Миссис Бэнтри повесила трубку, минуту выждала, затем снова набрала номер.
— Джейн? Это Долли.
— Да, Долли. Я слушаю.
— Знаешь, все как-то очень странно. Эта секретарша звонила из автомата на шоссе. Да еще без всякой надобности стала мне объяснять, что она это делала, потому что телефон в Госсингтон-Холле не в порядке. Но я туда позвонила, у них все в порядке…
Она умолкла в ожидании компетентного мнения.
— Однако… — задумчиво протянула мисс Марпл. — Интересно.
— Как ты думаешь, в чем причина?
— Ясно одно: она не хотела, чтобы ее кто-нибудь подслушал…
— Точно.
— А этому может быть целый ряд причин.
— Да.
— Интересно, — снова повторила мисс Марпл.
Трудно представить себе более разговорчивого человека, чем Дональд Макнейл. Приветливый рыжеволосый молодой человек, он встретил Дермота Крэддока с радостью и любопытством.
— Как дела? — весело поинтересовался он. — Нет ничего интересненького для меня.
— Пока нет. Возможно, будет позже.
— Как всегда, темните. Все вы одинаковы. Вежливые устрицы! Вы еще не дошли до той стадии, когда призывают население «оказывать помощь следствию»?
— Пока что я пришел к вам, — ухмыльнулся Дермот Крэддок.
— В этом замечании есть какой-то неприятный подтекст? Вы что, действительно, подозреваете, что я убил Хетер Бэдкок, и думаете, что я убил ее по ошибке, вместо Марины Грегг? Или же что я и хотел убить именно Хетер Бэдкок?
— Я еще не высказывал никаких предположений, — заметил Крэддок.
— Конечно, это ведь не в вашем стиле. Вы всегда очень корректны. Хорошо. Давайте ближе к делу. Я там был. Я имел возможность, но был ли у меня мотив? Ага, как раз это вы и хотели бы знать. Какой у меня был мотив?
— Пока что я его не смог обнаружить, — в тон ему заметил Крэддок.
— Очень обнадеживает. Я чувствую себя спокойнее.
— Я просто интересуюсь тем, что вы могли заметить в тот день.
— Это вы уже знаете. Я все сразу рассказал местной полиции. Это так унизительно. Я очутился буквально на месте убийства. Фактически видел, как было совершено убийство, не мог не видеть и тем не менее понятия не имею, кто это сделал. Стыдно признаться, но лично я заметил неладное лишь тогда, когда увидел, как бедняга сидит на стуле, судорожно хватая воздух, а затем умирает. Конечно, я дал прекрасный материал с места события, мы намного опередили остальные газеты, ну и все такое прочее. Но сознаюсь, мне просто стыдно, что я больше ничего не знаю. Мне бы следовало знать больше. И вы ни за что не убедите меня, что яд предназначался Хетер Бэдкок. Она была приятной женщиной, чересчур болтливой, но за это ведь не убивают — если только ты не выболтал секрета. Но думаю, никто никогда не доверил бы Хетер Бэдкок никакого секрета. Да и она не принадлежала к тем женщинам, которых интересуют чужие секреты. Насколько я ее знаю, она всегда говорила только о себе.
— Это, по-видимому, общее мнение, — согласился Крэддок.
— Значит, остается знаменитая Марина Грегг. Уверен, найдется масса прекрасных мотивов для убийства Марины. Зависть, ревность, любовные интриги — все эти театральные штучки. Но кто это сделал? Думаю, какой-нибудь ненормальный. Вот и все. Таково мое компетентное мнение. Этого вы от меня хотели?
— Не только. Насколько я понял, вы прибыли и поднимались по лестнице одновременно с викарием и мэром?
— Совершенно верно. Но прибыл я раньше.
— Этого я не знал.
— Да. Вроде как разведка местности, вживание в обстановку. Со мной был фотограф. Я спустился, чтобы сделать несколько крупных планов, а с при бытием мэра снять, как он набрасывает кольцо на разыгрываемые призы, выуживает спрятанный сюрприз и тому подобное. Затем снова пошел наверх, не столько по делу, сколько пропустить пару глотков. Это было совсем недурно.
— Понятно. А вы можете сейчас вспомнить, кто еще был на лестнице, когда вы по ней поднимались?
— Марго Бенс из Лондона со своим аппаратом.
— Вы хорошо ее знаете?
— Нет, но довольно часто сталкиваюсь с ней по работе. Она молодец, умеет хорошо подать материал. Снимает все престижные мероприятия — премьеры, торжественные представления — и специализируется на снимках с оригинальным ракурсом. Эстетство! Она устроилась в углу промежуточной лестничной площадки, откуда удобно снимать тех, кто подымается по лестнице, и то, как обмениваются приветствиями наверху. Передо мной поднималась Лола Брюстер. Вначале я не узнал ее. У нее новая прическа, с темной рыжиной. Самая сейчас модная прическа, под аборигенов острова Фиджи. Когда я последний раз видел ее, волосы ее мягко ниспадали, обрамляя лицо. А цвет был приятным, золотисто-каштановым. С ней был крупный темный мужчина, американец. Не знаю, кто он такой, но на вид очень важный.
— А на Марину Грегг вы не смотрели, когда поднимались?
— Смотрел, конечно.
— Она не показалась вам расстроенной, потрясенной или испуганной?
— Странно, что вы об этом говорите. Мне действительно на какое-то мгновение показалось, что она вот-вот упадет в обморок.
— Понятно, — задумчиво протянул Крэддок. — Спасибо. Вы больше ничего не хотите мне сказать?
Макнейл невинно посмотрел на него широко раскрытыми глазами.
— А что может быть еще?
— Я не верю вам, — объяснил Крэддок.
— Но вы вроде вполне уверены, что я тут не при чем. Какая жалость. Предположим, я оказался ее первым мужем. Никто не знает, кто он, за исключением того, что он был настолько незначителен, что даже имя его забылось.
Дермот не смог сдержать улыбки.
— Женились в первом классе? — спросил он. — Или, может, в детском саду? Я должен идти. Мне надо успеть на поезд.
На столе в кабинете Крэддока в Нью-Скотленд-Ярде лежала аккуратная стопка бумаг. Он бегло просмотрел их и, оглянувшись через плечо, быстро спросил:
— Где остановилась Лола Брюстер?
— В «Савое», сэр. Люкс 1800. Она ждет вас.
— А Ардвик Фенн?
— Он в «Дорчестере». Второй этаж, номер 190.
— Отлично.
Он взял несколько телеграмм и снова перечитал их, прежде чем сунуть в карман. Читая последнюю из них, он сам себе улыбнулся. «Так что, тетушка Джейн, не говорите, что я не делаю свое дело», — пробормотал он вполголоса.
Он вышел на улицу и направился в «Савой».
В своем люксе Лола Брюстер изо всех сил старалась оказать ему радушный прием. Он внимательно изучал ее, не забывая о только что прочитанной докладной записке. «Все еще довольно красива, — подумал он, — в броском стиле, может, даже чересчур, но людям все еще нравится. Тип, конечно, совершенно отличный от Марины Грегг». После обычных приветствий Лола откинула назад свои экзотические волосы, жеманно надула полные, ярко накрашенные губы и, часто моргая широко раскрытыми карими глазами с подведенными веками, спросила:
— Вы пришли, чтобы опять задавать мне кошмарные вопросы? Как тот местный полицейский инспектор?
— Надеюсь, они будут не столь кошмарными, миссис Брюстер.
— Но я уверена, что так и будет. И вообще уверена, что все случилось из-за какой-то ужасной ошибки.
— Вы действительно так думаете?
— Да. Все какая-то чушь. Неужели вы и вправду думаете, что кто-то пытался отравить Марину? Кому могла бы прийти в голову мысль отравить Марину? Она же такая очаровательная. Ее все обожают.
— Включая вас?
— Я всегда души не чаяла в Марине.
— Ну-ну, миссис Брюстер, а как насчет небольших трений лет одиннадцать или двенадцать назад?
— Ах, это, — Лола небрежно махнула рукой. — Я была тогда вся на нервах, как помешанная, жуткие скандалы с Робом. Тогда мы были оба не в себе. Марина просто безумно влюбилась в него, и это его, бедного, совершенно выбило из колеи.
— Что вам было далеко не безразлично?
— Вообще тогда я думала, что да, инспектор. Конечно, сейчас я понимаю, что для меня это самый удачный поворот в судьбе. Видите ли, я очень беспокоилась за детей. Развал семьи. Я, к сожалению, уже тогда понимала, что мы с Робом несовместимы. Думаю, вам известно, что сразу после развода я вышла замуж за Эдди Гроувза? Мне кажется, я к тому времени уже давно была влюблена в него, но, разумеется, ради детей, не хотела разрушать семью. Ведь так важно, чтобы у детей был дом, правда?
— Однако, говорят, вы тогда очень расстроились.
— А, люди всегда что-нибудь говорят, — неопределенно сказала Лола.
— Вы тогда тоже много чего говорили, миссис Брюстер. Насколько мне известно, угрожали даже застрелить Марину Грегг?
— Я же сказала вам, что говорить можно многое. От тебя даже ждут подобных вещей. Разумеется, я бы никогда никого не застрелила.
— Хотя несколькими годами позже все же стреляли в Эдди Гроувза?
