шесть вечера Сола Пензера, Фреда Даркина и Орри Кэтера – троих дельных ребят, о которых шла речь в разговоре с Йерксом. После чего у меня сразу улучшился аппетит. Я не имел ни малейшего представления, что Вулф собирается им поручить. Но он явно вызвал Сола, Фреда и Орри не для того, чтобы узнать их мнение о предложении доктора Эйвери, поскольку их услуги в совокупности обходились нам двадцать пять баксов в час. Впрочем, буквально через десять минут Вулф позвонил снова, чтобы отменить приказ. Абсолютно неслыханный случай! Уж что-что, а Вулф не привык метаться. Короче, не самое удачное начало дня.
Итак, спустившись в одиннадцать часов в кабинет и увидев там нашу клиентку в кресле возле картотечного шкафа, с «Таймс» в руках, Вулф замедлил шаг, неприветливо посмотрел на девушку, поздоровался отрывистым кивком, перевел хмурый взгляд на меня, поставил орхидеи в вазу на письменном столе, снял пресс-папье в виде куска окаменевшего дерева с небольшой стопки утренней почты и взял верхний конверт: письмо от президента женского клуба в Монтклэр, которая спрашивала, как и когда примерно сто членов их клуба смогут приехать полюбоваться орхидеями. Я, собственно, собирался отложить письмо в сторону, чтобы ответить на него самому, учитывая нынешнюю острую реакцию Вулфа на членов любого клуба, но потом решил, что если я смог это прочесть, то Вулф и подавно сможет.
Просмотрев почту, Вулф снова придавил письма пресс-папье и посмотрел на меня:
– Кто-нибудь звонил?
Прежде он никогда не задавал подобных вопросов, поскольку совершенно твердо знал, что мне не нужно два раза напоминать о необходимости докладывать обо всех важных звонках. Поэтому я сказал:
– Да, сэр. Лон Коэн хочет прислать своего человека взять интервью у мисс Блаунт.
– Зачем ты сообщил ему, что она здесь?
– Я ничего никому не сообщал. Вы отлично знаете, что я этого не делал. Она пошла прогуляться, и какой-нибудь журналист наверняка ее выследил. Мы можем поручить Солу, Фреду и Орри это выяснить.
– Арчи, мне сейчас не до шуток.
– Мне тоже.
Вулф перевел взгляд на нашу клиентку:
– Мисс Блаунт, когда появится мистер Калмус, вы, конечно, удалитесь к себе.
– Ну, я предпочла бы остаться. Я этого хочу.
– Нет. Мистер Гудвин вам потом расскажет, о чем шла речь. А вас я попрошу удалиться.
Салли решительно покачала головой:
– Я остаюсь.
Она не пререкалась, а просто констатировала факт.
В более или менее нормальном состоянии Вулф непременно взорвался бы и, если бы Салли продолжала упрямиться, велел бы мне насильно унести ее наверх и запереть в комнате. Но сейчас он только сердито сверкнул на Салли глазами, снял со стопки писем пресс-папье, взял верхний конверт и рявк нул:
– Арчи, блокнот!
После чего продиктовал мне за час шестнадцать писем, причем только три в ответ на пришедшие сегодня утром. Я сохранил этот блокнот со всеми черновиками писем. И хотя я все их напечатал, девять из них не были подписаны и отправлены. Все письма были в высшей степени вежливыми. В одном из них, адресованном мальчику из Уичито, штат Канзас, Вулф извинился за задержку ответа на письмо двухнедельной давности с вопросами на двух страницах насчет работы детектива, объяснив, что не отвечает на подобные вопросы. На середине письма к охотнику за орхидеями из Эквадора нас прервал звонок в дверь. Я вышел в прихожую проверить, кто там, и, вернувшись, доложил:
– Калмус.
Часы показывали десять минут первого.
Мне, естественно, было любопытно посмотреть на реакцию Салли. Поэтому я провел посетителя в кабинет и на всякий случай застыл у него за спиной. Салли, оставшаяся сидеть в кресле возле картотечного шкафа, молча смотрела на Калмуса в упор, явно не собираясь двигаться с места. Калмус направился было к ней, однако замер на полпути и пробормотал:
– Ты глупая маленькая гусыня, – и сразу отвернулся.
Он встретился взглядом с Вулфом, и я, представив их друг другу, показал на красное кожаное кресло.
– Итак, вы вынудили меня прийти под давлением угроз со стороны истеричной девицы.
На это Вулфу нечего было возразить, поскольку, по его глубокому убеждению, любая тихая и спокойная женщина просто делает паузу между приступами хронической истерии, готовясь к новому взрыву. Поэтому он предпочел пропустить мимо ушей замечание посетителя.
– Раз уж вы пришли, – холодно произнес Вулф, – то вполне можете сесть. Собеседникам удобнее смотреть друг другу в глаза, а вот место судьи всегда находится на возвышении.
Калмус подошел к красному кожаному креслу, но не устроился поудобнее, а примостился на самом краешке.
– Я лишь хочу внести ясность, – заявил он. – Если вы надеетесь, что я возьму вас в напарники в деле защиты Мэтью Блаунта, то сильно ошибаетесь. Я решаю, что мне делать и чего не делать, исходя из интересов своего клиента. Хотелось бы также добавить, что я не удивлен выбранной вами тактикой. Я отказался от идеи нанять вас в том числе и потому, что мне известны ваши методы. Я не виню мисс Блаунт. Она в этом мало что смыслит. Она не знает, что принуждение под давлением сродни шантажу, или то, что, если она осуществит свою угрозу, это будет расценено как клевета. Вы ведь не станете отрицать, что мисс Блаунт написала это письмо под вашу диктовку.
– Я продиктовал письмо мистеру Гудвину. Он напечатал письмо на машинке, а мисс Блаунт его переписала. – Вулф с живым интересом разглядывал гостя, похоже прикидывая, имелось ли в моих словах некое преувеличение, когда я говорил про сплошные кожу да кости. – Теперь о шантаже. Единственное, что мы получили в результате так называемого шантажа, – полчаса или около того вашего времени. Что касается клеветы, то мисс Блаунт будет настаивать на правдивости своих утверждений. Впрочем, совершенно с вами согласен. Ей вряд ли удастся это доказать. Так что тут нет предмета для обсуждения. Мисс Блаунт сомневается в вашей добросовестности. По ее мнению, вы способны предать ее отца из собственных корыстных интересов. Но вы, конечно, станете все отрицать. Вопрос спорный, его так с ходу не решить. Тогда зачем тратить силы и слова? Что бы я…
– Это нелепо! Детский сад какой-то!
– Возможно. Вы единственный, кто знает правильный ответ, поскольку он внутри вас, в вашей голове и вашем сердце. Поэтому прямо сейчас я хотел бы обсудить теорию, о которой мисс Блаунт упомянула в своем письме. Теория эта основана отчасти на выводах из имеющегося факта и отчасти на предположении. Предположении о невиновности мистера Блаунта. А вывод заключается в том, что…
– Я знаю все об этой теории.
Вулф удивленно поднял брови:
