очень осторожно.
– Вы несли его при дневном свете?
– Да.
– Как вы полагаете, лейтенант Трэгг, – я спрашиваю вас как специалиста по розыску, – печатный станок был спрятан в таком месте, где его обнаружение представлялось маловероятным?
Маршалл приподнялся было, собираясь заявить протест, но изменил решение и снова опустился на стул. Он определенно считал, что Трэгг сам в состоянии позаботиться о себе.
– Его нельзя было не обнаружить во время расследования, какое обычно проводится в деле об убийстве.
